Петра Дурст-Беннинг - Дочь стеклодува
– Но ты ведь не можешь заставить ее полюбить тебя!
Мари сама удивилась, с каким гневом произнесла это. С чего он вообще взял, что они с Иоганной созданы друг для друга?
Петер весь поник, словно мехи, из которых выкачали воздух.
– Да я и сам это знаю, – тихо отозвался он. – Но в глубине души все надеюсь, что однажды она придет ко мне. Сама. Только иногда… – он смущенно рассмеялся, – ждать становится труднее обычного. Проклятье, я ведь всего лишь мужчина! У меня есть желания, потребности… – Он вдруг умолк. – Зачем я рассказываю все это именно тебе? – В голосе его прозвучала горечь. – Ты ведь не такая, как другие женщины. Ты выше всего этого.
– Я, конечно, не знаю, на что ты намекаешь, но это не очень-то похоже на комплимент! – обиженным тоном отозвалась Мари. Что сегодня нашло на обычно столь добродушного Петера?
– Знаешь, какое-то время я думал, что вы с младшим Хаймером… – Он искоса поглядел на нее.
– Я и Михель? – Вот теперь она действительно пришла в ужас. – Как тебе такое в голову пришло?
Еще чуть-чуть, и она встряхнулась бы, словно кошка, случайно попавшая под дождь.
Петер пожал плечами:
– Ну, весной он часто заходил к тебе. И я подумал… Вы с ним… А что тут ужасного, даже если я и решил, будто ты тоже хочешь взять в мужья Хаймера?
– Вот уж спасибо! – вздохнула Мари. – Может быть, он на что-то и надеялся. Но я-то тут при чем? Мне просто не хватало духу прогнать его. Знаешь, он не такой уж плохой парень.
О том, что она воспользовалась его интересом для того, чтобы разузнать кое-что о работе с газовой лампой, девушка говорить не стала. Впоследствии ей даже было немного стыдно из-за того, как она себя с ним вела. Может быть, ее лесть заставила его думать о чем-то неподобающем? «Пора менять тему разговора», – подумала Мари.
– Раз уж мы заговорили о том, кто к кому ходит… Мне кажется или я действительно часто вижу у тебя Риту Штрупп?
Петер кивнул:
– И что?
Неужели из мужчин нужно каждое слово клещами тянуть?
– Я ей нравлюсь! – Петер поморщился. – И она довольно настойчива. Похоже, мне даже напрягаться не нужно, чтобы… – Он осекся, заметив, что разговор становится слишком интимным. – Но зачем мне Рита?
Мари невольно рассмеялась:
– Другие мужчины и спрашивать не стали бы. Она очень симпатичная девушка.
– Даже если и так, – пренебрежительно махнул рукой Петер. – Мне больше по душе другая, своенравная. Но, думаю, дело не в самой Рите. Для меня любая девушка будет стоять на втором месте после Иоганны – и с этим ничего не поделаешь. И довольствоваться ими я не хочу! Вот, посмотри, если тебе вдруг запретят выдувать стекло, ты ведь не скажешь: «Ничего страшного, буду накрывать на стол»?
– Довольно странное сравнение, но очень наглядное, – хмыкнула Мари. – Бедный Петер! – Она ущипнула его за бок. – Глядя на то, как трудится Иоганна, я могу предсказать тебе долгое одиночество.
Тот с мрачным видом кивнул:
– Тут ты права. Если не случится чудо, которое вернет Иоганну в Лаушу, то мне останется только в монахи постричься.
3– Разве она не самая хорошенькая девочка из всех, каких только видел свет? – Рут подняла Ванду на вытянутых руках. В ответ прозвучал громкий детский вопль. – Вот! Тетя Мари тоже наверняка хочет подержать тебя.
И не успела Мари оглянуться, как ребенок уже оказался у нее на руках. Ванда тут же скорчила недовольную рожицу.
– Видишь, она ко мне не хочет! – Мари отодвинула от себя малышку, словно что-то ужасное и уродливое.
Ванда воспользовалась этой возможностью, чтобы схватить один из карандашей Мари, и в следующий миг уже тянула его в рот.
– Ну-ка брось, они же ядовитые! – застонала Мари, увидев зеленые пятна на воротничке платья Ванды.
– Дай ее мне! – с улыбкой попросила Иоганна. – Твоя тетя Мари слишком нервная, чтобы иметь дело с детьми.
Едва освободившись, Мари принялась наводить порядок на столе. «Это бессмысленно», – решила она, посмотрев на множество предметов, которые разложила там Рут, явившись к ней в гости. Не может быть, чтобы маленькому ребенку требовалось столько вещей!
Был вечер воскресенья, и Мари вообще-то собиралась заняться второй своей глиняной моделью. Первая – длинная еловая шишка – для начала оказалась даже недурна, и теперь Мари намеревалась выяснить, не получится ли со второй попытки что-то получше. Однако не было похоже на то, что сегодня ей удастся поработать.
– И от кого у нее такие серебристо-белокурые волосы? – Рут с умилением провела рукой по волосам дочери, затем перевела взгляд на Иоганну. – Уж точно не со стороны Томаса. Этот волшебный блеск не мог появиться ниоткуда. Я каждый вечер расчесываю ее по тридцать раз. Очень мягкой щеткой, разумеется. А купаю ее с лавандовым мылом, которое ты мне подарила, – улыбнулась Рут. – Когда Ванда подрастет, обязательно получит серебряную заколку для волос. Такую, которую мне всегда хотелось иметь в детстве.
– Разве ты не помнишь? У мамы были белокурые волосы. Не такие светлые, как у Ванды, но гораздо светлее, чем у отца и у нас. – Иоганна закрыла глаза. – Я еще помню ее шелковистые пряди, которые она по вечерам заплетала в тугую косу.
– Точно! – воскликнула Рут. – Мы всегда ссорились, когда шла речь о том, кто будет ее причесывать и заплетать ей волосы. Однажды…
Мари откашлялась:
– Может быть, продолжите разговор на кухне? Я бы хотела немного порисовать и…
– Ты собираешься сейчас рисовать? Мы и так мало времени проводим вместе! – удивилась Рут.
– Ты ведь можешь рисовать всю неделю, – упрекнула сестру Иоганна.
– Всю неделю! – Мари поджала губы. – Не смеши меня!
Рут почти каждый вечер «заходила на минуточку» и сидела у нее часами. Разговаривала с Вандой, говорила о Ванде. О ее красоте и уме, и так далее. Мари недовольно покосилась на племянницу, которая все еще плакала. Неужели дети всегда так шумят?
– Почему бы вам не сварить кофе, а я подойду через полчасика? – предложила она, пытаясь говорить приветливо.
И девушка поблагодарила Небеса, когда сестры согласились с этим и в комнате тут же воцарилась тишина.
– Я действительно не понимаю, что творится с Мари! – негодовала Рут, наблюдая за тем, как Иоганна мелет кофе. – Мне все время кажется, что она не рада меня видеть. М-м-м… этот аромат! Ради этого аромата я даже умереть готова!
– В прошлый раз я принесла тебе пакетик кофе. Неужели уже закончился? – поинтересовалась Иоганна.
– Давно уже! В конце концов, это было три недели назад. Мне ведь нужно чем-то себя баловать, верно? Правда, Ванда?
И молодая женщина принялась качать ребенка на коленях, а затем словно мимоходом произнесла:
