Джан Макдэниел - Подарок
— Я люблю тебя, Саймон.
Слова ее прозвучали почти неслышно, сливаясь с шумом падающего дождя. Свет проблеснул в его глазах, а губы тронула легкая улыбка.
— Дорогая, я же не в Китай уезжаю, — вернул он ей ее же слова.
Ярдли даже оторопела. Вот нахал! Ну и черт с ним. Почему, в самом деле, она полюбила именно его? И зачем призналась в этом?
Широкая ладонь легла ей под затылок, его пальцы перебирали шелковистые пряди ее волос. Он поцеловал ее бесконечно долгим поцелуем, таким долгим, что она почувствовала, как у нее слабеют и начинают дрожать коленки. Когда поцелуй завершился, он прижался к ее щеке и прошептал:
— Ведь ты не оставишь меня, нет? Может, для нас с тобой на всем свете нет никого другого. Ну как я могу не любить тебя, бэби? Ладно, поговорим, когда я вернусь. Черт возьми, я не хочу уезжать. Теперь…
Полностью она осознала, что именно сказал Саймон, лишь тогда, когда он повернулся и пошел к машине. Нет, она должна теперь же предупредить его о том, что намерена сделать. Но не успела сдвинуться с места — он уже завел машину и на полной скорости умчался во тьму.
— Ты уверена, что осилишь такое мероприятие? — спросила Ярдли, поправляя красный бант на осеннем серебре веточек эвкалипта, обвитых блестящей канителью и установленных на каминной доске.
Мими повернулась к внучке. Несмотря на малый рост и хрупкость, выглядела она в своем темно-синем платье статной и элегантной.
— Не беспокойся, родная, я прекрасно себя чувствую.
— И все же никак в толк не возьму, почему ты настояла на доставке блюд из ресторана. Селина же предложила все приготовить.
Поставив на стол тарелочку с нарезанными лимонами, Мими меланхолично проговорила:
— Я не затем приглашаю людей, чтобы продемонстрировать им, какая прекрасная кухарка получилась из моей внучки. И потом, знаешь, она всегда сует в кушанья все приправы, какие ей только попадутся под руку. Согласись, что вкус у такой еды бывает подчас излишне экстравагантным.
Ярдли покачала головой.
— В кулинарии она изобретательна, и это совсем не плохо. Но я согласна с тобой, ее рецепты и впрямь не совсем подходят для затеянного тобой приема. Кстати, ты не слишком с ним поторопилась? На мой взгляд, это выглядит чересчур деловитым.
— Ты у меня такая умница, Ярдли, все знаешь и во всем разбираешься. Так неужели не можешь понять, что затеяно это не только как часть бизнеса. Прием гостей это совсем не часть производственного процесса. Хотя… Впрочем, ты поймешь всю важность приобретения общественных связей, когда тебе понадобится, например, разрешение на строительство или что-то срочно оформить. Конечно, раньше у меня всегда была возможность доверять все эти дела Джерриду. А теперь, когда сил у меня осталось не так уж много, я надеюсь, что ты будешь мне в этом надежной опорой. Бог знает, смогу ли я в свои лета по-настоящему участвовать в ведении дел и достойно распорядиться своей долей в бизнесе.
— Мими, с тех пор, как ты почувствовала себя лучше, я все время думаю, что нам надо в ближайшее время выбраться из дома со всеми нужными бумагами и законным образом оформить партнерство Селины.
— Да, не спорю, мы должны позаботиться о Селине. Но полноправное партнерство?.. Ярдли, не значит ли это навесить на себя мертвый груз? И потом, мы должны уважать волю покойного. Возможно, есть другой способ поправить ее финансовое положение, без утраты контроля над предприятием. Бог знает, как этот… эта деревенщина, за которого она выскочила замуж, распорядится собственностью Селины и Кэйси.
Ярдли взглянула на Мими так, будто та была марсианином.
— Селина имеет такие же права на партнерство, как и я. И мне неприятно твое предположение, что в нашем деле она будет мертвым грузом.
— Но ты, Ярдли, свое положение заслужила.
— Селина тоже могла бы заслужить его, если бы хоть кто-нибудь озаботился дать ей шанс.
— Детка, нельзя сочетать сердечные порывы с тем, к чему тебя принуждает бизнес. Твой дед наилучшим образом распорядился состоянием, так чтобы дело не пострадало. Он хотел, чтобы ты приняла на себя руководство компанией, поскольку верил в тебя и твои возможности.
— Выходит, он намеренно исключил Селину из завещания? А я не верю в это. Дедушка никогда бы так не поступил. Он обожал Селину.
— Обожал, да, не спорю, но прекрасно понимал ее ограниченность. Селина всегда была слишком непоседлива.
— Хорошо, а теперь пора переменить это, я не пойду по стопам дедушки, как бы я ни любила его и не чтила его память.
— Но он всегда…
— Всегда делал то, что ты хотела? К чему вы с ним и меня всегда готовили, не так ли? Не дай Бог, кто-то займет твой руководящий пост. Этого ты боишься, ведь так? Как бы мы с Селиной не сговорились и не свергли тебя? Неужели ты способна думать, что я могу тебя обокрасть?
— Ты никогда, Ярдли, никогда не говорила со мной подобным тоном, пока не спуталась с этим Саймоном Блаем. Мне не нравится его поведение, его образ мыслей, особенно то, что он настраивает тебя против собственного семейства.
— Я не хочу быть на чьей-то стороне. Я уже почти придумала, как мне удержать Саймона от торговли сельской девушкой.
Глаза Мими расширились.
— Так ты все же решилась действовать против него?
— Если получится. Мы так часто рекламировали раньше сельскую девушку, что вряд ли нам стоит беспокоиться из-за того, что ее принялась рекламировать другая фирма. А против закона я опять не пойду, ни для тебя, ни для кого другого.
— Почему ты не поговоришь со мной толком?
— Я уже сказала тебе, что приму меры для разрешения создавшейся ситуации. Но погружать тебя в детали необходимости не вижу. Разве ты не доверяешь мне?
— Просто беспокоюсь, как бы этот вор не забрал над тобой слишком большой власти.
— Саймон Блай не вор, Мими, — раздался вдруг с верхней площадки лестницы голос Селины.
Она претерпела волшебные изменения, ее волосы, раньше свисавшие на плечи прямыми прядями, сейчас преобразились в нежные локоны, а одета она была в лоснящееся платье снежной белизны, расшитое по лифу белым же шелком. Ярдли спросила себя, давно ли ее сестра стоит там. А Мими побледнела.
— Я не уверена в этом, — осторожно проговорила Ярдли, встревоженная бледностью бабушки.
— А я знаю, что он не вор, — стояла на своем Селина.
— Откуда ты можешь это знать? — спросила Ярдли.
Селина быстро взглянула на бабушку, потом сказала:
— Я знаю это, потому что в тот день, когда дедушка вытащил эту форму и показал ее Саймону, была в мастерской. Саймон сказал тогда, что форма, выработавшая столько копий, обязательно приходит в негодность. И дедушка согласился с ним, сказал, что он и сам считает форму уже слишком старой, чтобы решиться использовать ее снова. Тогда Саймон попросил его подарить ему эту форму на память о том времени, когда они работали вместе. И дедушка отдал ее ему.
