Мэгги Робинсон - В объятиях наследницы
– Что, если отравление не было случайным? На кухне знают, что я буду и чего не буду есть.
– Что? Вы обвиняете собственную кухарку? Она ужасно переживала.
– Может быть, в ней говорило чувство вины? Или кто- то другой мог подсыпать негодных грибов в наш завтрак.
– Проделки Робертсона выбили вас из колеи. Никто не собирается меня «достать», Луиза. – Хотя, если бы и так, лучше бы им покончить с этим делом. Чарлзу было очень плохо. Галлюцинации отступили, но внутри все переворачивалось. Какая трата времени! Он в постели, а рядом прекрасная Луиза, только руку протяни. Мысль о близости, как бы ни казалась она привлекательной, находилась в самом конце довольно длинного списка неотложных потребностей.
– Луиза, мне бы встать. Не уверен, что сумею. Не позовете ли на помощь Уильяма?
Спустя несколько часов Чарлз пробудился от приятного, хотя и сумбурного сна, в полутемной тихой комнате. Луиза свернулась калачиком в кресле, прямо в смятой амазонке. На коленях – книга обложкой вверх. Она смотрела на огонь, который бросал блики на ее лицо. Луиза никогда еще не казалась Чарлзу столь прекрасной.
– Привет, Лулу. – Голос был такой, как будто по его голосовым связкам прошлись наждаком.
– Чарлз! Как вы себя чувствуете?
– Вижу вас в единственном экземпляре, и это очень жаль. Чем больше, тем красивее. Что я пропустил?
Ее прохладная рука погладила его лоб.
– Даже тетя Г рейс снизошла до того, чтобы прийти вас проведать. Она хочет уволить всех служанок с кухни.
– Это чересчур. Уверен, что это просто несчастный случай.
– Доктор Фентресс ночует в Роузмонте на случай, если вам опять станет хуже. Кухарка спрашивала меня о ваших любимых блюдах, чтобы приготовить на ужин что-то легкое. Но я, разумеется, не знала. Надеюсь, вам понравится протертое мясо цыпленка и рисовый пудинг? Кажется, это дают больным? Хью прислал бутылочку своего лучшего бренди. Говорит, что надеется на ваше скорейшее выздоровление, чтобы вызвать на боксерский поединок. Кажется, вы сломали ему нос – он похож на помидор.
– Жду с нетерпением.
– Поединка или ужина?
– И того и другого. Думаю, хороший спарринг мог бы очистить здесь воздух. Надеюсь, в рисовом пудинге будет изюм?
Луиза захлопнула книгу и встала:
– Могу пойти спросить кухарку…
– Не уходите, прошу вас. Я предпочитаю ваше общество перспективе получить изюм.
Она снова села, заправив за ухо прядь волос.
– Полагаю, в моих внутренностях не осталось ни капли яда. Спасибо, что терпеливо возились со мной. Наверняка это было нелегко.
Щеки Луизы порозовели.
– От меня было мало толку.
– Помогало уже то, что вы были рядом. Вам следует повысить Уильяма в должности.
– Он говорит, что после праздника урожая видел своих братьев в состоянии куда хлеще. – Луиза разгладила юбку, и Чарлзу захотелось, чтобы она снова погладила его лоб. – Кухарка сказала, что никому больше не позволит притронуться к предназначенным вам блюдам. Она в ужасном состоянии.
– Право же, скажите ей, что все в порядке. Я еще брыкаюсь. – Чарлз помотал бессильной ногой под одеялом.
– Можете сами ей сказать. Она лично принесет сюда ужин – по крайней мере, будет сопровождать лакея. Так что никто не сможет учинить какую-нибудь проделку.
Чарлзу удалось немного поспать, и все же он был слишком слаб, чтобы спорить – все это было безобидной ошибкой. Подтянувшись, он сел в постели. Шелковая пижама скользила легко. Шелковая пижама! Он никогда не носил ничего подобного. Он еще не понимал, нравится ли ему, как шелк скользит по коже. Несмотря на темно-зеленый цвет, в мужском вкусе, и массивную золотую монограмму, эта пижама скорее подошла бы Луизе.
– Должно быть, вы совсем выбились из сил. Почему бы вам не раздеться? – Он похлопал по свободному месту на постели. – Мы можем поужинать в постели.
– Это неприлично.
– Если мистер и миссис Максимилиан Норвич будут ужинать вместе в постели? Разумеется, это прилично. – Чарлз одарил Луизу уверенной, как ему казалось, улыбкой.
– Вот что, – Луиза снова смотрела на пляшущие языки пламени, – думаю, нам следует сказать правду. Вы пробыли здесь всего три дня, и каждый день приносил несчастье. Роузмонт вам не подходит. Думаю… Думаю, вам следует уехать. Должно быть, у меня самой были галлюцинации, если я думала, что это удачная мысль. Наша игра.
– Луиза…
– Я выплачу ваш гонорар сполна, – торопливо добавила Луиза.
– Меня не волнуют деньги! – И в данный момент он не кривил душой. – Мы можем сделать вымысел правдой, если захотите. Почему бы вам не выйти за меня?
– Но вы говорите это не всерьез.
– Разве? Я просил вас вчера. Кажется, и утром тоже, когда мне снесло башню. Вам нужен кто-нибудь, даже если вы думаете, что нет.
Луиза вскочила, роняя книгу на пол, и чуть не бегом бросилась к окну.
– Никто мне не нужен! У меня никогда никого не было, и я нисколько от этого не страдаю.
– Вы упрямая девочка.
– Я не девочка. Я женщина. И мне не требуется мужчина, который бы указывал, что мне нужно и что нет. – Ее пальцы нервно выстукивали дробь по темному стеклу.
Он подошел к делу совершенно не с той стороны – и неудивительно, ведь его не учили, как делать предложение богатой наследнице.
– Что, если я скажу, что люблю вас?
Она обернулась к нему с презрительной усмешкой.
– Я не поверю ни единому слову.
– Почему? Разве вас нельзя полюбить?
– Я… Вы меня даже не знаете.
Чарлз задумался – может быть, у него хватит сил, чтобы доковылять до окна? Он решил рискнуть и спустил ногу на пол.
– Что вы делаете? Вам необходимо оставаться в постели и отдыхать.
– Я нахожу, что в вашем обществе, Лулу, мне не найти покоя. И это хорошо. – Комната завертелась, но он продолжил путь. Очутившись возле окна, немедленно схватил Луизу за руку, чтобы сохранить равновесие. Луиза не отшатнулась. – Вы знаете, что до встречи с вами я хотел умереть?
Ее карие глаза расширились. Он мог бы смотреть в них всю ночь напролет.
– Чт-то?
– Я рассказал вам о том, что случилось в Африке. Я не мог выбросить это из головы. Не мог спать. Не мог есть. Мне все опротивело. Но когда я с вами, мне снова хочется жить. Я думаю только о вас. Вы влезли ко мне в душу.
– Это смешно.
– Полагаю, да. Мои чувства – какой в них смысл? Разве может такой человек, как я, надеяться прожить жизнь с такой, как вы? Это нелепо. У нас нет ничего общего. Когда ваша тетя выяснит мою подноготную, ее хватит апоплексический удар.
– Классовые различия не имеют значения.
