История Деборы Самсон - Хармон Эми

Он тяжело выдохнул, и мы снова замолчали.

– Давно мы здесь? – спросил он.

– Не знаю точно. Сутки… или чуть дольше. Но нам надо скорее уезжать отсюда. Меня предупредили, что Ван Тассел нам не друг, хотя я и сам это понял. О нас заботились лишь слуга Моррис и дочь хозяина, хотя, полагаю, ею двигало прежде всего любопытство. Я попросил дать воды и одеял. Она принесла их, но и только.

– Откуда тебе известно, что он лоялист?

– Он толстый. Богатый. Ему хорошо живется. Он не похож на обездоленного и измученного заботами человека.

– М-м.

– Сэр, теперь, когда вы очнулись, я могу уехать один. Теперь я знаю, что вы не умрете у меня на руках. Я приведу помощь.

Он перевернулся на бок, сел и принялся ощупывать голову. Я тоже поспешила сесть, чтобы помочь ему.

Он покачнулся, но сумел усидеть:

– Голова гудит, но все остальное в порядке. Мне нужно попить… и помочиться.

Я протянула ему флягу, и он долго пил, опустошив ее до дна.

– Вы справитесь сами, генерал? – спросила я, мысленно готовясь к худшему.

– Если не справлюсь, то точно не смогу ехать верхом.

– Не уверен, что вам можно садиться в седло, сэр.

– Ты поможешь мне удержаться на лошади.

По спине у меня побежал холодок. На ощупь ты совсем не мальчишка, Роб.

Я не смогла бы дойти пешком до Уэст-Пойнта. Я это знала. Просто не смогла бы. Вряд ли раны у меня загноились, но они даже не начали заживать. Мне придется держаться за Патерсона и молить Бога, чтобы он не почувствовал, как я прижимаюсь грудью к его спине.

Я кивнула и встала, проверяя ногу. Не хуже и не лучше, чем прежде. Но теперь генерал внимательно смотрел на меня.

– У тебя все штаны в крови. Куда попала пуля? – спросил он.

Я спустила чулок и, показав повязку на голени, поскорее вновь натянула его. Мои ноги, даже залитые кровью и обмотанные бинтами, не могли показаться мужскими: слишком тонкие и светлые волосы, слишком узкие щиколотки.

– Но откуда тогда кровь выше?

– Когда мы везли вас сюда, ваша голова лежала у меня на коленях.

Он помолчал, обдумывая мои слова, и мне показалось, что он хочет снова лечь.

– Я обязан тебе жизнью, Шертлифф. Ведь так?

– Да, сэр. Обязаны. И потому я буду признателен, если вы не лишитесь ее в ближайшее время.

Он фыркнул и осторожно поднялся на ноги, придерживаясь рукой за стену. При этом он закрыл глаза, будто из-за головокружения.

– Я приведу лошадь, сэр.

– Не стану спрашивать как.

– Я с этим справлюсь.

– Знаю.

Я отвернулась. Он стоял чуть пошатываясь, ухватившись за балку. Я услышала, как он закашлялся и изверг из себя воду, которую только что выпил.

– Проклятие, – простонал он, но я пошла дальше, предоставив ему возможность самому с этим справиться и радуясь, что он позабыл о моих ранах.

Когда я выбралась из амбара, Моррис подходил к двери с ведром в одной руке и караваем хлеба в другой.

– Мы уезжаем. Мне нужен конь генерала.

Он остановился. Вода выплеснулась через край. Он передал мне ведро и хлеб.

– Ван Тасселу не понравится, что вы заберете коня. Он решил, что конь достался ему. Уже и покупателя на него нашел.

– Значит, я не дам ему совершить большую ошибку.

– Я приведу коня и помогу его оседлать. Но вам надо скорее исчезнуть. Хозяин уехал с час назад и должен скоро вернуться.

– Мы уедем, как только ты приведешь коня, – согласилась я и вернулась в амбар.

Генерал Патерсон ждал меня. Его кожа приобрела пугающий серый оттенок, но взгляд был ясным и твердым. Он отломил кусок от хлеба, который я принесла, и проследил за тем, как я набрала во флягу воды и собрала те немногие вещи, которые вынула из седельных сумок.

– Ты едва ходишь, – заметил он.

– Голень болит. – Я ничего не сказала про рану на бедре.

Моррис привел Ленокса, забросил седло ему на спину и, ни слова не говоря, затянул седельные сумки. Я едва не застонала от облегчения. У меня не было сил их поднять. Моррис держал поводья, пока Патерсон садился в седло, и удержал генерала за мундир, когда тот покачнулся. На мгновение мне показалось, что генерал вот-вот свалится на землю, но он усидел.

– Залезай, Шертлифф, – велел Патерсон.

Моррис подошел ко мне, готовый помочь, и я позволила ему подсадить себя. Я села на круп коня, предоставив седло генералу. Ленокс дернулся, и я чуть не соскользнула вниз: я не могла сжать бедра, чтобы удержаться верхом.

– Хватайтесь за него, – бросил мне Моррис, и я послушно обхватила генерала за пояс. Он держался слишком прямо и дышал так, словно чувствовал, что его вот-вот снова вывернет.

– Знаете, куда ехать? – спросил Моррис, не отводя глаз от пепельного лица Патерсона.

– Мы милях в четырех к востоку от реки, – отвечала я. – Пикскилл на севере.

Моррис кивнул:

– Не выезжайте на дорогу. Не теперь. Ван Тассел будет возвращаться по ней. Кто знает, кого он привезет с собой. Езжайте вдоль реки до самой развилки. А там уже выбирайтесь на дорогу. Она будет к востоку.

Он указал в сторону леса, и генерал поблагодарил его.

– Если тебе что-то… понадобится… приходи ко мне, – настойчиво сказал он. – Нам нужны хорошие люди. Любые.

– У меня жена и мальчонка, – ответил Моррис. – Нам повезло, что мы вместе. Ван Тассел может продать нас, когда ему заблагорассудится. Я не могу пойти в солдаты.

– Скажите Ван Тасселу правду. Коня забрали мы, – напомнила я, вдруг испугавшись за Морриса. – Ему не нужно знать, что вы нам помогли. Скажите, что я угрожал убить вас, как угрожал ему.

– Вам пора. Уезжайте.

– Спасибо, Моррис, – сказала я.

– Не благодарите. Просто уезжайте, – резко ответил он. – И не спешите, иначе вовсе не доберетесь. – Он намотал вожжи на луку седла и сложил поверх них руки генерала. А потом подтолкнул Ленокса.

Я не оборачивалась, но чувствовала спиной его взгляд. Он смотрел нам вслед, пока мы не скрылись среди деревьев.

Нам обоим было тяжело. Первую милю пути генерал из последних сил держался за луку седла, а я цеплялась за него. Руки у меня дрожали, ноги ныли от усилий усидеть верхом и как-то помочь генералу. Мысль о том, чтобы вовсе не прижиматься к Патерсону, пришлось оставить.

– Отче наш, сущий на небесах, – прошептала я.

– Ты все молишься, Шертлифф? – В его голосе слышалась боль.

– Да, сэр, – отвечала я. – Вы тяжелый. А я… слишком слаб.

– Мы будем двигаться медленно, как и велел Моррис. Будем держаться друг за друга и доверимся Леноксу.

– Да, сэр.

Ленокс фыркнул. В небе бежали облака, а я продолжала молиться, но теперь про себя.

– Ты угрожал Ван Тасселу пистолетом? – вдруг спросил Патерсон.

– Он не хотел помогать.

Генерал хмыкнул, но я не поняла, то ли от смеха, то ли от боли.

– Говори со мной, – приказал он.

– Сэр? Когда я говорю, то не слышу, что происходит вокруг. – Я ждала встречи с врагами за каждым поворотом реки, а от дружественной территории нас отделяло несколько миль.

– Конь слушает.

Его голос звучал напряженно, он отчаянно, будто из последних сил, цеплялся за седло. Я сильнее сжала руки. Я сомневалась, что в таком состоянии он вообще способен заметить что-либо.

– У меня кружится голова. Не могу разобрать, где земля, а где небо, – признался он.

– Закройте глаза, – велела я. – Если конь может слышать, то и видеть тоже может.

– Говори со мной, – снова приказал он.

– М-м. Вы любите Шекспира, сэр?

Он проворчал что-то, и я приняла это за утверждение.

– «Король Лир», «Много шума из ничего», «Ромео и Джульетта»?

– Последняя пьеса меня никогда не привлекала.

– И меня тоже. Никогда не понимал ее сути.

– Так ты не романтик, Шертлифф?

– Нет, сэр. Мне больше по душе «Гамлет». «Венецианский купец». «Отелло».

– Почему? – Он отчаянно старался поддержать разговор.

– Я понимаю мавра. Его стремление себя показать. Меня не слишком волнует, как он обошелся со своей женщиной, хотя и это мне тоже понятно.