Энчантра (ЛП) - Смит Кейли

— Бабушка бы не обрадовалась, узнав, что ты испортил её стол, — послышался голос из-за её спины.

Женевьева резко повернула голову — в проёме стоял Роуин, лениво прислонившись к косяку и наблюдая за сценой с видом человека, пришедшего на представление.

— Мне плевать, — буркнул Грейв, даже не обернувшись. Женевьева тем временем медленно начала смещаться в сторону. — Она меня никогда не любила.

— Она никого не любила, — поправил Роуин. — Но у тебя хотя бы есть преимущество: ты больше всех похож на маму.

— Ты мог бы мне помочь! — рявкнула Женевьева, в тот момент, когда Грейв снова рванулся к ней. Она успела отпрыгнуть вбок, чуть не упав.

— Эй, проблемка? — лениво произнёс Роуин.

— Что?! — огрызнулась она, снова пятясь от Грейва.

— Чуть-чуть левее, пожалуйста?

Она послушалась — и через два удара сердца Роуин перемахнул через стол. Приземлился между ней и Грейвом и со всей силы врезал брату в челюсть. Голова Грейва дёрнулась в сторону, он застонал. Женевьева с восхищением наблюдала, как Роуин скользнул за спину брата, обхватил его шею железной хваткой — и лицо Грейва почти сразу посинело. Кажется, она услышала, как что-то хрустнуло.

Грейв попытался скинуть Роуина, но, не сумев, вонзил нож прямо в его бицепс. Женевьева поморщилась.

Но Роуин даже не дрогнул.

— Благодарю, — прохрипел он, выдёргивая Охотничий Клинок из своей руки.

Он зашипел — лезвие будто обожгло его, — и запустил нож через всю комнату. Клинок с треском пробил окно за пределами арки. Стёкла разлетелись, и в помещение ворвался холодный воздух.

Роуин отпустил брата как раз в тот момент, когда по дому пронёсся звон четырёх ударов колокола, и Женевьева расплылась в торжествующей улыбке.

Глава 21. МАЛЕНЬКАЯ ИГРА

— Ну вот, кто бы мог подумать, я всё-таки продержалась первые четыре часа… — Женевьева уже начала хвастливо, услышав бой часов, но не успела закончить, как Роуин потащил её за плечо прочь из комнаты.

— Первый закон ловушки для медведя — не продолжай совать в него палку, — буркнул он, волоча её в сторону бального зала, в то время как Грейв исчез за входной дверью в поисках клинка. — Когда он выберется, будет вдвое злее.

В голосе его звучала суровость, упрёк, но в глазах блеснула насмешка.

— Он чуть не убил меня! — возмутилась она с преувеличенным вздохом, едва поспевая за его огромными шагами. — Мне что, даже порадоваться нельзя?

— Только когда мы сами станем Охотниками, — отрезал он.

На полпути вверх по лестнице её вдруг накрыло жаром, и она остановилась.

— Это просто магия Игры — следит, чтобы все сменили комнаты, — успокоил он, стоя ступенью ниже. — Если бы мы остались в спальне или в столовой, тебе показалось бы, будто с тебя сдирают кожу.

— О, прекрасно, — протянула она с капающим сарказмом. — Ещё одно удовольствие в копилку.

Наверху их неожиданно встретила Эллин — та едва могла дышать, опираясь на колени.

— Чёрт… — вдох. — Нокс… — вдох. — И его игры.

— Что на этот раз? — спросил Роуин без малейшего волнения, глядя, как его сестра отдувается.

— Пустыня… с оазисом… — выдохнула та, выпрямляясь и отбрасывая липнущие ко лбу белые пряди. — И где-то миллион скорпионов. И змей. Это было омерзительно.

Женевьева нервно хихикнула.

Роуин оглядел двери с правой стороны.

— Хочешь спрятаться с нами в этом раунде?

Эллин метнула в его сторону испепеляющий взгляд.

— Чтобы ты снова использовал меня как приманку при следующей смене комнат? Пошёл к чёрту, Роуингтон Сильвер.

Он криво усмехнулся.

— Где он? — спросила Эллин.

— На улице. Хотя вряд ли надолго, — ответил Роуин.

Она кивнула и исчезла.

— Пустыня? Скорпионы? Змеи? — переспросила Женевьева.

— У Нокса фантазия… даже в Аду легендарная, — пробормотал тот, как будто это объясняло что-то важное.

Он направился к одной из дверей и распахнул её. Женевьева ахнула.

— Все свободные комнаты в доме зачарованы — каждая превращается в отдельный ландшафт. Нокс каждый сезон придумывает новые. Так нам есть где прятаться, помимо спален. И, кстати, в каждой такой комнате спрятан жетон — если найдёшь его и вернёшься целым, получаешь иммунитет на один раунд Охоты.

Она едва уловила его слова, заворожённая открывшейся перед ней панорамой. В Фантазме, где Девы устраивали свои испытания, иллюзии были кровавыми и жуткими. А это… было словно сон.

Комната, если её вообще можно было так назвать, была огромным лугом, усыпанным диковинными цветами, над которым пролетали птицы. Вдалеке журчал ручей, перекинутый ажурным серебряным мостом. Над головой — голубое небо и лениво плывущие облака.

Она шагнула вперёд, но Роуин остановил её.

— Мы туда не пойдём? — удивилась она. — Там же идеально для пряток.

— У этих комнат только один выход. А нам нужно будет быстро менять локации. Они сами по себе уже смертельные ловушки. Снаружи — красота, а внутри — ловушки Нокса. Ты видела Эллин? Хорошо ещё, что мы отвлекли Грейва, и он не поджидал её в коридоре.

— Почему же она тогда туда полезла?

— Потому что понимала: фокус Грейва — на нас. И оказалась права.

Он махнул ей, указывая на двойные двери в конце коридора. Женевьева последовала за ним. Когда он распахнул их, перед ними оказалась библиотека, и её тут же накрыло ощущение, что за ними наблюдают. Но кольцо оставалось холодным. В комнате было всего одно зеркало — над камином в центре дальней стены. И всё же, чувство тревоги не исчезало.

— Ковин где-то на этом этаже, — пробормотал Роуин, словно читая её мысли.

— Откуда ты знаешь? — спросила она, пока он осматривал книжные полки слева от неё.

Как для загородной библиотеки, интерьер был удивительно… скромным. Здесь не было вычурности, присущей остальной вилле: только тёплое дерево, мягкие кресла и удивительная чистота.

Женевьева подошла к полкам у камина и вытащила старую книгу с выцветшим корешком «Суть душ». Быстро пролистала жёлтые страницы: главы о сборе душ, их обработке, превращении в валюту для сделок с Дьяволами… Её передёрнуло. Она захлопнула книгу.

— Сатана спит вон там, на верхней полке, — сказал Роуин, и Женевьева в первый момент забыла, что он вообще отвечал на её вопрос. — А Ковин, вероятно, в одной из соседних комнат.

— С-сатана? — переспросила она с явным беспокойством и перевела взгляд на полуоткрытую книгу, оставленную на подлокотнике дивана.

«Тёмнейшие желания Дьявола». Женевьева хихикнула — уж очень роман этот напоминал ей старые, затёртые книжонки, которые её сестра Офелия прятала от матери.

— Сатана — фамильяр Ковина, — пояснил Роуин, наконец вытащив с полки ту самую книгу, которую искал.

Женевьева наблюдала, как одна из книжных секций начала поворачиваться — ну конечно, какое зачарованное поместье обходится без потайных комнат? — и Роуин поманил её за собой. Она протиснулась мимо кресла с высокими подлокотниками, стоявшего перед камином, и направилась к дальней стене, позволив ему притянуть её к себе прямо на вращающуюся платформу — в тот самый момент, когда она завершала поворот, открывая новый, спрятанный за полками зал.

Комната, в которой они оказались, была, пожалуй, самым унылым местом из всех, что Женевьева когда-либо видела. Голые каменные стены. Прогнившие деревянные полы. Диван, выглядевший так, будто стоило на него сесть — и можно подхватить столбняк. Ни одного уютного элемента. Ни ковра, ни яркого пятна, ни даже тусклого света от свечи. Только газовая лампа возле дивана, которую Роуин зажёг спичкой.

Единственным плюсом этого укрытия было то, что поблизости не наблюдалось ни одного зеркала.

— Выпьешь? — спросил он, направляясь к углу комнаты, где, как оказалось, пряталась целая сервировочная тележка с алкоголем.

Женевьева прищурилась:

— А что у тебя есть?

— Виски… или, насколько я понимаю, моча Севина с последней Охоты.