Ричард Глостер, король английский (СИ) - Воронина Виктория

-- Я все равно отказываюсь участвовать в этом заговоре, - заявил виконт Лавелл.- Смотрите, милорды, как бы гнев короля не обрушился на вас, вместо того, чтобы пасть на его жену, а в королеве не пробудилась ее Пантера.

-- Но предупреждение Лавелла не могло поколебать решительности заговорщиков, они твердо решили осуществить свой замысел на следующее утро. В тот день Ричард разбирался с вопросом улучшения связи между отдаленными областями Англии. При нем в стране впервые ввели регулярно действующую почту, и административное управление государством стало более эффективным. На совете король обсуждал с советниками дополнительные меры для развития сообщения с органами правления других городов. По окончании совещания, лорд Невилл встал из-за стола и сказал:

-- А теперь, государь, мне нужно предупредить вас о тайных умыслах королевы. Она составила оппозицию против вас.

-- Что означают твои нападки на мою жену, Невилл? Ты хочешь стать моим врагом? - нахмурился король.

-- Я хочу уберечь вас от врагов, кузен, - невозмутимо ответил лорд Невилл. - Королева Екатерина желает отстранить вас от власти, и назначить своего дядю Джаспера Тюдора лордом-протектором королевства.

-- Я не потерплю голословного обвинения своей супруги, - яростно воскликнул Ричард. - Горе тебе, Невилл, если у тебя нет доказательств ее вины.

Лорд Невилл тут же передал королю раздобытые письма королевы, адресованные ее сторонникам. Ричард резко схватил их и быстро прочел. Чтение мало что открыло ему нового, поскольку Екатерина давно говорила в их беседах о необходимости умерить недовольство сторонников Ланкастеров, просила вернуть ее дядю в Лондон, но письма можно было толковать двояко.

- Государь, нужно провести судебное расследование, чтобы выяснить имеем ли мы дело с государственной изменой, - рискнул сказать ему канцлер Гантроп.

Ричард не сразу ответил ему, еще не зная как поступить. С одной стороны он твердо знал о том, что Екатерина не составляла заговора против него, с другой стороны ей было выдвинуто подкрепленное доказательствами обвинение. Ричард понял, что из-за своих нравственных принципов он не сможет нарушить закон, и ему придется согласиться на это злополучное расследование. Но он надеялся, что Екатерина с ее даром слова без труда сумеет убедить своих судей в своей невиновности, и ее убедительное оправдание навсегда закроет рты ее хулителям.

Король нехотя дал свое согласие, и покои Екатерины окружила усиленная стража. Когда она хотела выйти в сад, то дорогу ей преградили два охранника, сообщившие ей, что она находится под домашним арестом.

-- Что вы такое говорите, вы разве забыли о том, что я ваша королева?- в изумлении произнесла Екатерина.

-- Простите, государыня, но пока над вами не состоится суд, вы не можете покинуть свои комнаты, - ответил ей один из охранников.

- Кто меня обвиняет, и в чем? - быстро спросила королева.

- Король приказал провести расследование по обвинению вас в государственной измене, - получила она ответ.

У Екатерины потемнело в глазах от этой новости, и она без дальнейших слов вернулась к себе. Никогда Екатерина не предполагала, что Ричард способен так жестоко поступить с нею, и новость просто сокрушила ее, вызвав у нее сомнения в его любви и острую боль в сердце. На судебных заседаниях Екатерина вовсе не проявила свойственной ей убедительности и уверенности в правоте, на что так надеялся Ричард Третий, она отвечала односложно, часто невпопад, угнетенно думал о чем-то своем, что мало имело отношения к происходящему вокруг нее. Думала юная королева о том, что, не смотря на все ее усилия, ей так и не удалось смягчить сердца сторонников Йорков,- которые сейчас обвиняли ее яростно и озлобленно. Это зрелище окончательно подавило и сломило ее, - послед­ний год выдался на редкость тяжелым для нее. Екатерина чувствовала, что она устала успокаивать вечную подозрительность Ричарда Третьего, бороться с происками своих недоброжелателей, и пытаться хоть чем-то помочь сторонникам своей семьи. Когда канцлер Гантроп начала зачитывать оче­редное обвинение королеве в ее преступной переписке с лордом Фичаном, Екатерина поняла, что у нее нет сил бороться даже за свою жизнь. Она резко поднялась и сказала:

- Милорды, я больше не буду оправдываться. Выносите же мне такой приговор, какой вам будет угодно вынести.

- Сказав эти слова, Екатерина покинула зал суда, будто проведя между собою и остальными присутствующими невидимую черту. Она имела только одно желание - никогда не видеть людей, находящихся в зале суда, и ничего не слышать о них.

У Ричарда, державшегося в стороне от хода дела, будто оборвалось сердце, когда он увидел, как Екатерина покинула суд. В нем больше не осталось надежды на благополучный исход дела, вдобавок он чувствовал, как между ним и Екатериной разверзлась целая пропасть. Король без лишних слов бросился за женой, предоставляя обоим приближенным распутывать их проблемы, как они хотят.

Ричард застал Екатерину, когда она неподвижно сидела в кресле, а Скай хлопотала возле нее, уговаривая выпить горячего вина с пряностями. Король поспешил к жене, и в свою очередь попытался успокоить ее:

- Ничего страшного не произошло, Кэти. Я тут же прекращу этот суд, если он так расстроил тебя, - говорил он, но Екатерина упорно отнимала от него свои руки. Перед Ричардом теперь была чужая враждебная ему незнакомка с чертами его любимой королевы.

- Я уже сказала, государь, что приму любое ваше решение. Что вам еще от меня нужно? - холодно спросила Екатерина, но Ричард еще не потерял надежды умилостивить жену.

-- Кэти, я предполагал, что ты сумеешь расположить своих обвинителей в свою пользу, и они, подобно мне, будут безоговорочно на твоей стороне, - горячо втолковывал Ричард жене. - Во всяком случае, ты всегда будешь находиться под моей защитой, я всегда приду к тебе на помощь, и с тобой не случится беды.

-- Предать меня на суд моих врагов - в этом состоит ваша защита, Ричард? - презрительно спросила Екатерина.

-- Монархи тоже подлежат ответственности перед законом, Кэти, но я исправлю это дело, - попытался было уверить ее Ричард, но Екатерина отвернулась от него.

- Уходите, король, я не хочу вас больше видеть, - отрезала она. Ричард стушевался, чувствуя в ее голосе еле скрытое отвращение, и понял, что ему, в самом деле, нужно оставить обиженную жену. Он вернулся к своим советчикам, и те, видя, как король тяжело переживает размолвку с женой, уже раскаивались в том, что задумали поссорить его с ней, и не осмеливались прервать его продолжительное молчание. Наконец лорд Невилл решился спросить у своего кузена, как он думает завершить судебное расследование. Только тогда Ричард Третий обратил внимание на своих придворных, и в его глазах появился гнев.

- Благодаря вашим проискам и интригам я только что лишился своей жены, - взорвался король. - Ты спрашиваешь, Невилл, как я закончу постыдное дело, затеянное вами. А вот так!

Ричард сорвал с себя золотую массивную цепь, признак его королевского сана, и бросил ее перед собой на стол со словами:

- Я отрекаюсь от трона и снова становлюсь герцогом Глостером. Все дальнейшие указания спрашивайте у королевы Екатерины: теперь она является вашей повелительницей и будет решать вашу участь. Надеюсь, больше никому не придет в голову обвинять ее в какой-либо измене!

Приближенные Ричарда Третьего с криками ужаса бросились на колени перед королем и умоляли его изменить решение. Но Ричард был непреклонен. Он решился использовать любую возможность для примирения с женой. В эту минуту к нему подошел начальник его охраны, и с поклоном передал ему распечатанное письмо.

- Что это, сэр Воген? - спросил Ричард, беря бумагу.

- Признание сэра Хыо Ридгрейва в том, что он оклеветал королеву Екатерину, - ответил Томас Воген. - Не так давно он умер от сифилиса во Франции, и перед лицом смерти решил покаяться в своих грехах. Письмо написано с его предсмертных слов исповедником отцом Жаком Бернье.