Петра Дурст-Беннинг - Дочь стеклодува
Рут Штайнманн на полу. Она провела указательным пальцем по краю прибора, который принес в ее отсутствие официант.
– Просто в последнее время столько всего произошло, что я не узнаю собственную жизнь! – Когда она подняла голову и посмотрела на него, в ее взгляде мелькнула паника. – Все встало с ног на голову, все не так, как должно быть, как было…
– Может быть, вы расскажете мне, что случилось? – тихо спросил Стивен.
Если бы до сегодняшнего дня кто-то сказал Рут, что однажды она поведает все о себе совершенно чужому человеку, она сочла бы его сумасшедшим! Но именно это она и сделала: начала со смерти Йооста, рассказала, как работала на Хаймера, о Гризельде, Еве и остальных. О первой жалкой зарплате.
В основном Стивен просто слушал. Лишь время от времени он задавал вопросы, когда Рут запиналась. Рут казалось, что сбылась ее девичья мечта о сказочном принце. Ухаживания Томаса она описала очень кратко, зато подробно рассказала о прошлогодней свадьбе. Какие украшения были на столах! Сколько гостей! Как все веселились! Говорить было больно. Утраченная невинность разверзлась перед ней, словно пропасть, ущелье, в которое она вот-вот могла рухнуть. Но, поглядев на сосредоточенное лицо Стивена, она тут же взяла себя в руки и удержалась на краю. Какое облегчение – наконец-то избавиться от всего этого! Рассказала она и о том, как изменился Томас, когда вместо долгожданного сына она родила ему нежеланную дочь. Молодая женщина услышала собственный голос, рассказывавший о том, как он бил ее. Безучастно, словно описывая что-то самое обыденное, она говорила о своих синяках. О вырванных прядях волос. О едва не вывихнутых руках, которые потом болели несколько дней. И наконец рассказала о той ночи, когда Томас ударил Ванду.
Рука Майлза потянулась к ней через стол, его пальцы коснулись ее волос, утешая, как утешают плачущих детей. Рут едва не схватила его за руку, чтобы удержать ее там. Она посмотрела на собеседника.
– Я… Простите, что взяла и вывалила вам все. Обычно я так себя не веду. Даже сестры не знают, что Томас бил меня.
– Но почему вы несли эту ношу одна? – Он снова откинулся на спинку стула и непонимающе покачал головой. – Вы молчали, потому что хотели защитить мужа?
Рут лишь пожала плечами:
– Мне было так стыдно! Не будешь же рассказывать всякому, что собственный муж тебя избивает! С другой стороны, это часто случается. И дело не в том, что Иоганна и Мари не поддерживали меня. Просто у них своих забот по горло. Особенно у Иоганны. Скупщик, на которого она работала до недавних пор, обошелся с ней довольно жестоко. – Она заморгала. – Но это уже совсем другая история. Очень грустная и даже, я бы сказала, подлая. Но я все же не настолько болтлива, чтобы рассказать вам еще и об этом.
Мужчина усмехнулся:
– Вы снова от меня что-то скрываете.
– Дело в доверии, – ответила Рут. – Думаю, на моем месте вы поступили бы так же. Вы тоже не стали бы злоупотреблять оказанным вам доверием. – Произнеся это, молодая женщина осознала, что фактически задала вопрос.
Стивен молча кивнул. Он не сводил глаз с ее лица, и взгляд его дарил такое же ощущение, как летний ветерок.
– Что такое? Почему вы так на меня смотрите? – с тревогой спросила Рут.
Собеседник отозвался не сразу. В следующее мгновение к столику подошел официант и с равнодушной миной водрузил на него тарелки с гуляшом. Коричневый соус залил грязную скатерть. В центре стола он поставил тарелку, где в мутной воде, не слитой после варки, плавало шесть клецок.
Взгляды Рут и Стивена встретились над тарелками, и оба рассмеялись.
– Полагаю, бывали у вас вечера и получше, – произнесла Рут и улыбнулась, словно извиняясь.
– В какой-то степени вы правы, – ответил Стивен, цепляя вилкой клецку. – Приятного аппетита! Кстати, вы знаете, что тюрингские картофельные клецки известны во всем мире?
Рут не знала этого, но сочла, что с его стороны было очень мило сказать об этом.
17Хотя еда показалась ей совершенно безвкусной, Рут сразу же поняла, как она голодна. Не успев оглянуться, она проглотила первую клецку и потянулась за второй, но, спохватившись, взглянула на Стивена.
– Наконец-то я вижу женщину, которая не клюет, как воробышек! – улыбнулся он. – У нас, в Нью-Йорке, женская половина общества объявила, что есть нынче не модно. – Он покачал головой.
Вместо того чтобы обрадоваться его словам, Рут пристыженно уставилась на тарелку.
– Я настоящая деревенщина, верно?
– Что вы, что вы! – Он наклонился вперед. – И слез своих вам тоже нечего стыдиться. Если честно, я даже немного завидую вам, потому что вы можете таким образом проявлять свои чувства. А от нас, деловых людей, все ждут самообладания и холодности… – На лицо молодого человека вернулась хитрая улыбка. – Не помню, когда я в последний раз оказывался в столь приятном обществе! – Глаза его были темными и теплыми, словно два уголька.
Рут почувствовала, что краснеет под его взглядом. Холодности она в нем совершенно не ощущала, совсем наоборот.
– Вы говорите так, просто чтобы я почувствовала себя лучше. Куда мне до нью-йоркских дам!
– А зачем вам с ними конкурировать? В этом нет нужды, вы сами – весьма необыкновенная женщина.
Рут рассмеялась.
– Надо было это моему мужу сказать! «У Рут столько навоза в голове, что хоть поле удобряй», – передразнила она Томаса, тут же осознав, что великосветская дама так ни за что не поступила бы.
Стивен громко расхохотался.
– Если позволите, я завтра переведу ваши слова Фрэнку, он очень любит яркие выражения!
– Но только имени моего не называйте, – рассмеялась Рут в ответ.
Только что она была напряжена, словно пружина, а теперь снова чувствовала небывалую легкость и радость, не зная толком, чем объяснить такое непостоянство чувств: тем фактом, что благодаря ее странному поведению они все еще не подписали договор? Или тем, что она постоянно встречалась взглядом со Стивеном Майлзом?
После еды Стивен снова достал документы. Они сошлись на том, чтобы назвать изготовителями «семейство Штайнманн», а затем стали разбирать договор по пунктам. Когда речь дошла до количества товаров, у Рут на миг закружилась голова.
– Вы действительно хотите заказать по триста шаров каждого вида?
Молодой человек кивнул:
– Вы сможете поставить такое количество? Или это представляет для вас проблему?
– Нет! – поспешно ответила она.
Насколько это вообще возможно, Рут сказать не могла, пока что она пыталась сложить все цифры в уме.
– То есть… если у нас есть двадцать образцов, то вы дадите нам заказ на… шесть тысяч шаров?
Стивен молча кивнул, водя ручкой по бумаге.
