Ричард Глостер, король английский (СИ) - Воронина Виктория

- Ее светлость сказали, что ее главное желание - встретиться с вами.

Екатерине ничего не оставалось, как идти на неприятную встречу в приемную.

Герцогиня Йоркская заняла самое удобное кресло и хмуро ждала свою невестку, опираясь на трость, прямая и несгибаемая как скала. Ожидание ей скрашивало лицезрение ее любимого гобелена, изображающего встречу Соломона и царицы Савской. Картина привлекала не только яркостью своих красок и красотой рисунка, но и радостным волнением ее внутреннего содержания. Царица Савская, - само земное совершенство, - явно находилась под влиянием человека, открывающего ей мудрость нездешнего мира, существующего по законам любви. Герцогиню Сесилию неизменно трогало это редко встречающееся зрелище полного согласия между сферой небесного духа и земной жизнью, и она всегда ощущала легкость на сердце от ее лицезрения.

Когда юная королева вошла в приемную, старой герцогине показалось, будто эта долго ненавидимая ею невестка сошла с очаровавшего ее гобелена. На первый взгляд одетая по бургундской моде Екатерина ничем не напоминала библейских персонажей; ее наряд, состоящий из высоко подпоясанного синего платья со шлейфом, горностаевого жакета сюркот и остроконечного головного убора эннан не только говорил о ее высоком социальном положении, но и делал ее его символом, раскрывал все присущие ему возможности. И все же личность Екатерины далеко выходила за рамки отведенной ей роли самодержавной повелительницы. Нежное выражение ее одухотворенного лица, невысказанное ожидание какой-то лучшей участи для себя и окружающих ее людей, затаившееся в ее глазах, выдавали в Екатерине удивительную гармонию далеких библейских времен, когда земля была согрета непосредственным общением людей с богом. Теперь матери Ричарда Третьего стало понятным как эта слабая девушка могла преодолеть множество трудностей, терзающих Англию, водворить в ней желанный мир, а также, почему ее младший сын так упорно держится за свою любовь к ней. Подобное совершенство души, облагораживающее тех, кто находится в непосредственной близости к ней, встречается нечасто, и герцогиня Сесилия еще сильнее ощутила беспокойство при мысли о том, что невестка может отвергнуть ее просьбу о примирении.

Екатерина еле выдержала ее тяжелый оценивающий взгляд, и все же нашла в себе силы заговорить:

-- Я пришла по вашему зову, миледи.

-- Ричард был прав, ты прекрасна своей душевной чистотой, - заметила герцогиня Йоркская, и тростью показала невестке на противоположное кресло. Но Екатерина отрицательно покачала головой.

-- Я не смею садиться в присутствии матери моего мужа, ваша светлость, ведь мне еще ни разу не посчастливилось вызвать вашу милость ко мне, - сказала она.

-- Но это я сейчас пришла просить твоей милости, Екатерина, хотя и не надеюсь получить ее из-за моего плохого к вам отношения, - с горечью произнесла герцогиня Сесилия. Узнав, о покаянном предсмертном письме сообщника леди Маргарет Бифорт, полностью снимающем с Екатерины все подозрения в супружеской измене, герцогиня, обладая от природы честной натурой, ощутила стыд за свои несправедливые суждения о ней.

-- Я уже сказала вам через леди Шелтон, что выполню любое ваше желание, если только оно будет в моих силах, - тихо проговорила Екатерина.

-- Я пришла к вам как мать, которая поняла, что сделала несчастным своего ребенка, - призналась ей свекровь. - Ведь я приложила все свои усилия к тому, чтобы разлучить вас с моим сыном. Только недавно я узнала, как непростительно я была к вам несправедлива, а встретившись с Ричардом, я увидела, как мучительна для него жизнь вдали от вас. Мне страшно от мысли, что вы никогда не помиритесь.

-- Обычная супружеская размолвка, не более того, - поспешила уверить ее Екатерина. - Нужно время, чтобы загладить ее.

Лицо герцогини Йоркской просветлело от ее слов, в эту минуту она почувствовала, что окончательно освободилась от оков ненависти к роду Ланкастеров.

- Вы сняли большую тяжесть с моей души, - с признательностью произнесла герцогиня Сесилия, и с нетерпением спросила: - Когда состоится ваше примирение?

- Точно не знаю, но очень скоро, - заверила ее Екатерина, и с почтением поцеловала руку пожилой женщине, которая, наконец, простила ей вражду их семей.

Встреча с герцогиней Йоркской необычайно укрепила стремление Екатерины к Ричарду. Если она раньше еле допускала возможность общения с мужем, помня, каким тяжелым был их разрыв, и как сильно она была виновата в их ссоре, то теперь свидание с ним стало самым сильным ее желанием, усиливающим ее любовь к супругу. Екатерина с надеждой думала о том, что если прежде неуступчивая мать Ричарда герцогиня Сесилия начала искать примирения, то сам Ричард еще больше жаждет увидеться с нею.

Внезапный приезд герцога Бедфорда, явившегося из далекого Уэльса, отдалил желанную для Екатерины встречу. Видя решительное выражение на лице своего дяди, королева без труда догадалась о его планах. Известие о ее ссоре с ненавистным Глостером чрезвычайно обрадовало лорда Джаспера. Даже появление его внучатой племянницы не заставило старшего Тюдора признать родство с главой клана Йорков, и его намерение усилить разлад между своей племянницей и Ричардом Третьим, оттеснившим от управления государством его друзей и сторонников, было очевидным.

Подобная цель приезда старшего родственника не могла понравиться Екатерине, но почтение к нему ей не изменило, и со всей учтивостью она приняла его в Белой башне Тауэра. Эта башня, построенная Вильгельмом Завоевателем, была самой древней частью столичного замка, лишенной привычных удобств и комфорта, но Екатерина знала, что лорду Джасперу импонируют подобные массивные сооружения, и намеревалась угодить дяде совместным проживанием с ним в столь нравившейся ему крепости. Королева надеялась, что незримая сила, заключенная в Тауэре, поможет ей выстоять против нападок герцога Бедфорда на ее мужа.

Ее предчувствие оказалось верным - едва покончив с обедом, Джаспер Тюдор без всяких предисловий заявил ей:

-- Теперь вы видите, Екатерина, насколько я был прав, уговаривая вас держаться как можно дальше от герцога Глостера. Беззаконное судилище, которое устроили над вами его бессовестные советники, ясно говорит о его двуличном лицемерном отношении к вам.

-- Простите, дядя, но возвращение мне Ричардом верховной власти вовсе не говорит о его враждебности, - мягко возразила ему Екатерина.

-- До каких пор, вы, Екатерина, будете отвергать правду? - вспылил герцог Бедфорд. - Коварный Глостер понял, что зашел слишком далеко, когда обвинил вас, законную королеву, в государственной измене, и пошел на попятную. Король Карл Французский не допустил бы, чтобы вам, его союзнице, угрожали лишением вашего положения, и взыскал бы с Глостера за это злодеяние, настроив против него остальных государей Европы.

Молодая женщина сдержанно проговорила о необходимости более тщательного рассмотрения дела, но лорда Джаспера ее несогласие только больше толкнуло на спор.

- Чем хуже о людях судишь, тем правее будешь, - эта пословица абсолютно верна, когда дело касается представителей рода Йорков, и в особенности Ричарда Глостера, - резко сказал непримиримый дядя Екатерины. - Удивляюсь твоему безрассудству, племянница, - слепо отдать свою жизнь в руки человека, который, по слухам, отравил свою первую жену, леди Анну Невилл, способна весьма неразумная девица. Неужели вам хочется стать его следующей жертвой?

Сопровождающий королеву во время встречи с Бедфордом начальник стражи Томас Воген, затаив дыхание, ожидал, что Екатерина снова заступится за своего мужа, но она промолчала. Джаспер Тюдор с удвоенным пылом начал высказывать свои доводы против Ричарда, и сэру Томасу показалось, что королева своим молчанием проявляет согласие с ним. Верный слуга, герцога Глостера с ужасом уверился в опасности для своего господина. Лорд Джаспер явно склонил племянницу на свою сторону.

Екатерина не изменила своего отношения к мужу, но она увидела, что спор с лордом Джаспером из-за него будет бесполезным. Ее дядя был настолько поглощен фанатичной многолетней ненавистью к Ричарду, что это чувство, подобно зловредному сорняку, засоряло ясность его представления о происходящих событиях, и мешало верной оценке людей. Екатерине хорошо было известно, что Ричард Глостер не только не боялся войны с Карлом Восьмым, но сам искал ее, и ей понадобилось употребить все свое влияние на мужа, чтобы удержать его от войны с Францией. Также она не могла поверить в способность Ричарда убить женщину, имя которой он до сих пор с нежностью шептал во сне.