Петра Дурст-Беннинг - Дочь стеклодува
– Не воображай, что произвела впечатление на Вильгельма! – зашипела ей Ева, которая вела себя, словно ревнивая жена.
Кроме Петера к ним регулярно заходили Гризельда и ее сын, чтобы посмотреть, как продвигается заказ Вулворта. Поначалу Гризельда была настроена скептически, но затем оттаяла, увидев, что девушки все продумали до мелочей. Иногда она садилась с ними за стол и помогала разрисовывать шары, упаковывать их и складывать горкой коробки.
С каждой неделей коробок становилось все больше, их гора выросла до самого потолка. Вскоре коробки с елочными шарами заполонили весь дом, приходилось очень осторожно делать каждый шаг, чтобы на них не наткнуться.
Несмотря на враждебность, несмотря на тяжкий труд и постоянно возникающие проблемы, это было хорошее время для сестер. Они очень гордились тем, что старая мастерская Йооста снова наполнилась жизнью и они опять работают вместе.
Мари, на плечи которой лег самый тяжелый груз, ни разу не пожаловалась на то, что ей приходится трудиться по двадцать часов в день. Она обращалась с пламенем за рабочим верстаком Йооста столь естественно, словно никогда в жизни ничем иным и не занималась. Она представляла, что через несколько недель ее собственные шары будут висеть на елках в Америке, и это наполняло ее гордостью. Однако Иоганна не раз задумывалась о том, нет ли в восторге Мари некоторой одержимости, на что Петер сухо отвечал ей:
– Разве возможен восторг без одержимости?
Для Иоганны такой аврал после целого лета безделья тоже стал в некотором роде благословением. Она раскрашивала шары, доводила изделия до конца, прикрепляла на них номера и цены, упаковывала, вела списки – наконец-то она могла показать всем, на что способна! Прислушиваясь к себе, она вынуждена была признать, что в ее душе тоже взошли семена одержимости. Рут все время ходила с блаженной улыбкой на лице, и в первую очередь это было связано с тем, что почтальон все чаще стучал в их двери.
21Гамбург, 30 августа 1892 года
Драгоценная Рут!
Надеюсь, мое письмо застало Вас в добром здравии. Конечно, Вы наверняка заняты работой, и мне даже неловко отнимать у Вас время своим письмом.
Милая Рут, Вы даже не представляете себе, как Франклин (мистер Вулворт) рад тому, что смог расширить ассортимент своих товаров с помощью Ваших шаров! Всю дорогу до Гамбурга он постоянно говорил, что с нетерпением ждет возможности увидеть блестящие шары на полках своих магазинов. Знаете, драгоценная Рут, магазины у Вулворта совсем не такие, как у других. У нас товары размещаются не на дальних полках, нет, клиенты могут брать то, что им нравится, – все лежит под рукой. Благодаря этому каждый может внимательно рассмотреть товар и выбрать то, что придется ему по душе! «Клиент – словно король», – не устает повторять Франклин. И мой работодатель, и я уверены, что Ваши елочные шары придутся по душе нашим клиентам.
Я с ужасом думаю о том, что в первом же абзаце письма не сдержал своего обещания не отнимать у Вас слишком много времени. Драгоценная Рут, это Вы вызвали у меня желание написать об этом! Мне так хочется рассказать Вам о тысячах самых разных вещей, но вот только я не знаю, с чего начать, где остановиться… И все же мне кажется, что переписка – плохая замена возможности смотреть Вам в глаза и слушать Ваши живые рассказы. Позвольте мне быть откровенным: с момента нашей встречи я все время думаю о Вас. Проведенный с Вами вечер и наше совместное путешествие очаровали меня. Вы, милая Рут, очаровали меня!
Я, человек, привыкший к числам, к трезвым расчетам, постоянно ловлю себя на мыслях о том, что Вы тоже придаете нашей встрече большее значение, нежели обыкновенным деловым переговорам. Хотя и в них есть своя прелесть: редко бывает так, чтобы их приходилось вести со столь очаровательным партнером. Кстати, мистер Вулворт сказал, что нашел Вашу манеру вести дела очень «американской». Судя по всему, в его устах это можно считать комплиментом.
Я сижу в конторе, смотрю в окно и каждый день вижу, как уплывают пароходы в сторону Нового Света. Иногда мне кажется, что гамбургский порт похож на голубятню! Через несколько недель мне тоже предстоит плавание через океан, я буду сопровождать Ваши рождественские шары и многие другие стеклянные изделия с Вашей родины в Америку. Но прежде, чем до этого дойдет дело, я хотел бы сообщить Вам, что собираюсь снова приехать в Зоннеберг, а именно 29 сентября. Поскольку 30 сентября оттуда в Гамбург отправится множество товаров, наверняка будет нелишним проследить за их погрузкой и упаковкой. Драгоценная Рут, если Вы, в свою очередь, решитесь сопровождать партию елочных шаров из Лауши в Зоннеберг, то мы будем уверены, что с товаром будут обращаться очень аккуратно и осторожно. Ведь стекло очень хрупкое, не так ли?
Надеюсь получить от Вас несколько строчек в ответ. Свой адрес в Гамбурге я Вам уже давал. Кроме того, Вы найдете его на обратной стороне конверта. Надеюсь на Ваше согласие и остаюсь
искренне Ваш
Стивен МайлзЛауша, 9 сентября 1892 года
Милый Стивен!
Огромное спасибо за теплое письмо. Оно показалось мне просто чудесным! (Если так можно выразиться в данном случае.) Я очень рада возможности встретиться с Вами в Зоннеберге 29 сентября. Конечно же, я буду сопровождать елочные шары! Должна ведь я убедиться в том, что они не окажутся где-нибудь в придорожной канаве между Лаушей и Зоннебергом! Видите, как Вы на меня влияете? Стоило мне встретиться с Вами, и я начала вести себя как глупышка. Пишу Вам всякую ерунду. Меня извинит лишь то, что в деловой переписке я столь же неопытна, как и в переговорах!
Я тоже каждый день вспоминаю о нашей встрече, вот только мне не хватает слов, чтобы описать свои мысли так же красочно, как это получается у Вас.
Возможно, мне стоит сообщить Вам, что работа продвигается у нас очень хорошо. Мари каждый день с нетерпением ждет момента, когда можно будет приняться за Ваш заказ. Мне думается, что для нее это не столько труд, сколько удовольствие. Мы с Иоганной раскрашиваем шары и приводим их в окончательный вид, и нам это очень нравится. Совсем другое дело – работать на себя, а не на кого-то другого. Кроме того, гордиться чем-то подобным очень приятно. Особенно с учетом того, что мой муж всячески пытается унизить и обидеть меня. Почти каждую ночь он, пьяный, приходит к нашему дому и требует, чтобы я вышла на улицу. Один раз он подстерег меня по дороге в мелочную лавку и грубо схватил за руку. Пригрозил, что я еще получу по заслугам, так и сказал. Слава богу, мимо проходили односельчане! Честно говоря, мне уже страшновато. Что, если однажды он сделает Ванде что-то плохое, просто ради того, чтобы заставить меня страдать? Глядя в его глаза, я вижу в них одну только ярость. Безрассудную ярость. Совсем недавно он всерьез спросил меня, почему я ушла от него, – представляете? Мне кажется, он не оставит меня в покое, пока сам не поймет, что произошло. Но все, конец, надоело!
