Сьюзен Робинсон - Лорд Очарование
— Чёрт побери все пряности!
Пэн ослепительно улыбнулась ему, продолжая помешивать похлёбку, но он видел настоящие улыбки, чтобы знать, что эта была не чистым золотом, а всего лишь позолотой.
— Я бы хотел поговорить с тобой, — сказал он, пытаясь не зарычать.
— Мне нужно присмотреть за приготовлением обеда, милорд.
Он наклонился поближе к ней и прошептал:
— Ты пойдёшь со мной или я тебя понесу.
Ложка, которой она помешивала похлёбку, дрогнула. Потом Пэн передала её Твисл.
— Я скоро вернусь, — сказала она поварихе.
Не бросив ни единого взгляда на Моргана, она обошла его, надела плащ, прошла через двор в поместье и наверх, в спальню. Она подошла к креслу с подушками, взяла штопку и воткнула иголку в ткань. Он без возражений последовал за ней и застыл над ней, глядя, как иголка втыкается в шерсть.
— Я пришел сказать тебе о своём решении. Между нами возникло непонимание.
Пэн вскрикнула, уколов палец. Облизывая ранку, она с недоверием уставилась на него.
— Я думал, что, кажется, Кристиан снова взялся за старое, обучая тяжким урокам ради благополучия тех, о ком он заботится, и почти убивая их в процессе. Я частенько полагал, что не переживу того зла, которое он мне причинил ради того, чтобы хорошо меня обучить. Кажется, он включил тебя в ряды тех, кому нужен наставник. Теперь я вижу, что он запланировал эту встречу между нами без твоего ведома.
— Я говорила тебе это с самого начала.
Морган поднял палец, чтобы остановить её:-
— Однако, Кристиан не стал бы вмешиваться, если бы не был убеждён в одном. — Он упал на колено перед ней и посмотрел в её удивлённое лицо. — Давай Пэн, признайся. Ты любишь меня.
Что-то сильно ударило его в грудь. Это Пэн ударила его ногой. Он упал и приземлился на зад, а она вскочила на ноги и прошла мимо него. Он смотрел, как она ходит туда-сюда по комнате, бормоча и яростно жестикулируя.
— Святые! Как удается другой женщине не ударить его, чтобы убрать эту усмешку с лица? Так ты доводил своего брата? Неудивительно, что он…
Морган поднялся и бросился к ней:
— Что ты знаешь о моём брате?
Пэн остановилась, когда он оказался у неё на пути.
— Тебе Кристиан рассказал? Божье дыхание, он это сделал, ведь так? Он рассказал тебе. Что произошло, что я натворил.
Его раздели, его грех был выставлен на показ, и всё без его ведома. Он услышал, как его голос стал затихать и растаял. Он почувствовал, как его душа дёргается, корчится, высыхает в топке разоблачения.
Он облизнул губы и попытался заговорить, но безнадежно:
— Как давно ты знаешь про смерть Джона?
— Джона? — Пэн склонила голову на бок и нахмурилась. — А кто такой Джон? Я говорила о виконте. Лорд Монфор называет его Дерри.
— Иисус, ты не знаешь.
— Ты говоришь о своем старшем брате? Лорд Монфор говорил о нём вскользь, — Пэн замолчала, как будто ища терпения. — Объяснись, милорд.
— Это не имеет значения.
— Истинно, так как твой брат умер давным-давно из-за собственной глупости.
Удивленный Морган не смог сразу ответить:
— Не по глупости. Он великолепно фехтовал, и я…
— Какими бы ни были его таланты, было глупо и бессердечно заставлять Дерри сражаться, а потом пытаться серьёзно его ранить. Он пытался причинить боль Дерри, а в итоге умер сам. — Пэн покачала головой, испытывая отвращение. — Я знаю, что кажусь бесчувственной, но по правде говоря, Джон получил тот яд, который готовил другому. Но это было слишком давно и не имеет к нам никакого отношения, милорд? Позволь повторить, — нет, я не люблю тебя. Когда ты уезжаешь?
Всё ещё испытывая замешательство от неожиданного мнения Пэн о его постыдном прошлом, Морган не сразу ответил. Внезапно он всё понял. Пэн считала, что гибель Джона была ошибкой его отца и самого Джона. В самом деле, пришлось признать, что они сами создали это противостояние.
Они его вызвали. Они даже использовали его самого в своем замысле против Дерри. Он знал об этом уже давно, но слушая, как Пэн говорит об итогах так спокойно, изменило точку зрения на то, как он сам понимал свое участие.
Внезапно, он устал от старых ран и был удивлён, что теперь боль, казалось, утихла. Могло ли быть так, что его старые шрамы не кровоточили, а просто ныли? Вероятно, он исцелился когда встретил Пэн, даже не подозревая об этом. Или, вероятно, он вырос, и таким образом перерос потребность стараться сделать что-то хорошее из того, что было ни чем иным, как трагедией.
Ради святого креста, он был таким дураком. Она была ему необходима.
Глубина этой потребности свалилась на него с силой прилива на Покаянии, угрожая поставить его в новую, пугающую и неизбежную зависимость. Он почти затрясся от потребности избавиться от такой уязвимости. Но всё же она должна принадлежать ему.
— Милорд, ты олох? Я спросила, когда ты уплываешь?
— Что? — он моргнул, глядя на неё. Потом, когда она опустила руки на бока и одарила его одним из своих взглядов демонстративного неповиновения, он вдруг улыбнулся и рассмеялся. — Пэн, Пэнелопа Грейс Фэйрфакс, Гратиана, моя сказочная сумасбродка, я хочу тебя.
Пэн отступила на шаг, пока он говорил, и посмотрела на него, словно у него вдруг вырос хвост:
— Ты смеёшься надо мной.
Он схватил её руку и поцеловал. Когда она попыталась вырвать её, он обхватил её руку своими обеими руками.
— Только ради тебя я говорю это. Прости меня, Пэн. Я бы ужасно злым по отношению к тебе.
— Да, так оно и есть, — сказала Пэн, глядя на него.
— Я умоляю, о возможности искупить вину, любовь моя.
— Ты? Ты умоляешь? Ты хлебнул эля Нэни?
— Прости меня, Пэн.
Он поцеловал её руку, замечая, как она вздрогнула, когда его губы коснулись её плоти. Он дунул на её кожу, потом потер её костяшки о свои губы.
— Морган?
Вот и появилось это смягчение тона, эта дрожь в голосе. Ничего не говоря, он притянул её в свои объятия и поцеловал её, утопая в мягкости её губ. Кровь прилила к его лицу и вниз к паху, когда, казалось, она растворилась в его руках. Он вдохнул аромат её волос и испустил вздох. Он мог быть с ней, и если постарается, то сможет сохранить некоторую дистанцию и таким образом защитить себя от собственной потребности.
Он прошептал в её локоны:
— Боже, я скучал по тебе, Гратиана. Я уеду ненадолго. Когда я буду в Лондоне или в деревне, ты будешь здесь.
— Неужели?
— Я пришлю провизию и деньги.
— Неужели?
Он потерся о её шею:
— Иисус, я так рад, что ты не будешь такой, как другие.
Пэн подняла голову, чтобы посмотреть на него:
