Петра Дурст-Беннинг - Дочь стеклодува
Что ж, теперь со сладкой жизнью покончено, равно как и со всевозможными соблазнами. Беседы с клиентами, ведение списков, переговоры со стеклодувами и кукольниками – нужно добывать себе хлеб насущный. Никаких тебе роскошных обедов, лишь торопливо проглоченная пища, а за столом придется довольствоваться Иоганной в качестве собеседницы. Не слишком волнующая мысль. Ибо, строго говоря, что она может ему предложить? Слишком мало, хотя он уже больше года пытался расширить ее горизонт, посвятить ее в мир изысканных наслаждений. Она слушала его, время от времени отпуская насмешливые замечания. Какое-то время он полагал, что она сумеет выработать свою собственную утонченную манеру разговора, но в глубине души она оставалась деревенской девушкой. Вместо того чтобы поддерживать глубокомысленную беседу с ним, следовать за его порой весьма эксцентричным полетом мысли, она при первой же возможности заводила разговор о Лауше. Да какое ему дело до этого поселка в медвежьем углу? У англичан есть весьма меткое выражение: «You can take the girl out of the village, but you can’t take the village out of the girl», что означает примерно следующее: «Деревенская простушка останется таковой и в городе».
Что же до всего остального, то и в этом отношении все его ухищрения были напрасны. Мужчина рассмеялся, вновь вспомнив пословицу. После того как она ни слова не сказала о его подарке на Рождество – чересчур дорогом издании мемуаров маркиза де Сада, – он перестал предпринимать какие бы то ни было усилия в этом направлении. Быть может, она все же самый обычный камешек, который нельзя превратить в бриллиант? Он уже почти был уверен в этом. С другой стороны, разве граф Ц. – или это был барон фон Г.? – не утверждал, что, по его опыту, именно парни и девушки из народа проявляют природный талант к доминированию? Что ж, видимо, к Иоганне Штайнманн это не относится, не то она давно уже подала бы ему знак.
Карета остановилась так внезапно, что Штробель потерял равновесие и упал на пол.
– Смотри, куда едешь! Идиот! Putain![15] – обругал он кучера.
Пока тот разгружал багаж, Штробель разглядывал свои грязные колени, затем заплатил стоимость проезда, не добавив ни единого пфеннига сверху. «Да и за что?» – подумал он, поднимаясь по ступенькам к двери магазина с сумкой в руке. За то, что этот недотепа столь внезапно вернул его к реальности?
Рассерженный, он хотел было открыть дверь, но тут же отшатнулся.
Закрыто.
Штробель в недоумении уставился на часы: десять минут десятого. Утро понедельника.
Что здесь происходит?
Торговец принялся рыться в карманах, пытаясь отыскать собственный ключ.
Где же Иоганна?
5– Внимание, мадам, не пугайтесь! Сейчас будет вспышка! – Фотограф подкрутил бороду, потер руки и спрятался под черным платком, закрывавшим его аппарат.
– Разве она не молодец? Ты посмотри, какая она красивая! – Рут едва не лопалась от гордости за дочь.
Иоганна с тревогой оглядывалась на дверь в поисках возможности сбежать отсюда.
– Послушай, мне уже действительно пора! – вздохнула она.
Часы в студии фотографа показывали четверть десятого. Проклятье! Зачем она вообще позволила Рут привести ее сюда?
– Я думаю, он уже почти закончил, – успокоила ее Рут.
Месье с упреком посмотрел на нее, выглянув из-под платка:
– Так я работать не могу, мадам! Мне нужна тишина! И bébé[16] тоже должен вести себя спокойно. Лежать как положено! – Он кивнул на Ванду, которая вдруг захныкала.
Рут подбежала к дочери, снова уложила ее на шерстяном одеяле – при всем желании фотограф не смог достать шкуру медведя – и вернулась к Иоганне.
– Он просто важничает! Интересно, все французы такие? – поморщилась она. – Думаю, без тебя я не осмелилась бы прийти сюда.
«Зато как хвасталась перед этим!» – промелькнуло в голове у Иоганны.
– Ты со своими идеями подведешь меня под монастырь! Если Штробель вернется раньше меня и увидит, что магазин еще закрыт…
– Ах, да что ты! Какая разница – на полчаса раньше, на полчаса позже? Вряд ли клиенты выстроятся в очередь с самого утра.
Тревога Иоганны возрастала с каждой минутой, а фотограф тем временем, продолжая болтать, сделал еще один снимок, на этот раз матери с дочерью. Наконец-то все было готово. Рут договорилась с фотографом, что Иоганна заберет снимки в будущую пятницу.
Девять двадцать.
Штробель поглядывал то на карманные часы, то в окно.
Где она? Заболела? Он не мог представить, что еще могло задержать ее и помешать выйти на работу. В конце концов, надежность – первая добродетель. «Должно быть, случилось что-то серьезное», – сказал он себе. Если бы она испытывала лишь небольшое недомогание, то прислала бы записку. Торговец отложил бумагу и карандаш в сторону и направился на кухню, где на столе увидел послание Сибиллы Штайн, нацарапанное неровными буквами: она сообщала ему, что заболела и не придет. Он с отвращением швырнул записку на пол. Похоже, все в этом доме решили, что могут водить его за нос! Так дело не пойдет – придется срочно искать новую домработницу!
Скупщик притаился у окна кухни, точно шпион. Он не слышал постукивания кастрюль и других привычных кухонных звуков, отчего его тревога нарастала с каждой минутой.
Девять двадцать пять.
Иоганны все еще нет.
Девять тридцать.
Может быть, заболела не она, а одна из ее сестер? Или ребенок? Рассердившись, Штробель откусил заусеницу с большого пальца. Почему он сразу об этом не подумал? Этим, из Лауши, стоит только свистнуть, и вот уже Иоганна бежит к ним! Как долго он пытался донести до нее, что ей не следует обращать внимания на деревенскую родню! Но когда речь заходила о семье, девушка демонстрировала поистине ослиное упрямство.
Если задуматься как следует, то Иоганна – это просто воплощенное упрямство!
Девять тридцать пять.
Такое упрямство еще никому не шло на пользу. Оно мешает видеть самое существенное.
Девять сорок.
Возможно, пришло время преподать ей урок. Да, судя по всему, иного выхода нет. Эта мысль возбудила его. Штробель беспокойно заерзал на стуле.
Где ее носит, черт подери?
Без пятнадцати десять он увидел, как из-за угла показались Иоганна и Рут, они шагали, взявшись за руки.
6Она нажала на ручку двери, и та поддалась. Сердце Иоганны екнуло. Штробель! И почему поезд пришел раньше именно сегодня? Иоганна торопливо повесила пальто в шкаф в прихожей. В доме было тихо. Скупщик решил не встречать ее упреками. «Ну и отлично», – обрадовалась она. Иоганна еще не успела придумать подходящее оправдание своему опозданию, надеясь на импровизацию. Она провела рукой по волосам, поправляя прическу, убрала прядь, которую растрепала Ванда, глубоко вздохнула и уже собиралась войти в помещение магазина, когда кто-то грубо схватил ее за руку и втащил внутрь.
