Джорди Риверс - Во Имя Закона
Перед окном никого не было.
***
Следующим утром Флоренс, можно сказать, была готова к тому, что на их кухне возможно появление третьих лиц. Правильнее было бы сказать теней. Но человек, который сидел за столом, человек, элегантно откинувшийся на спинку стула и молча переглядывающийся с кошкой Геммы, был определенно из плоти и крови.
Так, по крайней мере, показалось Фло на первый взгляд.
– Фредерик? – произнесла Флоренс, выпрямляясь и опуская руки.
До этого она потирала шею, затекшую от долгого пребывания в одной позе. После ночного происшествия девушка спала, свернувшись калачиком под одеялом.
Она сама не понимала, откуда она знала, что перед нею брат Геммы. Просто знала и все.
– Флоренс? – тем же тоном ответил ей Фредерик, едва оборачиваясь к ней.
Позже, вспоминая это утро, Флоренс скажет, что они невзлюбили друг друга в этот самый момент.
Точнее, их смутные чувства относительно друг друга, наконец, вырвались наружу и обрели реальное воплощение.
В движениях Фредерика была грация. В том, как он держал себя, чувствовалось, что молодой человек очень высокого о себе мнения. Черная сутана и воротник стоечкой придавали дополнительную строгость его облику.
Он не поднялся со своего места. Он бросил один-единственный снисходительный взгляд на Фло, будто девушка была каким-то недоразумением, и вновь повернулся к кошке.
Флоренс, чувствуя его пренебрежение, фыркнула и прошла к печи, чтобы развести огонь.
– Вечно тебя тянет на всякую нечисть, – бросила она кошке, вспомнив, что последний раз та появлялась, когда им с Геммой наносил визит Ноэль.
Закрыв заслонку, девушка отряхнула руки и покачала головой.
Она внутренне посмеялась над собой. Потому что почувствовала ревность.
Это из-за этого гордеца Гемма хотела позволить ей сорваться в пропасть.
Из-за этого… Который даже доброго утра пожелать не может.
«А чем ты лучше?» – подумала Фло и как можно равнодушнее произнесла:
– Доброе утро.
– Доброе, – тут же последовал столь же равнодушный ответ.
– Ансельм? Ты к нам так рано? – услышала девушка сонный голос Геммы.
И тут же позабыв о своем раздражении, Флоренс резко обернулась. Она следовала глупому сентиментальному порыву. Ей не хотелось пропустить радости на лице волшебницы.
– А…А… – пыталась произнести имя нетронутого Гемма, глядя на Фредерика округлившимися глазами.
Еще в ночной сорочке и пеньюаре она стояла на пороге своей комнате. Стояла, разинув рот и не веря своим глазам.
– Ты жив! – воскликнула она в следующее мгновение и бросилась к брату.
Флоренс стояла позади Фредерика и не видела выражения его лица. Но одно только его бездействие (а он не шелохнулся, продолжая, положив ногу на ногу, истуканом сидеть на стуле), вызвало в ней ярость, которая охватила девушку столь неожиданно и была столь всепоглощающей, что Флоренс сама испугалась этого чувства.
И отвлекшись на секунду от происходящего, она едва успела поймать Гемму, которая пролетела сквозь Фредерика, словно тот был… призраком.
Фредерик был призраком.
Открытие настолько поразило обеих женщин, что они, сами того не осознавая, вцепились друг в друга, во все глаза глядя на того, кто сидел к ним спиной. На стуле. На их кухне.
Флоренс смотрела сердито и настороженно, нахмурив брови.
Гемма смотрела с нарастающим отчаянием. И глаза её наполнялись слезами.
– Фредерик? – произнесла она, отпуская Фло и становясь перед братом.
Флоренс, чувствуя непонятное облегчение, словно её миновала какая-то угроза, тоже сделала пару шагов вперед. С другой стороны. Она хотела видеть лицо Фредерика. Потому что до сих пор они не обменялись ни одним полноценным взглядом.
Молодой человек был бледен. Он пытался сохранить спокойствие, но потом лицо его передернулось гримасой. Фло назвала бы её гримасой боли, но интуиция подсказывала ей, что речь о другом. И вглядываясь внимательнее в то, как на высоком лбу Фредерика пролегли две неприязненные складки, девушке пришло на ум слово «досада».
И вот уже он отвернулся от Геммы. Отвернулся именно с досадой.
Волшебница вытянула руку и с каким-то даже смирением, с неизбежностью наблюдала за тем, как пальцы её погрузились Фредерику в грудь.
– Что это? – спросила она со слезами в голосе.
– Это я, – последовал ответ.
Ансельм, когда пришел, был рад видеть старого друга. Он не кричал, не прыгал, и, в общем, вел себя, как обычно. Но Фло практически видела исходящее от нетронутого сияние. Девушка закрывала глаза и чувствовала, что то место, где стоял Ансельм, было словно нагрето солнцем в летний день.
А еще нетронутый был единственным, кто поддерживал ровное ощущение радости вокруг по поводу появления Фредерика.
Фло переполняло раздражение, а Гемму то растерянность, то счастье, то отчаяние.
Она сейчас так отличалась от той холодной, враждебной волшебницы, которая встретила Флоренс в Поднебесье буквально пару недель назад.
И Фло чувствовала свою связь со всеми. Чувствовала, что возвращение Фредерика – это общесемейное событие, которое касается и её тоже. И именно так это видят Гемма и Ансельм.
Хотя сам Фредерик порядком действовал Флоренс на нервы. Ей все хотелось, чтобы он как-то утешил Гемму, сказал бы ей что-нибудь ободряющее. Но призрак был замкнут и холоден с сестрой. И по этой причине у Фло уже руки чесались свернуть ему его призрачную шею.
Посредине завтрака неожиданно, как это всегда происходило, прозвучал призыв к Чаше.
Гемма вздрогнула. Фредерик медленно, как перед чем-то неумолимым, поднялся со стула. С решимостью на бледном лице.
– Нам пора, – сказал Ансельм, разворачивая Гемму за плечи к выходу.
– Гордец! Гордец! – верещали птицы, когда четверо шли по белой тропе.
До остальных членов маленькой группы птицам не было никакого дела. Их интересовал только призрак. Появление Фредерика вызвало среди них переполох. Они яростно переступали когтистыми лапами по ветке, пребывая в возбуждении.
Фредерик молча и с неприязнью отвернул лицо в сторону. Гемма все больше волновалась.
Когда они уже подходили к Равновесной Чаше, волшебница вцепилась в руку Флоренс. Девушка прекрасно понимала, что Гемма сейчас не видела разницы между нею и Ансельмом. Главное, чтобы рука была настоящая, горячая.
Равновесная Чаша была заметена снегом и выглядела как самая обычная поляна зимой. И только те, кто видел, как потеря Равновесия выталкивала наверх пласты земли, представляли, что скрывается под толстым слоем снега.
Фло посмотрела вперед на волшебников, которые, бросая косые взгляды в их сторону, один за другим вступали на Чашу, и почувствовала исходящую от них враждебность.
