Клетка для дикой птицы (ЛП) - Фаст Брук

Я коротко тряхнула головой, отгоняя воспоминание.

— Может, только пьяной мне и по силам выносить твоё общество.

Грей расхохотался, сверкая улыбкой, которая так и не добралась до его зелёных глаз.

— Куда делся Джед?

Я отвела взгляд от того, что плескалось в его глазах — странной смеси печали и отвращения — и принялась разглядывать россыпь мелких шрамов на загорелой коже его щёк и рук. Некоторые почти исчезли — как длинный шрам на левой стороне лба, оставшийся после того, как он провалился сквозь прогнивший пол нашего шалаша в заброшенной фабрике, когда ему было двенадцать. Другие были ещё свежими — наверняка заработал их на очередной вылазке Коллектива.

Он был одного роста с Джедом, но Грея никто бы не назвал долговязым: его поношенная рубашка очень понятно обтягивала всё, что скрывалось под ней, так что воображать рельеф мышц не приходилось.

— Держись от него подальше, Грей.

Я с грохотом опустила кружку на стойку и махнула браслетом в сторону Верна, выхватив пинту эля, которую он как раз протягивал другому посетителю. Когда тот выругался мне вслед, я подмигнула и не спеша пересекла таверну к двери, ведущей в заднюю комнату. Грей, конечно, следовал за мной по пятам.

— Хэтти убили на последней охоте, — слова Опал долетели до меня, как только я проскользнула за дверь, и глаза привыкли к полумраку. Она обращалась к жене Эгги, Лории. — Нам нужна замена, если мы вообще надеемся вытащить Кита. Лучше кого-то с боевым опытом, если мы собираемся провести её через Пустоши живой. Кроме лютых условий, до нас дошли слухи о мародёрах, которые обчищают путешественников, а иногда и похищают их.

Я нахмурилась. Попытка перебраться через Пустоши была почти таким же смертным приговором, как и срок в Эндлоке.

Лория перевела взгляд на меня и подняла руку, обрывая Опал на полуслове.

— Запиваешь свои проблемы? — спросила Эгги в повисшей тишине. Что не так с этой семьёй и их маниакальным вниманием к тому, сколько я пью?

Эгги сидела во главе длинного стола, затягиваясь из глиняной трубки. Справа от неё — Лория, руки скрещены на груди, глаза сузились, пока она изучала меня. Большинство из дюжины стульев вокруг стола были заняты людьми разных возрастов; пустовали только стул слева от Эгги и место в самом конце стола, куда тут же скользнул Грей.

Горох свечей освещал помещение, окрашивая лица в тёплый оранжевый свет. После комендантского часа, когда электричество отключали на всю ночь, наш сектор, кроме фабрик, работавших круглосуточно, жил при свечах и керосиновых лампах. В Нижнем секторе уровень преступности был самым высоким, и Совет любил использовать это как оправдание для ночного комендантского часа. Говорили, что это «ради нашей безопасности», но на деле — чтобы Средний и Верхний сектора могли тянуть из и без того слабой сети столько энергии, сколько захотят.

Нижний сектор был самым густонаселённым — почти сто тысяч человек, столько же, сколько в Среднем и Верхнем вместе взятых, — но при этом мы занимали самую маленькую часть города, утрамбованные в крошечные домишки, как муравьи в своём муравейнике.

— Нет ничего лучше тёплой кружки эля, чтобы заглушить вину за то, что отправила ещё одного человека на смерть, — я вскинула кружку и жадно сделала большой глоток. К тому же, Джед работал до рассвета. Когда я доплетусь до квартиры, его всё равно не будет, и он не увидит мой помятый вид.

И не осудит меня ещё сильнее.

С того дня, как Джеду исполнилось восемнадцать, его загнали на убойную ночную смену на очистных сооружениях. Платили там меньше крошек со стола, но это было единственное, что нашлось, и у него не было выбора, пока где-то не освободится другое место.

— Он это заслужил, дорогая, — мягко сказала Эгги, заправляя за ухо проседь, выбившуюся из косы. Её загорелое, изборождённое морщинами лицо озарила грустная улыбка. Она уже знала, что я сдала Торина, — у неё люди повсюду. — Иди, садись.

Я послушалась, кивнув остальным членам Коллектива, пока опускалась на стул, и вытащила из кармана сложенный лист пергамента. Переправила его через стол Эгги.

— Вот, — прошептала я, чтобы остальные не услышали. — Таша Ванил. Одиночка, ребёнка сама тянет. Осталась на улице, когда в прошлом году обвалился её дом. В розыске за то, что украла пару батончиков пайка с рынка. Я нашла её, когда она рылась в мусорных баках в переулке за заводом, где работает Джед.

Это была наша с Эгги сделка. В обмен на информацию о местонахождении беглецов, за чьи преступления действительно стоило сажать, я помогала ей находить тех, кто не заслуживал ареста — тем более смерти в Эндлоке. Коллектив прятал их, забирал к себе. Я не знала, как именно, и никогда не спрашивала.

Эгги кивнула в знак благодарности, спрятав листок за пазуху под шаль.

— Мы позаботимся, — тихо сказала она.

— Итак, чему мы обязаны удовольствием твоего общества сегодня вечером? — подал голос Грей с другого конца стола. — Решила уйти от тёмной стороны и официально к нам присоединиться?

— Мечтай, — я откинулась на спинку стула, закинула в грязных ботинках ноги на стол и наблюдала, как куски засохшей грязи осыпаются на иссечённую царапинами столешницу. — Я здесь только потому, что Эгги сказала: у неё для меня есть работа. Хорошо оплачиваемая.

Помимо нашей сделки с Эгги, я держалась от Коллектива на почтительном расстоянии. В конце концов, именно из-за участия родителей в движении их и отправили в Эндлок.

Ну и из-за моего длинного языка.

Но Эгги была лучшей подругой моей матери, частью моей жизни столько, сколько я себя помнила. А с учётом суммы, которую она предлагала, и вознаграждения за Торина у меня, возможно, наконец-то появится достаточно кредитов, чтобы забить кладовую и подмазать надсмотрщика на станции, где работал Джед, чтобы тот перевёл его на дневную смену.

— Конечно, — процедил Грей так, словно услышал мои мысли. — Кредиты — это единственное, что тебя волнует. Твои родители бы…

— Грейлин, — осадила сына Эгги таким тоном, будто он всё ещё ребёнок, а не двадцатипятилетний мужик.

У меня загорелись щёки при упоминании родителей, но я не повелась на его наживку.

— Это просто неправда, — сказала я и залпом опустошила половину кружки, прежде чем со стуком водрузить её обратно. — Я ещё и о себе забочусь, Грей. Очень.

Он воткнул острие кинжала в стол и уже собирался подняться, но замер, когда Эгги подняла руку.

— Хватит, — сказала она и затянулась трубкой. — В мире и так насилия на десяток жизней вперёд. Я не потерплю его ещё и здесь.

Из её губ потянулись ленивые язычки дыма, окутывая меня сладковатым цветочным ароматом тлеющих листьев железокорня, которыми она набивала трубку, чтобы притупить боль в суставах.

Грейлин кивнул и смолк, но это не помешало ему сверлить меня взглядом через весь стол.

— Раз уж о насилии заговорили, — я оглядела присутствующих, отмечая, что одного лица не хватало. — Разве Эрис не должен был быть здесь сегодня?

Главы других ячеек иногда присоединялись к собраниям Нижнего сектора, чтобы из первых уст узнавать новости, которым не доверяли гонцов.

— Ты правда думаешь, он показался бы здесь после сегодняшнего выпуска новостей? — в голосе Грея звенело презрение.

— Значит, это правда? — Я всё ещё надеялась, что речь шла о ком-то другом. Что Эрис не дошёл до того, чтобы уничтожать еду.

— Правда, что часть урожая сгорела, — сказала Эгги, уголки её губ опустились. — Но мы пока не смогли связаться с Эрисом, чтобы подтвердить его причастность. Некоторые из Коллектива считают, что пожар по приказу Совета.

У меня отвисла челюсть.

— Совет? Зачем?

— Чтобы выставить виноватыми Коллектив, — ответил Грей.

— Отношение людей к нам в последние месяцы меняется, — вступила Лория. — В лучшую сторону. Рекруты из программы, которой руководит Грей, раздали тысячи дополнительных рационов, и все знают, что они от Коллектива. Команда Заэла и Опал отремонтировала одну из заброшенных фабрик, чтобы дать крышу ещё десяткам семей. Люди теперь связывают нас с безопасностью и защитой.