Эпоха сияния (ЛП) - Тапскотт Шари Л.

— Мы хотели бы остановиться здесь на ночь, — сказал Бритон, бросая на Триндона весёлый взгляд. — Взамен я и мои люди готовы рассказать вам, как можно справиться с ночными тварями.

— А что насчёт наших полей? — отчаянно воскликнул крестьянин, присоединяясь к разговору. — Мой урожай погибает!

Ещё несколько человек поддержали его.

— Моя дочь тяжело больна! — выкрикнула женщина, проталкиваясь через толпу. — Вы можете ей помочь?

— Как только мы разрушим проклятье, поля возродятся, — произнёс Риз. Люди настороженно посмотрели на моего супруга, глаза которого скрывала повязка. — Но это произойдёт только после того, как истинный король займёт трон.

Жители деревни вновь перевели взгляды на Бритона. Крупный мужчина выступил вперёд. Судя по копоти на его фартуке, это местный кузнец.

— Покажите нам, как защититься от монстров. Если ваши слова подтвердятся, мы вас поддержим.

Бритон принял его условия. Мужчина кивнул, на его лице отразилась надежда.

— Если вы отведёте меня к своей дочери, я помогу ей, — обратилась Серафина к матери больной девочки.

— Вы врач?

— Я врач, — сказал Кент, — но вам сейчас нужна она.

Женщина растерянно переводила взгляд с Кента на Серафину и обратно.

Бритон посмотрел на Серафину, беззвучно спрашивая разрешения раскрыть её личность, та кивнула. Мой брат развернулся к людям:

— Она фея.

Эти слова, как всегда, вызвали бурную реакцию.

— Если у тебя правда есть магия, — скептически произнёс парень, самодовольно переглядываясь с дружками, — покажи нам её.

Серафина улыбнулась, подняла ладонь и создала огненный шар.

— С удовольствием. Что предпочитаешь: превратиться в свинью или лягушку?

Парень резко побледнел. Люди ахнули при виде настоящей магии.

Кузнец громко расхохотался и хлопнул парня по спине.

— Думаю, из Деннисона вышел бы отличный поросёнок.

Серафина засмеялась вместе с ним и погасила пламя.

— Я Кольтер. — Глаза кузнеца лучились весельем. Он протянул руку Бритону. — Добро пожаловать в нашу деревню. Давайте провожу вас в таверну.

32

РИЗ

— Сейчас посмотрим, как идёт процесс заживления, — произнёс Кент, разматывая повязку на моих глазах.

Я сидел на краю кровати в комнате, где мы с Амалией будем ночевать сегодня. Она, мой отряд рыцарей и Бритон с Кассией каким-то образом умудрились втиснуться в одну комнату. Понятия не имею, сколько здесь места, но, полагаю, не сильно много, судя по тому, как они медленно расступались и всё равно задевали друг друга, пытаясь разместиться.

Я уже и не помню, когда последний раз чувствовал себя таким беспомощным. Кровь стыла в венах от страха. За последние дни я несколько раз снимал повязку, но ни разу не решился проверить зрение.

А теперь у меня нет выбора, иначе все в этой комнате поймут, какой я трус.

Собравшись с духом, я открыл глаза… и оказалось, что мой мир всё ещё погружён во тьму. Тревога дубинкой ударила по голове. Я моргнул несколько раз, но тени не рассеивались.

— Глаза действительно уже зажили, — подтвердил Кент. — Есть какие-нибудь болезненные ощущения?

— Нет, — безжизненным тоном ответил я.

— А как твоё зрение? — спросил Кент, хотя наверняка уже знал ответ.

Ком образовался в горле. Я замотал головой, сомневаясь, что смогу произнести это вслух.

Амалия тихо втянула воздух. В одном вздохе были слышны и горе, и сочувствие.

Остальные стояли вокруг пугающе тихо.

— Что ж, хорошая новость — тебе больше не нужно носить повязку, — сказал Кент, хотя в его голосе отчётливо было слышно разочарование. — Да и времени прошло совсем мало. Давайте подождём ещё несколько дней, прежде чем делать выводы.

У нас нет нескольких дней. Я не могу явиться в Кенроу в таком состоянии. Я же просто бесполезен. Даже если мы снимем проклятье, как я буду править своим народом? Какой вообще толк от слепого короля?

Я изо всех сил держался, чтобы сохранить лицо. Но внутри эмоции бушевали, бунтовали против развиваемого годами самоконтроля. Мне хотелось швырнуть что-то или заорать. Я чувствовал себя совершенно жалким и бесполезным против нового врага.

Однако помня о том, что я в комнате не один, я просто прочистил горло.

— Кто-нибудь, скажите мне… У меня реально загорело лицо вокруг повязки, как предупреждала Амалия? Я похож на того, кто в свободное время помышляет разбоем в маске?

Мои ребята напряжённо хохотнули. Не я один пытаюсь побороть невыносимое разочарование.

— Рано пока терять надежду, — вновь заговорил Кент. В этот момент открылась дверь. — Мы ещё раз осмотрим тебя через несколько дней.

Мужчины зашаркали, выходя из комнаты вслед за доктором. Я остался сидеть на кровати, глядя в бесконечную черноту. Я могу различить разве что некие тени, может, даже силуэты мебели. Но ни цвета, ни формы.

— Все вышли? — тихо спросил я после того, как дверь закрылась.

— Здесь только мы, — подтвердила Амалия.

Кровать немного прогнулась, когда Амалия села рядом со мной.

Тихим голосом я отметил:

— Столько дней я жил одной лишь надеждой. Но теперь… я не знаю, как жить дальше.

— Ты же слышал Кента, — мягко произнесла она. — Не сдавайся раньше времени. Ещё есть шанс, что зрение вернётся.

— А если нет?

Её ладонь скользнула по моей руке.

— Тогда ты будешь самым красивым слепцом, которого я когда-либо встречала.

Как самый настоящий трус, я закрыл глаза, пытаясь представить, что всё это неправда. Пальцы Амалии пробежались по моей груди, я застонал.

Кровать снова выгнулась, подсказывая, что Амалия встала. Мне стало холодно без её прикосновений. Я хотел попросить её сесть обратно, но почувствовал, что она встала передо мной. Я протянул руку, желая коснуться жены. Мои пальцы задели мягкую ткань её платья.

— Что ты делаешь? — тихо спросил я, заинтригованный, несмотря на удручающие обстоятельства.

Её пальцы подобрались к завязкам моего дублета.

— А ты как думаешь?

Я промолчал, и она застыла.

— Риз, — мягко позвала Амалия, — ты же не против?

33

АМАЛИЯ

Я хочу Риза так сильно, что могу расплакаться. И не только потому что он не целовал меня с тех пор, как мы пересекли Разлом. Мне нужно подтверждение, что между нами ничего не изменилось. Что мы как-нибудь справимся, независимо от того, вернётся зрение или нет.

Я почувствовала его сопротивление и едва не психанула. Нет, я не позволю ему решать.

После целой минуты колебаний Риз всё же положил ладонь на мою спину и притянул меня к себе. Почти сразу мой страх сменился невероятным облегчением. Не поднимая век (возможно, чтобы не вспоминать про слепоту), Риз ответил на мой поцелуй, когда я прижалась губами к его губам. Я обхватила руками его шею, придвигаясь ближе.

Поцелуи становились всё жарче, подогреваемые множеством эмоций. Разочарование, страх, бессилие и желание создали вместе взрывоопасную смесь. Риз поднял меня, затаскивая на кровать. Несколько секунд у него ушло на то, чтобы сориентироваться в пространстве. Затем он наклонился надо мной, опираясь на руку, и запустил пальцы в мои волосы. Я сама потянулась к нему губами, чтобы ему не пришлось рыскать во тьме.

Моё сердце забилось быстрее от того, с каким напором он целовал меня. Дыхание перехватило. Сегодня его поцелуи жёстче, чем когда-либо. Быть может, даже напряжённее. Переполняемая эмоциями, я прошептала его имя… но последовавшая реакция оказалась совсем не такой, как я ожидала.

Риз резко отстранился, словно я его ударила. Плотно сомкнув веки, он тяжело дышал.

— Ты в порядке? — тихо спросила я, проводя рукой по его боку. — Глаза болят?

Он сделал медленный, рваный вдох и попытался отодвинуться. Я схватила его за плечи, надеясь вернуть его в свои объятья.

— Прошу, не отстраняйся, — прошептала я.