Ричард Глостер, король английский (СИ) - Воронина Виктория

Екатерина предпочла не заострять внимание на недобрых намерениях супруга, и рассказала ему о коварном замысле леди Стэнли, направленном на то, чтобы погубить ее репутацию.

-- Я знал, что эта женщина настоящая змея, но такой подлости даже от нее не мог предполагать! - взволновано воскликнул Ричард, когда до него дошла вся суть дела.

-- Леди Маргарет обезумела от потери своего единственного сына. Теперь она раскаялась и является самым искренним моим другом, - принялась уверять Екатерина.

-- Бог с ней, Кэти... Но как ты могла скрывать от меня подобные вещи? - потрясенно спросил Ричард.

-- Ричард, я действительно виновата перед тобой, но я безумно боялась твоей вспыльчивости, и того, что ты не пощадишь виновных, - покраснела от стыда Екатерина.

-- Да, я считаю, что каждого, кто посмеет встать между мною и тобою, нужно стереть с лица земли, - непреклонно заявил Ричард.

- Если бы ты задел графиню Стэнли, то многие знатные семьи не простили тебе этого, и в стране снова бы началась междоусобная война, которую мы с таким трудом прекратили, - торопливо заговорила Екатерина. - Я поступила как плохая жена, скрыв от тебя правду, Ричард, но пойми, я не являюсь обычной женщиной, на мне лежат другие обязательства перед другими людьми и перед богом. Прежде чем стать твоею женой и матерью нашей дочери, я стала королевой Англии, и мой первый долг - забота о благе моего королевства.

-- Возможно, ты права, Кэти, но больше не вмешивайся в государственные дела. Теперь благоденствие страны - это моя забота, - строго сказал Ричард.

-- Хорошо, я буду стараться следовать твоей воле и молиться за твои успехи, - вздохнула Екатерина. Но Ричарду не доставила удовольствия ее покорность, словно все шло не так, как нужно.

Так, в заботах и тревогах прошли осень и зима, да и весна оказалась омраченной мелкими недоразумениями между супругами, поскольку к Екатерине обращалось много просителей, не приветствуемых Ричардом Третьим. Только в мае душу Екатерины охватило предчувствие праздника - намечался грандиозный турнир по случаю посвящения в рыцари юного графа Уорика его дядей Ричардом Третьим. Король обещал возвести племянника в рыцарское достоинство, если Уорик осмелится бросить ему вызов и сойтись с ним в турнирном поединке. Этот момент настал, юный граф овладел всеми тонкостями искусства ведения боя, и он, без особой охоты выполнил требование грозного родственника - вызвал того на поединок, став зачинщиком турнира.

Сразу после праздника Вознесения в Вестминстере началась подготовка к боевым потехам. Вокруг турнирного поля выросло целое поселение из шатров и цветных палаток, занимаемыми знатными лицами, пожелавшими принять участие в турнире, их оруженосцами и слугами. К нему стекались реки людей и повозок из соседних сел, городов и замков. Зрители не желали упускать ни одной подробности захватывающего зрелища, а многочисленные торговцы устроили своеобразную ярмарку своих товаров.

Турниры были не только демонстрацией боевых качеств рыцарей, но и показом последней моды в одежде, доспехах и оружии. Особенно пышно старались принарядиться дамы - ложи и трибуны пестрели от женских платьев из ярких разноцветных камчатых тканей, парчи, канауса - тонкого мягкого, переливающегося разными цветами шелка с тафтяным переплетением. Рыцари не отставали от дам - все детали турнирного доспеха покрывались блестящими тканевыми накидками. Среди них выделялся юный граф Уорик в своих отличных миланских доспехах, в двухцветном намете - покрывале, закрывающем заднюю часть шлема, и в широком плаще с вышитым семейным гербом, изображающем белого медведя с красной мордой. Не один женский взгляд останавливался с одобрением на статной фигуре юноши, и многие дамы желали ему победы, хотя понимали, что против короля Ричарда выстоять трудно.

Турнир должен был пройти в обычном порядке: начало ему положит поединок рыцарей, только что посвященных в рыцарское звание, и завершится он главным состязанием - сражением двух отрядов. Отряд рыцарей из южных графств возглавлял зачинщик граф Уорик, а отряд "северян" король Ричард.

На торжественное событие в жизни любимого внука в Вестминстер прибыла герцогиня Сесилия Йоркская, - и тут ее ожидал неприятный сюрприз - она узнала, что ее сын снова принял изменщицу-жену. Хотя это событие произошло довольно давно, никто не осмелился сказать о нем грозной герцогине, пока скрыть этот факт оказалось невозможным. Герцогиня до того была возмущена, что вовсе не показалась на турнире, и запершись в своих покоях, потребовала к себе сына. Король немедленно поспешил на зов матери, и между ними состоялся крайне неприятный для него разговор.

-- Ричард, если ты примирился с изменой своей супруги, то с чем ты еще можешь примириться? - сразу в лоб спросила его герцогиня, лишь только он появился на пороге. - Может, ты способен еще и мою смерть простить этой Ланкастер, если она сживет меня с белого света?

-- Матушка, не нужно преувеличивать, - Ричард шел с твердым намерением умилостивить свою мать и уговорить ее показаться на турнире, но чувствовал против воли, что в нем начинает закипать раздражение: - Выяснилось, что Екатерина ни в чем не виновата: недоразумение между нами породили интриги леди Стэнли.

Но рассказ сына ничуть не убедил герцогиню Йоркскую в невиновности нежеланной невестки, она по прежнему твердо хотела их разлучить.

-- Ловко придумано, - язвительно заметила она, когда сын закончил говорить. - Вижу, Ланкастер тебя хорошо изучила, и знает, что лучше всего ей удастся сыграть на твоих чувствах великодушия и благородства. Леди Стэнли ее оговорила. Как бы ни так! Для меня яснее ясного, что леди Стэнли является ее верной сообщницей, намеренной покрывать ее тайные похождения.

-- Я верю своей жене! - упрямо заявил Ричард.

-- Подумай, Ричард, если бы все было так, как ты говоришь, разве стала бы Екатерина приближать к себе леди Стэнли и оказывать ей высокую честь быть крестной матерью наследницы престола? - сокрушенно покачала головой герцогиня Йоркская, дивясь скудоумию сына. - Совершенно очевидно, что все милости, которыми королева осыпает графиню Стэнли, являются платой за ее молчание.

-- Матушка, Екатерина любит меня и не способна причинить мне какое- либо зло. Я это чувствую душой, и для меня это важнее всех доводов рассудка, - ответил король.

-- И за что господь посылает мне такое горе, - простонала герцогиня. -

Я удивляюсь, отчего мои сыновья, щедро одаренные небом блестящими ка­чествами, оказались столь слабыми в делах, касающихся женщин. Ты заворожен хитростями девчонки из враждебного нам рода. Эдуард отдал власть родственникам своей супруги Вудвилл и подчинялся всем прихотям своих любовниц. Один только Джордж был достойным сыном, он слушался только одну женщину, меня - свою мать! Как можно простить супружескую измену?!

-- Может, я пошел в своего отца? - хмуро предположил Ричард. - Он тоже простил вас из любви к вам, и признал Эдуарда своим сыном, не смотря на его сомнительное происхождение.

-- Как ты можешь сравнивать меня со своей потаскушкой женой! - негодующе воскликнула герцогиня. - Я была с другим мужчиной не по своей воле, а из-за обмана с его стороны, а Екатерина сознательно предавалась прелюбодеянию.

- Простите меня, матушка, - в раскаянии произнес Ричард.

- Пойми, сын мой, я забочусь, прежде всего, о твоем благе, - смягчилась герцогиня Сесилия. - Я не хочу, чтобы ты стал посмешищем в глазах других людей из-за своей излишней доверчивости и уверенности в том, что якобы жена тебя любит. Подумай, разве юную женщину может увлечь уже немолодой мужчина, когда ее окружают красивые юноши. Посмотрите на себя хотя бы в зеркало, чтобы здраво рассудить о своих любовных возможностях при своей далеко непривлекательной внешности.

- Матушка, вас послушать, так я вовсе не достоин любви женщины, - усмехнулся Ричард Третий.

- Я этого не говорила, - встревожилась его мать. - По-настоящему благородная женщина, вроде покойной леди Анны, которую на наше несчастье бог слишком рано забрал от нас, могла бы здраво оценить твои достоинства. Но юная вертихвостка, вроде теперешней королевы, способна лишь морочить тебе голову, чтобы с твоей помощью удержаться на троне.