Энн Мэтер - Упрямая гувернантка
— Да! — вскинула голову Софи.
Виктория издала негодующий возглас:
— Честно, Софи, я думала, ты меня лучше знаешь! Неужели ты воображаешь, что я поверю всей этой чепухе? Ты все выдумала, только чтобы напугать меня! Разве не видишь, как нелепо это звучит от девочки твоего возраста? Ты уже выросла из сочинения волшебных сказок, Софи. Ты разве не говорила, что уже почти вошла в отроческий возраст?
Софи приняла возмущенный вид:
— Я не фантазирую.
— Нет, фантазируешь. — Виктория покачала головой.
Софи бросила на нее сердитый взгляд:
— Ну, в общем, ее следовало туда засадить! Я бы ее так просто не отпустила!
— Сейчас мы ближе к правде, не так ли? Ты хотела бы так поступить? Поэтому выдумала эту нелепую историю для собственного развлечения. Софи, когда же ты поймешь, что нельзя разрешить проблемы, отрицая или «запирая» их? Следует научиться принимать жизнь такой, как она есть, пусть даже такой несовершенной! У всех людей проблемы, и у всех есть кто-то, к кому они могут обратиться за помощью и постараться их разрешить.
Софи посмотрела на нее и опустила голову.
— Вам хорошо, — сказала она. — Вы законная! Вас признали!
Виктория в свою очередь уставилась на нее.
— И ты тоже, Софи, — с досадой воскликнула она. — Откуда ты взяла, что…
Но, еще произнося эти слова, Виктория вдруг спросила себя, какое право она имеет на поспешные суждения в духе Софи? О том, что случилось, она знала меньше девочки, и, хотя ее инстинкт говорил ей, что это правда, у нее не было доказательств. Объяснение должно исходить от барона. А понимает ли барон, какие мысли тяготят дочь? Или воображает, что Софи слишком мала, чтобы все понимать, и поэтому не переубедил ее? Виктория не знала. Она знала только, что проблемы Софи начались задолго до отъезда ее матери, и надо поставить барона об этом в известность. Но могла ли она разговаривать с ним о таких вещах, отдавая себе отчет, что к нему чувствует? Ведь ясно, что ее отношения с бароном Хорстом фон Райхштейном не ограничиваются его дочерью!
В течение следующих двух дней Виктория всячески искала возможность поговорить наедине с хозяином, но безрезультатно. Мешало постоянное присутствие Маргареты Шпигель, и в любом случае по настроению барона было видно, что он не испытывает особенного желания разговаривать наедине с гувернанткой дочери. Может, он считал, что ее вмешательство в его дела уже зашло слишком далеко, и применил единственное оружие, чтобы держать ее на расстоянии: свою власть. Она подумала, что барон, вероятно, поэтому рад присутствию другой женщины.
Впрочем, когда выяснилось, что Маргарета остается в замке еще на неопределенное время, Виктория поняла, что должна сделать усилие и все же поговорить с ним. Однажды вечером, сразу после ужина, она пошла в его кабинет, зная, что там Маргарета Шпигель. Но Виктория надеялась, что барон сможет себе позволить несколько мгновений приватного разговора.
Постучав в дверь и получив позволение войти, она переступила порог и увидела фройляйн Шпигель в кресле у камина. Барон работал с бумагами за столом. Виктория не могла понять, почему Маргарета до сих пор остается в Райхштейне. Здесь было нечем занять время, и ее скучающий вид это доказывал. Если только, как предположила Софи, она не намерена стать будущей баронессой фон Райхштейн. Только этим обстоятельством могла Виктория объяснить затянувшийся визит фройляйн. Сердце Виктории сжалось. После всего, что он тогда сказал, не может же барон серьезно обдумывать продажу замка и поместья? Барон поднял голову от бумаг.
— Да, — бросил он. — В чем дело, фройляйн?
Виктория закрыла за собой дверь:
— Мне надо поговорить с вами, герр барон. Лично.
Барон покосился на Маргарету Шпигель.
— Вот как? Несомненно, все, что вы хотите сказать, может быть сказано в присутствии фройляйн Шпигель?
Виктория взглянула на другую женщину.
— Собственно, я предпочла бы поговорить наедине, герр барон, — настаивала она. — Это… это очень важно.
При ее появлении барон поднялся и теперь вышел из-за стола, пристально глядя на Викторию.
— Это не может подождать до утра, фройляйн? — холодно осведомился он.
— Нет, не может. — Виктория очень нервничала. — Я безуспешно пыталась поговорить с вами два дня. И больше не могу ждать.
Фройляйн Шпигель удивленно посмотрела на нее.
— Боже, дитя, что случилось? — воскликнула она. — Я сгораю от любопытства!
— Маргарета! — Теперь говорил барон. — Очевидно, фройляйн Монро пришла обсудить вопрос обучения Софи. Тебя не затруднит покинуть нас на несколько минут? Мне кажется, срочность очень преувеличена, но фройляйн Монро не будет говорить, пока ты здесь.
Виктория несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Как он смеет иронизировать над таким важным вопросом?
Маргарета Шпигель нехотя поднялась:
— Ну, если ты настаиваешь, Хорст, я, конечно, уйду. Но не могу понять, почему фройляйн Монро появилась так драматически!
Виктория выслушала все молча. Если она потеряет самообладание — потеряет все. Любой ценой надо оставаться спокойной. Ради Софи.
После ухода Маргареты барон повернулся к Виктории и сказал:
— Вы не присядете, фройляйн? У вас нездоровый вид.
Виктория отметила формальность обращения и отрицательно покачала головой.
— Спасибо, я лучше постою, герр барон.
— Итак, — он оперся о стол, сложив руки на груди, — что за срочное дело вы хотите со мной обсудить?
— Речь пойдет о Софи.
— Я так и понял.
— Нет, не поняли. Дело не в занятиях.
— Вот как? — нахмурился барон. — Она опять нагрубила?
— Нет. — Виктория вздохнула. — Мы с Софи поладили. Думаю, она приняла меня. Нет, это затрагивает… — Она запнулась, затем одним духом выпалила: — Мать Софи.
На лице барона мгновенно появилась маска надменности.
— Я не раз повторял вам, фройляйн, что не желаю, чтобы вы вмешивались в мои личные дела…
— Ради всего святого! — Виктория потеряла терпение. — Я уже вмешалась, разве не видите? Меня не интересуют ваши личные дела как таковые, я просто хочу помочь Софи! И сейчас я не уверена, знаете ли вы хотя бы половину ее проблем!
Кулаки барона сжались.
— Ну, конечно, фройляйн. А вы, как я понимаю, знаете.
— Да, знаю. Знаю, что с Софи. Я не говорю, что знаю, как поправить дело, но точно знаю, что заставляет ее вести себя таким образом.
— Менее чем за месяц вы узнали так много, фройляйн? — Его тон был полон холодной иронии. — Как вы пришли к такому сногсшибательному заключению?
Виктория рукой откинула назад волосы:
