Мэгги Робинсон - В объятиях наследницы
Ничего себе! Неожиданно Чарлз оказался весьма красноречивым, описывая свое состояние. Доктор Фентресс кивнул:
– Помню, такой случай был описан в старом номере «Лондонского медицинского журнала». Луиза, попросите кухарку подняться к нам.
– Уже распорядилась. Что нам делать?
– Нужно промыть его пищеварительный тракт. Кэтлин, пусть кто-нибудь спустится на пляж и зачерпнет побольше морской воды. Это подействует. А затем за ним следует наблюдать, чтобы он не навредил ни себе, ни кому-то другому. Эффект проявится уже к обеду.
– К обеду!
Чарлз ухмыльнулся:
– В чем дело, женушка? Боитесь провести день в постели со мной? Мне не нужны эти бездельники лакеи. Мне нужны вы, с розовыми паучками и всем прочим.
– Я вам помогу, мисс Луиза, то есть миссис Норвич, – предложила Кэтлин. – Уильям может подождать в холле, на тот случай, если нам понадобится. – Она торопливо покинула комнату.
Горничная вышла, зато явились кухарка и миссис Лэнг. Обычно румяное лицо кухарки было белым, как ее фартук.
– О-о, миссис Норвич! Не верю, чтобы на моей кухне оказался яд!
– Мы думаем, что за завтраком он съел плохие грибы. Откуда вы их взяли? – спросил доктор.
– Мои девочки набрали их в лесу, там, где всегда собирают. Мне жаль, о-о, как мне жаль!
– Я вас не виню, – заверила ее Луиза, хотя уже начинала сомневаться – кухарка могла оказаться предательницей, как Кэтлин с Робертсоном. – Но, если у вас еще остались эти грибы, нужно их выбросить. И у меня есть сомнения насчет колбасок.
– Колбасок?
– Только потому, что Ч-ч-Макс съел их слишком много. Но, вероятно, они все-таки хорошие.
– И я так думаю! Они приготовлены по моему особому рецепту. Никто еще не жаловался.
– Тише, Мириам. Никто не хочет бросить тень на вашу стряпню, – подала голос миссис Лэнг. – Миссис Норвич, я полагаю, что после этого маленького расстройства вы захотите покинуть Роузмонт и вернуться во Францию?
– Ну, не сию же минуту, – отрезала Луиза. Бедняга Чарлз был явно не в состоянии путешествовать.
– Чем мы можем помочь? – спросила кухарка.
– Я не знаю. Что можно попробовать, помимо морской воды? – обратилась Луиза к доктору Фентрессу.
– Больше ничего, пока он не прочистит желудок. Сомневаюсь, что в ближайшее время у него возникнет желание есть. Но когда проголодается, дайте ему что-то простое, чем кормят маленьких детей. Устройте его как можно удобней и не тревожьтесь, если он будет видеть и говорить что-то не то. Вы сами видите – у него бред, выдумал братьев, а вы ведь говорили, что он – единственный сын. Прямо как воображаемый товарищ по играм, которого когда-то придумывали себе вы – да, моя дорогая? Как его звали… Мелвин? Малверн? Ах да, кажется, его звали Максвелл. Какое странное совпадение – вы вышли за человека, которого зовут почти так же. Я останусь на целый день, чтобы наблюдать за ним. Если понадоблюсь, зовите меня из покоев вашей тети.
Луиза уже давно не вспоминала про своего воображаемого друга. Хорошо, если и доктор Фентресс не станет особо задумываться. Вот черт! К его чести, надо сказать, что доктор всегда был внимателен к малышке Луизе в отличие от прочих родных. Он был добрым человеком, хотя всецело находился под влиянием Грейс. Кажется, доктор обрадовался, что у него есть предлог провести целый день в Роузмонте, с ее тетей.
Отослав всех прочь, Луиза оставила Уильяма в коридоре. Чарлз не казался буйным, но ей, возможно, понадобится помощь, чтобы отвести его в ванную. Она положила ладонь ему на лоб, и он открыл глаз.
– Я хочу, чтобы вы разделись и легли рядом, туда, где вам следует быть.
А она-то думала, что Чарлз спит, раз лежит так тихо.
– Не сейчас, Чарлз. Когда вам станет лучше, – солгала Луиза. Она не станет ловить его на слове, ведь он говорит так под действием каких-то поганок.
– Обещаете?
– Возможно, вы передумаете. Когда вам станет лучше.
Сжав руку Луизы, он прижал ее к суматошно бьющемуся сердцу.
– Я свалял дурака, Лулу. Выходите за меня. Умоляю.
Это опять говорили поганки.
– Вы говорите это не всерьез.
– Очень даже всерьез. Если я выживу.
– Разумеется, вы будете жить. О, вот и Кэтлин.
– Она мне не нужна. Мне нужны вы. Знаете, мне никогда никто не был нужен по-настоящему. И в кого меня угораздило влюбиться, как не в наследницу, которую от меня отделяет пропасть! Спуститесь на землю, Лулу. Я проведу остаток жизни, пытаясь сделать вас счастливой.
Из глаз Луизы потекли слезы. Если бы он был в своем уме!
Глава 30
Кэтлин, у которой была, по крайней мере, одна лишняя голова, принялась хлопотать над ним. Принесла стеклянную бутылку зловещей жидкости серо-зеленого цвета.
– Я пыталась очистить ее от песка, насколько возможно.
– Я налью в чашку. Можете сесть, Чарлз?
Было бы гораздо проще сунуть пальцы в горло. Теперь, когда на короткое время его сознание прояснилось и он понял, что с ним происходит, видения больше не казались столь ужасающими. Да, это несколько сбивало с толку – видеть эти вспышки цвета и расплывающиеся очертания предметов. И он чувствовал себя так, будто плывет в теплом спокойном море. Право же, зачем еще пить морскую воду ради того, чтобы вернуться к действительности?
Но ему хотелось стереть встревоженное выражение с лица Луизы, поэтому он послушно одним глотком осушил чашку и попросил еще.
Ошибка. Что ж, предположил Чарлз, можно взглянуть на дело и так – возможно, очищение было необходимо. Он воспользовался тазиком несколько раз, едва попадая в цель, потому что у Луизы очень дрожали руки.
– Пусть Кэтлин держит тазик. Вы совсем не годитесь для такого, – пробормотал Чарлз.
Луиза передала тазик Кэтлин, которая, выбегая в ванную, имела вид почти такой же ошеломленный, как и ее хозяйка.
– Я чувствую себя виноватой.
– Почему? Оттого, что кухаркины помощницы набрали не тех грибов? Это с кем угодно может случиться.
Отойдя от его постели, Луиза встала у окна. На взгляд его здорового глаза, она, казалось, светилась, как рождественская елка. Крошечные огоньки вспыхивали и погасали вокруг нее. Как некая святая двадцатого века на картине большого художника!
– Я не люблю грибы, знаете ли. На вкус будто резина.
– Вы девушка разборчивая. Ни колбасок, ни грибов. – Желудок Чарлза свело судорогой. Кэтлин лучше поскорее вернуться с тазиком назад.
– Что, если отравление не было случайным? На кухне знают, что я буду и чего не буду есть.
– Что? Вы обвиняете собственную кухарку? Она ужасно переживала.
