Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения
Грустные мысли были нарушены появлением Мегс, такой хорошенькой в желтом платье с черной и красной вышивкой. Правда, она немного смахивала на цветок лютика.
— Ох, Гриффин, — вздохнула она, увидев его.
Он поднял брови и насмешливо произнес:
— Ох, Мегс.
Она неуверенно теребила складки юбки.
— Как ты думаешь, джентльмен может захотеть меня поцеловать?
— Надеюсь, не тогда, когда я рядом, — проворчал Гриффин.
Она выкатила глаза.
— Я не могу вечно оставаться девицей, Гриффин. Я рассчитываю когда-нибудь иметь детей, которые появятся на свет не в результате божественного чуда. Конечно, — тут она вдруг сникла, — если хоть какой-то мужчина проявит желание взять меня в жены.
Гриффин подозрительно посмотрел на нее:
— Что этот осел Боллингер сделал?
— Лучше сказать, чего он не сделал, — со стоном ответила Мегс. — Он отказался пройти со мной в сад.
— И правильно, — сказал Гриффин. Одному богу известно, что может случиться на балу в саду. Уж кто-кто, а он-то знает.
— Гриффин, послушай, я понимаю твои опасения старшего брата, но постарайся понять и меня. Как я могу думать о браке с человеком, который приходит в ужас при одной только мысли о том, чтобы поцеловаться со мной?
— Откуда ты знаешь, что он думает о поцелуе? Может, он боится простудиться или… о господи, Мегс, он боится за твою репутацию.
— Знаю, потому что я его попросила, — прервала брата Мегс.
— Попросила что?
— Поцеловать меня. А у него был такой вид, как будто я попросила его облизать спрута. Живого спрута.
— О! — Вот все, что он произнес.
Но, как ни странно, Мегс этим удовлетворилась.
— Да. Ты понимаешь, в чем дело? Если он даже не попробовал, если ему противна одна эта мысль, то как я могу надеяться, что нас ожидает удачный брак?
— Я не знаю. — Гриффин покачал головой, пытаясь что-нибудь придумать. — Ты ведь понимаешь, Мегги, что люди нашего положения не женятся по любви. Так уж устроена жизнь.
Он и не подозревал, что эта мысль удручит его самого настолько сильно.
— Неужели ты думаешь, что мне это неизвестно? — сказала Мегс. — Я прекрасно сознаю, что от меня ждут удачного замужества. И что если мне повезет, то у моего мужа не будет десятка любовниц и он не наградит меня дурной болезнью.
— Мегс… — Гриффин ужаснулся. Когда же его маленькая сестричка успела это узнать?
Мегс отмахнулась:
— Но я могу по крайней мере обрести… ну, хоть какие-то дружеские отношения. Как ты считаешь? Понимание, желание. Чтобы в спальне думали не только о том, что надо произвести наследника.
— Конечно. — Гриффин понимал, что ему надлежит отругать ее за такие неподобающие слова, но в этот момент сил для подобного лицемерия у него не было. — Мы найдем тебе хорошего мужа, Мегс.
Она вздохнула.
— Это ведь возможно? Каро вполне довольна своим Хаффом. И Томас, кажется, доволен помолвкой с леди Геро.
При упоминании имени Геро Гриффин замер, но Мегс ничего не заметила.
Наморщив нос, она сказала:
— Он слабо проявляет свои чувства к ней, но она приятная леди. Мне она нравится, и она, думаю, замечает, что Томас иногда бывает чересчур напыщенным.
Гриффин не удержался от смеха.
— Да, это так. — Мегс задумчиво посмотрела на сверкающие канделябры у себя над головой. — Ну, если леди Геро неожиданно умрет — несчастный случай, упадет с лошади, например, или ее ударит молния, — то, как мне кажется, Томас будет расстроен, но не убит горем. — Мегс перевела взгляд на Гриффина. — И не захочет умереть сам. Хорошо, наверное, быть замужем за человеком, который по-настоящему станет горевать о моей смерти, если я умру. Я правильно рассуждаю?
— Да, — ответил он и тут заметил Геро на противоположной стороне зала. Неземную, прелестную и недосягаемую. И вдруг понял: если она умрет, то ему нет смысла жить. — Да, ты правильно все говоришь.
Глава 13
Королева радостно улыбнулась, увидев желудь на шее маленькой коричневой птички. Желудь растет на дубе, самом сильном дереве в лесу, а в лесах ее королевства было много огромных дубов. Значит, желудь — это самая сильная вещь в ее королевстве.
Королева Черновласка осторожно сняла желудь с шеи маленькой коричневой птички. Она взяла птичку в ладони и шепотом поведала ей свои секреты, а потом отпустила ее, и та улетела. Королева облокотилась о балкон, глядя на земли, простиравшиеся перед замком. Кругом все было тихо и темно. Лишь в конюшне мерцал единственный огонек…
Из сказки «Королева с черными как вороново крыло волосами».— Мы потеряли еще одного, — сказал Ник, когда следующим утром Гриффин вошел в винокурню.
Гриффин вздохнул и положил привезенные с собой пистолеты на деревянную бочку. Работники были заняты делом, но молча, без обычного смеха и громких разговоров. Тишина казалась какой-то зловещей.
— Сбежал или его поймали люди Викария? — спросил Гриффин.
Ник пожал плечами:
— Не знаю. Пропал — и все тут.
Гриффин кивнул, уселся и стал заряжать пистолеты. Он купил подержанное оружие, но в хорошем состоянии.
— И еще говорят, что осведомители сегодня схватили троих продавцов джина, — сказал Ник.
Гриффин поднял голову:
— Хорошие новости из тебя бьют ключом.
Ник усмехнулся:
— А я между Викарием и осведомителями, словно шлюха между двумя матросами: один пользует ее спереди, а другой — сзади.
Гриффин поморщился от такого сочного сравнения.
— Спасибо за такой красочный пример.
— Да я просто так это себе представляю, — заявил Ник. — Вот бы заставить осведомителей и Викария заплатить нам за удовольствие, тогда будем купаться в золоте.
Гриффин не мог не рассмеяться:
— Это скорее всего нам не светит.
— Да уж. — Ник задумчиво поскреб подбородок. — А как та леди, которую вы тогда сюда приводили?
— Я сделал ей предложение выйти за меня.
— Поздравляю, милорд.
— А она отказалась.
Ник пожал плечами.
— Дамам нужно время, чтобы обдумать такие вещи.
Гриффин скривился и положил пистолет, который только что зарядил.
— Дело куда серьезнее. Она не считает меня подходящим мужем. И есть еще одно небольшое препятствие — она помолвлена с моим братом.
— У любой женщины, которая выберет вашего брата, а не вас, не все дома. Уж простите меня, милорд.
Гриффин печально улыбнулся.
— Вы подумали о том, чем займетесь, если мы лишимся винокурни? — спросил Ник.
Гриффин молча уставился на пистолеты.
— Мой дед был пастухом, — сказал Ник, разглядывая почерневшие балки винокурни. — Я вырос среди овец. Глупейшие существа — так мне отец говорил, — но кормиться с них можно неплохо.
