Ричард Глостер, король английский (СИ) - Воронина Виктория

Герцог Бедфорд смотрел на Екатерину, чья фигура на фоне массивной крепости казалось еще более хрупкой и изящной, и видел, как естественно она гармонирует с грозной твердыней, наводящей ужас на большинство англичан. Он с удивлением в первый раз воспринял свою племянницу как истинную королеву. А Екатерина осталась такой же, какой он знал ее на протяжении многих лет: мягкость ее обращения с людьми ничуть не изменилась, ее улыбка обладала прежней приветливостью, а взгляд поражал чрезмерной добротой. Время от времени она с удовольствием бросала кусочки овеянной лепешки к доверчиво подлетавшим к ней воронам, находя этих пернатых стражей Тауэра более приятными компаньонами, чем своего мрачного родственника, стремившего пробудить в ней ненависть прошлого.

Но лорд Джаспер, не желая признавать ее правоты, не хотел сдаваться без боя, и в последний раз попытался воздействовать на нее и передать ей свои убеждения.

- Долгие годы я и мои сподвижники верой и правдой служили твоей семье, Екатерина, не жалея своей жизни ради ее торжества. Теперь, когда ты на троне мы по-прежнему остались в стороне, а враги Ланкастеров, благодаря твоему мужу, занимают все важные посты в государстве, словно не было Босвортской битвы. Разве это справедливо? - спросил он, бросая на свою племянницу тяжелый взгляд. - Ты совсем не думаешь о нас.

-- Это не так, дядя. Люди Йорков занимают должности по своим способностям, а я неоднократно добивалась возвышения ваших друзей, - возразила Екатерина. - В судебном порядке меня преследовали именно за их поддержку.

-- Мы, победители, вынуждены довольствоваться второстепенными ролями из-за того, что ты по глупости влюбилась в Ричарда Йорка и вышла за него замуж, - вспылил лорд Джаспер. - Тебе совершенно безразличны несчастья твоих родителей и гонения сторонников Алой розы, - он так резко схватил племянницу за руку и потащил ее к концу смотровой площадки, что все кусочки овсяной лепешки высыпались из ее рук, и вороны с негодующим карканьем разлетелись по сторонам. - Смотри, в той Архивной башне Тауэра, в часовне зарезали твоего отца во время молитвы. Пойдем туда, и может окровавленная тень Генриха Ланкастера пристыдит тебя и заставят проявить больше участия к требованиям лордов нашей партии.

Но смертельно побледневшая Екатерина всеми силами начала отвергать это убийственное приглашение.

-- Молю вас, дядя, не заставляйте меня идти в Архивную башню, - с невольными слезами проговорила она. - Это единственное место в моей стране, куда я никогда не осмелюсь войти. Меня убьют те стены, в которых убили моего отца. Ничто не поможет мне совладать с тем ужасом, который во мне вызывает один только вид этой злополучной башни. Мне кажется, - не будь ее, мой отец остался жив, и был бы жив мой брат Эдуард. Я никогда не встречалась с моим отцом, он погиб еще до моего рождения, но я будто знала его при жизни, - его благая тень повсюду следует за мною и не дает о себе забыть.

-- Ты чтишь память своего отца, а между тем без колебания вышла замуж за брата его убийцы, - с горечью упрекнул ее лорд Джаспер. - Не многого же стоит твоя дочерняя любовь, племянница! Меня известие о твоей свадьбе потрясло так же сильно, как и сообщение о преступном умерщвлении Генрика Шестого, ведь оба эти деяния почти равнозначны друг другу.

-- Моя дочерняя любовь состоит в том, что я стараюсь быть похожей на своего отца и поступать так, как поступил бы он, - твердо ответила Екатерина. - Король Генрих всегда стремился к миру в доверенной ему богом стране, старался облагородить своих подданных, а я продолжаю его дело. Вы укоряете меня в том, будто я украла победу у своих приверженцев, но цель вашей победы вы видите в том, чтобы совершить те самые злодеяния, в которых вы обвиняете йоркистов. Победители должны быть великодушны, и я старалась дать им возможность, не опасаясь давней вражды и преследований, мирно благоустроить свою жизнь и восхвалить за это бога.

-- Лорды Белой розы заслужили наше мщение, - стоял на своем лорд Джаспер, но в его голосе не слышалось прежней убежденности.

-- Потом вы станете объектом мщения, - терпеливо продолжала увещевать его Екатерина. - Иногда самый верный способ избавиться от обиды, сделать вид, будто ее не существует, и она сама собой уйдет в прошлое без лишних последствий. Вы попрекаете меня любовью к кровному врагу, и возможно имеете на это право, но вы не были женаты, и не знаете каково это - жить другим человеком. Мой духовный отец Пьер Ланже утверждает, что бог не случайно посылает любовь человеку, и я на примере своей жизни убедилась в верности его слов. До встречи с Ричардом Йорком я была мало на что годной, слабой, боязливой девчонкой, теперь моя преданность ему делает меня сильнее земных испытаний.

Она больше не чувствовала себя беспомощным ребенком как тогда, в самом начале своего прибытия в Англию. События последнего года открыли ей понимание, что неудачи в гораздо большей степени могут способствовать достижению жизненной цели, чем необременительное везение: в их случае узнаешь истинную цену всего происходящего и принимаешь правильные решения. Открывшаяся истина придала душевной твердости Екатерине, и она могла на равных беседовать со своим грозным дядей, внушая ему мысль, что своего мужа, как бы он не старался, она не отдаст ему на растерзание.

-- Иными словами, настраивая тебя против Ричарда Третьего, я вырываю у тебя из рук самое сильное твое оружие, - засмеялся лорд Джаспер, и, помолчав, нехотя добавил:

-- Хорошо, Екатерина, ты почти убедила меня в своей правоте. Должно быть, я и в самом деле уже мало что понимаю в жизни, и делаюсь бесполезным стариком.

-- О нет, дядя, я готова повторить, что это вы истинный король Ланкастеров! - воскликнула Екатерина, хватая его за руку. - Но нам не доступен смысл нашего существования, поскольку наше сознание помрачено греховными помыслами и страстями. И потому не будем искать себе врагов и тем более наживать их. Виноватых и всеведущий бог простит: ваше дело, дядя, защищать нашу партию Алой розы, поскольку вы были и остаетесь ее предводителем, а мое - содействовать вам по мере моих возможностей.

Закончив говорить, Екатерина с облегчением увидела на лице лорда Джаспера проблески понимания ее слов: его губы даже тронула застенчивая детская улыбка, словно он был мальчиком, которого суровый наставник по снисхождению отпустил на прогулку.

- Я рад, Екатерина, что вы стали королевой, и тому, что я способствовал вашему возвышению, - неожиданно сказал Джаспер Тюдор. Екатерина даже растерялась от его капитуляции, но быстро нашлась с ответом.

-- А я буду очень рада, дядя, когда вы помиритесь с моим мужем после его приезда, - сказала она. - Дождитесь же его!

- Это значило бы помешать вашему нежному воркованию, моя госпожа, - не без юмора проговорил лорд Джаспер, - этому третьему сыну королевы Екатерины Валуа не была чужда душевная тонкость. - Ни к чему на любовном свидании присутствие такого мрачного одинокого волка, как я. И я еще не готов признать Ричарда Йорка своим племянником, это значило бы предать в душе моего настоящего племянника Генриха Тюдора, твоего кузена.

- Тогда я буду ждать, когда вы будете способны радоваться нашему союзу, дядя, - со вздохом сожаления проговорила Екатерина.

Лорд Джаспер на это пробормотал, что он в чудеса не верит, и никогда он не будет способен обрадоваться появлению Ричарда Глостера, но в нем не было прежней непримиримости. Он чувствовал небывалую гордость за свою племянницу, и подумал, что проводимая ею политика, пожалуй, не была фатальной ошибкой и слабостью с ее стороны. Узы крови, соединяющие их, как никогда прежде твердо заявили о себе их общим настроением во время дальнейшей прогулки. Королева со своим старшим родственником спустились к часовне святого Петра и встали неподалеку от Ворот Предателей, желая посмотреть с близкого расстояния на смотр лучников, которые как раз выходили из кордегардии на лужайку Грин. Екатерина только собиралась сказать слово, а лорд Джаспер уже точно зная, что именно собиралась говорить его племянница, поскольку подобно ей испытывал чувство восхищения перед английскими лучниками, успевавшими выпустить несколько стрел в минуту. Особо отличившихся в упражнениях солдат лорд Джаспер щедро наградил несколькими гинеями, а его наградой стало чувство возросшей родственной любви к племяннице, которая в ответ начала относиться к нему с особой нежностью.