Сьюзен Робинсон - Леди Дерзость
Обзор книги Сьюзен Робинсон - Леди Дерзость
Сьюзен Робинсон
Леди Дерзость
1
Когда я была молода и привлекательна и успех сопутствовал мне, многие стремились добиться моей любви…
Елизавета 1Северная Англия. Декабрь 1564 года
Насколько Ориел помнила себя, молодые аристократы обычно смотрели мимо нее, не замечая, словно она была пустым местом И теперь, когда она стала наследницей крупного состояния, ее раздражали их алчные взгляды. Последние восемь лет из своих двадцати она, оставшись без родителей, жила на попечении двух теток, находясь от них в полной зависимости. Они были сущие ведьмы.
В этот холодный декабрьский день, последний день уходящего года, Ориел укрылась от этих фурий в кабинете своего двоюродного дедушки Томаса, в комнате, до потолка забитой книгами, рукописями, диковинными часами и прочими вещами. Когда Ориел вбежала в кабинет, как всегда, запыхавшись от бега по лестнице, она застала его за важным занятием: он давал указания слугам, вешавшим на стену только что приобретенную им картину-портрет королевы Анны Болейн. Встретившись с дедом взглядом, Ориел улыбнулась ему. Томас, вздохнув, покачал головой: он понял, что она вновь прячется от своих теток.
— Малышка, сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не носилась как угорелая по дому. Девушке твоего положения и воспитания не подобает так себя вести.
— Тетя Ливия ищет меня, — ответила Ориел, рассматривая модель печатного станка. Она взяла ее в руки, словно желая узнать, насколько тяжела эта штуковина. — Дедушка, почему вещи падают вниз, а не летят вверх?
Сэр Томас дал слугам знак выйти из комнаты.
— Это что? Твоя очередная загадка?
— Нет, этот вопрос пришел мне в голову только сейчас.
— Ты всегда задаешь вопросы, на которые трудно ответить. Вряд ли ты найдешь себе подходящего мужа, если будешь такой умной.
Ориел перевела взгляд на портрет Анны Болейн.
— А она ведь была умной женщиной, ты сам, дедушка, говорил об этом, и, однако, стала женой Генриха VIII.
— И в конце концов сложила голову на плахе. Сэр Томас, покряхтывая, опустился на стул. У Ориел его солидный возраст вызывал чувство восхищения и преклонения: старик так много повидал и испытал за свои шестьдесят с лишним лет. Худой, как жердь, он ходил прямой, негнущейся походкой, его кожа была почти прозрачной, руки подрагивали, но он мог, приложив гусиное перо к бумаге, писать четким, каллиграфическим почерком. В детстве он учил ее греческому и латинскому и утешал, когда она получала от тетки Ливии подзатыльники за свой острый язычок, или же когда тетка Фейт делала предметом насмешек ее непокорные темно-рыжие кудри.
— Бог даст, дедушка, мне повезет больше, чем королеве Анне.
С нижнего этажа раздался голос Ливии, извергающей проклятия.
Сэр Томас взглянул на Ориел.
— Эта брань не для твоих ушей.
— Она хочет, чтобы я носила юбку с фижмами и корсет. — Сморщив носик, Ориел взглянула на свое незатейливое, но зато удобное шерстяное платье. — И еще хочет, чтобы я надела шелковое платье. Вот я и попросила Нелл сказать ей, что я отправилась на прогулку верхом. Думаю, сегодня должен приехать еще один кандидат в женихи. Дедушка, мне до смерти надоели все эти смотрины.
Сэр Томас нагнулся и поднял с пола свой дневник-толстую тетрадь в кожаной обложке, украшенной золотистыми дубовыми листьями.
— Будь терпеливой. Некоторые девушки расцветают позже других. Ты еще дождешься своего часа. Ориел опустила глаза.
— Дедушка… — Она собралась с духом. — Ты же знаешь, мне уже двадцать лет, и никто еще не пытался поцеловать меня. Наверное, я не такая, как все.
Томас сделал знак внучке подойти ближе и нежно похлопал ее по руке.
— Это, наверное, ужасно: видеть, что молодые люди не проявляют к тебе внимания.
Ориел молча кивнула.
— На мой взгляд, ты очаровательна.
— Ты на самом деле так думаешь?
— Клянусь.
— Даже если я не облачаюсь в парчу и шелка?
— Даже без них. Но несколько новых платьев тебе не помешают, — сказал Томас. — То, что на тебе, стягивает грудь, девочка, делает ее плоской.
Ориел поспешила перевести разговор на другую тему.
— Расскажи мне о своей новой картине. Ты ведь знал королеву Анну много лет назад?
— Да, — Томас откинул голову на спинку стула и взглянул на портрет. — На картине этого не видно, но в жизни Анна Болейн отличалась пылким темпераментом и отменным бесстрашием. Наша добрая королева Елизавета похожа на нее. Ум и отчаянный характер Анны покорили сердце старого короля Генриха.
Томас вздохнул и взглянул на Ориел. Прошло какое-то время, прежде чем он вновь заговорил.
— Но ее сердце принадлежало другому. Его звали Генри Перси, упокой Боже его душу.
— Что это за история? — спросила Ориел. Она никогда не слышала об этом.
— Подробностей уже не помню. А не рассказывал ли я тебе об одном замечательном итальянце — да Винчи?
— О-ри-ел!!!
— О Боже, она идет сюда!
Торопливо поцеловав дедушку Томаса, Ориел выбежала из комнаты. Промчавшись по гостиной и небольшому коридору, она через черный ход сбежала вниз. Затем, довольная, что ей удалось ускользнуть от тети Ливии, быстро проскочила схваченную морозцем лужайку у восточного крыла Ричмонд-Холла и вновь юркнула в дом.
Подкравшись к ступенькам парадной лестницы, она глянула вверх, заметив, как мелькнул на лестничной площадке и скрылся краешек юбки тети Ливии. Ориел, крадучись, стала подниматься вверх по ступенькам. Проскользнув в свою комнату на третьем этаже, она схватила новую накидку, отороченную беличьим мехом, и снова помчалась вниз. Спускаясь, она слышала, как громко ругалась Ливия в кабинете дедушки Томаса. Когда-нибудь Ливию хватит удар из-за ее же собственной злости.
Тетя Ливия заставляла Ориел носить юбку с фижмами, а также платье — жесткое, как невыделанная кожа. Ориел не могла объяснить подобные пристрастия родственницы: мотивы, которыми руководствовалась Ливия, никогда не имели разумного объяснения. Довольная тем, что ей удалось остаться незамеченной, Ориел поспешила к конюшне. Она должна теперь отправиться на прогулку верхом, иначе ее служанку Нелл обвинят во лжи.
Ориел вернулась спустя час. Последние несколько миль она гнала лошадь галопом, поэтому по возвращении в Ричмонд-Холл ее лицо раскраснелось, а на лбу выступили капельки пота. Ливия уже ждала ее на лестнице. Увидев тетку, Ориел оторопела, но, постояв минуту в нерешительности, взялась за перила. Однако Ливия сошла к ней сама. Эта высокая женщина, большая любительница охотиться верхом и державшая для этой цели с десяток лошадей, имела привычку раздувать ноздри, словно сама была одной из них. В росте Ориел не уступала Ливии, но та значительно превосходила ее в весе. В прошлом Ориел имела привычку пятиться, боясь получить от тетки очередной тычок, но теперь все изменилось. Ориел подняла подбородок, расправила плечи и твердым, немигающим взглядом посмотрела в глаза Ливии. Та в очередной раз принялась бранить племянницу. Ее массивные руки подрагивали, и Ориел невольно поглядывала на них: она знала, на что способны огромные кулачища тетки. Та продолжала отчитывать ее:
