Шерри Томас - Восхитительная
Стюарт предостерегал себя самым суровым образом не делать глупостей, о которых потом придется пожалеть, если он явится домой, когда там не будет никого, кроме этой женщины. В качестве напоминания весь день носил с собой фотографию Лиззи. Покинул контору в два часа пополудни, чтобы отправиться в спортивный зал и потом в бассейн, пытаясь побороть похоть, доведя себя до изнеможения.
Напрасно. И вот теперь он явился домой в этот опасный час и сразу же направился в ванную – для того лишь, чтобы уставиться на пустую ванну, отливавшую холодной белизной в свете газовой лампы. Он зажег ее, потому что темнота и отсутствие пара не показались ему достаточно убедительными признаками ее отсутствия.
Эта женщина вынудила его испытывать плотский голод и томиться любовным желанием! Стюарт представлял ее в своей ванной, потому что хотел, чтобы она туда пришла. Был уверен, что зрелище состоится. Укоры, которыми он себя осыпал, оказались ритуалом, глупым и бесполезным, как поиски Гая Фокса[21] накануне открытия парламентской сессии.
Обманщик он, вот кто. Потому что ее отсутствие вовсе не успокоило Стюарта. По правде говоря, никогда, он не испытывал такого сильного разочарования, разве что только в ту ночь, когда почти до утра ждал в гостиничном номере, надеясь на возвращение своей Золушки.
Почему он сделал это? Может быть, потому, что вид пустой ванны был ему невыносим? Но Стюарт протянул руку и открыл краны. Трубы взревели и задрожали. Побежала вода, сначала тоненьким ручейком, а потом широким потоком, отчего трубы загудели сильнее. Стюарт заткнул сливное отверстие и смотрел, как ванна наполняется до краев. Ему бы открыть только кран с холодной водой – кажется, холодную ванну традиционно прописывают не в меру влюбленным джентльменам? Но вода источала пар. Стюарт окунул в воду кончики пальцев. Горячо – такой горячей, по его представлению, должна быть эта женщина в тех местах, где бы ему хотелось ее трогать.
Стюарту вспомнилось, что в окне кухни горел свет. Мадам Дюран дома – под рукой и вполне доступна. Он хотел ее видеть. Он умрет, если ее не увидит.
Он ее увидит.
Верити вывалила в форму очередную порцию сахарной пасты. Слава Богу, она занята бездумной работой, потому что ни за что не смогла бы сейчас сконцентрироваться на приготовлении тонких блюд, требующих большого умения. Сейчас, когда она слышала, как гудят водопроводные трубы и вздыхает и шипит котел в комнате дальше по коридору.
Трубы гудели точно так же на прошлой неделе, когда она наполняла ванну для себя.
Верити заполнила форму, накрыла сверху, повернулась и вдруг заметила, что маленькое окошко кухонного лифта загорелось красным: лифт требовался наверху. Зачем ему понадобился кухонный лифт?
Она отправила лифт наверх, и через минуту лифт вернулся с запиской.
«Мадам, ванна ждет».
Верити вспыхнула. Под запиской виднелся кусок черной ткани. Она взяла его в руки, ткань оказалась мягкой маской, которая закрыла бы ей лицо от самых бровей до верхней губы.
Это было на него не похоже. Стюарт сошел с ума точно также, как Верити прошлой ночью, когда поцеловала его в шею, а потом полетела через весь коридор, когда ее оттолкнули. Впрочем, можно предположить, что он всегда забывал об осторожности, когда дело касалось ее особы.
Они совершают чудовищную ошибку – оба это понимали. Одно дело – столкнуться по воле случая, совсем другое – назначить встречу. Стюарт не должен наполнять для нее ванну, а ей не следует соглашаться. С тем же успехом они могли бы сойтись в его спальне – совершенно обнаженными.
И все же как она ни пыталась, Верити не могла найти ничего настолько бесчестного в его предложении, что вынудило бы ответить отказом. Ведь она бы согласилась прийти к нему в спальню обнаженной. Их желания полностью совпадали.
Верити нащупала в кармане огрызок карандаша, нацарапала ответ поверх его записки и отправила лифт наверх.
В столовой двумя этажами выше лифт щелкнул, становясь на место. Сначала Стюарт решил, что она вернула ему его записку в знак отказа. Потом заметил торопливо набросанный карандашом ответ.
«Спасибо. Яиду».
Она идет!
Свернув записку, Стюарт сунул ее во внутренний карман жилета. Позже он спрячет записку в запертом на ключ выдвижном ящике в своем кабинете вместе с другими записками, которые она ему адресовала. Не то чтобы ему нужны были напоминания о ней – Стюарт и без того помнил каждое слово, каждое прикосновение, каждую слезинку. Просто эти записки были живым доказательством того, что все происходит на самом деле. Эта женщина – фантастическая реальность, а не плод его разыгравшегося воображения.
Глава 16
Верити постучала в дверь ванной. Полнейшая тишина. Затем голос:
– Войдите!
Верити вошла, с подсвечником в руке. Его подсвечник. Стюарт забыл его прошлой ночью в цокольном этаже, а она прибрала и спрятала. Одолжение джентльмену, которому не нужно теперь ломать голову, что подумают слуги, обнаружив сей источник света на полу, с разбитой на куски свечой.
Стоя к Стюарту спиной, она поставила подсвечник на комод. Прикрутила огонек в газовом рожке на стене. В подсвечнике вместо свечи торчал жалкий огарок с обрубленным фитилем. Ванна тонула в тени. Над ней возвышалась огромная тень, отбрасываемая женской фигурой. Огонек золотил изгибы краев ванны. Вода поблескивала, словно река в прощальных лучах заката.
– Увижу ли я вас когда-нибудь при полном освещении? – спросил Стюарт. Он говорил слишком серьезно, чтобы счесть его слова насмешкой, и слишком грустно.
Верити едва удержалась, чтобы не схватиться за маску –-удостовериться, достаточно ли плотно она прилегает к лицу. Глядя в зеркало у себя в комнате, Верити показалась себе очень уж лихой – словно в любой момент готова была выхватить рапиру и нанести изощренный удар в духе «Трех мушкетеров».
– Какой цели вы хотели бы добиться, увидев меня при хорошем освещении, сэр? – возразила она.
Верити повернулась к нему лицом и поняла, что впервые видит его – хоть при каком освещении – с того дня в Фэрли-Парк. Она успела забыть, как поразительно он красив. Угольно-черные волосы, темные, как угольные шахты, глаза.
Стюарт сидел на стуле с овальной спинкой, грациозно выпрямив спину, непринужденно сложив ладони под подбородком. Он выглядел немного устало, даже меланхолично, как человек, которому не хочется возвращаться домой после дружеской пирушки. Но стоило ему откинуться на спинку стула, устремив на нее взгляд, как Верити поняла: в нем еще много скрытой силы, да и глаза смотрят на нее с неприкрытым желанием.
