Лариса Черногорец - Не любите меня! Господа!
Они снова выехали на горную тропу.
— Теперь у нас достаточно провизии, чтобы не голодать до Хаса. Крепитесь, здесь горная дорога пойдет над обрывами скал. Внизу Терек. Будет тяжело.
— Почему вы запретили мне говорить.
— Эти люди плохо относятся к тем, кто не знает их языка. Советую и в дальнейшем не разговаривать в селах. Если вы мне доверяете, я сам буду вести переговоры с местными и решать вопрос с ночлегом.
— Вы сказали, что я беременна той черкешенке? Зачем?
Руслан рассмеялся:
— Да ведь живот уже виден.
— Не может быть. Только четыре месяца.
— Вы сильно похудели за четыре дня. Вы себя в зеркало видели?
Юлия смутилась и пробормотала:
— Где я вам в горах зеркало найду.
— Так вот, чтоб вы знали, вы выглядите в этом платье как черная палка с животом. Только пока с небольшим животом.
Юлия в сердцах швырнула в него надкушенным яблоком, которое было таким до невозможности кислым, что сводило скулы:
— Вы мне всю дорогу гадости говорите.
— Ну, простите, — Руслан, увернувшись, расхохотался. — Простите за правду. Больше не буду вас огорчать.
Некоторое время они ехали молча.
— Откуда вы знаете их язык?
Руслан, помолчав начал рассказ:
— Я родился в этих местах. Здесь вообще масса народностей. В основном — чечены, дальше, за тем хребтом, — он показал на отдаленную вершину, — начинаются поселения ингушей. Еще есть адыги, осетины — черкесы в общем, но эти — там, он показал в другую сторону. Мой дед был адыгом, бабка- чеченка. Отец вырос здесь, был проводником у русских. Мать он выкрал ночью. Когда она с отцом на источник в Пятигорск приехала, просто влюбился и выкрал. Она из Сальских степей родом. Вот так и жил я — волосы у меня видите — как огонь, только у чистокровных адыгов такие. Отца убили. Мать собралась и увезла меня к родным. Мне почти пятнадцать было. А потом я просто вернулся. Не могу долго без этих мест. Родные они мне. А вы? Может расскажете почему вы пустились в такой тяжкий путь, да еще в таком положении.
— Мужа ищу.
— ?…
— Мужа у меня похитили. Была стычка, его и еще четверых взяли в плен. У отца в Хаса человек есть, который может узнать о его судьбе. Он уважаемый…
— Помню, помню. Турлов. Хасав — глава рода. Даже не знаю, как у вас получится с ним встретиться.
— Вы меня только до Хаса доведите, а там…
Горный серпантин вился нескончаемыми кругами. Внизу шумел Терек. Юлия смотрела на трещины в скалах, на кустарник, на траву, которую кони щипали на редких привалах. Еще день пути. Может быть, уже совсем скоро она увидит своего любимого. Ей не хотелось думать, что он погиб. Он был жив. Она все еще чувствовала, что он жив, и надеется на помощь. Мягкое, нежное движение внутри живота заставило её затаить дыхание. Это было не похоже ни на что и ни с чем нельзя было спутать. Ребенок пошевелился. Может, толкнул её изнутри своей маленькой ножкой, или ручкой, он был живым, реальным. Юлия остановилась и приложила руку к животу. Руслан обернулся и спешился.
— Что? — он с тревогой смотрел на Юлию.
— Ребенок! — она счастливо улыбалась, — ребенок зашевелился. Первый раз, сегодня.
— Фух! — он провел рукой по лбу, — эка невидаль, напугали вы меня.
— Простите…Руслан, а у вас есть дети?
Он мечтательно задумался:
— Нет… ни жены ни детей. Может не встретил еще свою судьбу. Мне ведь кого попало не надо, мне чтоб с характером, — он с каким то восторгом и уважением посмотрел на Юлию, — вот как вы. Чтобы за мной хоть в пекло. Как найду такую…Хотя…Такую как вы, наверное не найду. Хоп-хоп-хоп! — засмущавшись, он стал погонять коня. Вдали, на фоне алеющего заката, стали видны крыши следующего селения.
* * *Музыка заполняла все окружающее пространство. На мужской половине за накрытым столом собралось больше тридцати человек. Все пели, приглашенные музыканты играли так громко, что было слышно, наверное, в окрестных селах. На женской половине все суетились, готовился грандиозный праздник. Все было почти готово. Стол ломился от обилия угощения. Устаз праздновал выздоровление своего наследника. Он танцевал посреди комнаты, в окружении своих родных и близких. Мальчик, который был еще немного слаб, но уже вполне здоров, сидел на почетном месте, рядом с местом отца.
Юсупова ввели в комнату. Устаз подошел к нему:
— Зови меня Шамиль. Ты спас моего сына, я в долгу перед тобой. Говори, чего ты хочешь.
— Вымыться. Вымыться и переодеться.
Шамиль кивнул:
— Тебя отведут на реку, дадут чистую одежду. Я могу обещать тебе жизнь. Ты можешь быть полезен, ты хороший доктор.
Он повернулся и сказал, что-то мужчинам за столом. Затем продолжил с Юсуповым:
— С этого дня ты мой гость. С тобой будут обращаться уважительно. Ты получишь все, о чем просишь… — он помолчал, затем, повернувшись спиной к Илье, продолжил:
— Я обещаю, что не убью и не продам тебя, я вынужден буду убить тебя, только если ты попытаешься сбежать. Подумай. Может со временем ты вступишь в наш тейп. Теперь иди.
Жизнь! Илья вышел на ступеньки. Светило яркое солнце, пожелтешие листья кустарника дышали и трепетали от теплого ветерка. Трава под ногами была мягкой и желто-зеленой, а небо — бездонно голубым. Как же хорошо дышать полной грудью. Как прекрасно жить. Теперь осталось только продумать как ему бежать.
— Пойдем, русский, покажу дорогу к реке. Я — Аслан. Ты хороший доктор. — рыжеволосый мужчина вышел на крыльцо и стал за Ильей, — давай, торопись, праздник идет.
Они шли по неширокой горной тропинке вниз. С одной стороны высились скалы, с другой был обрыв. Тропинка круто спускалась к берегу Терека. Аслан остановился:
— Дальше давай сам. Дорогу назад найдешь?
— Да тут другой-то нет. А ты что, меня сторожить не будешь?
Рыжеволосый расхохотался:
— А ты что думаешь, сбежишь? Куда? С одной стороны — скала, с другой — обрыв. А впереди — Терек. Ты знаешь что такое Терек? Искупайся — поймешь, только дальше пяти шагов от берега не отходи. Тут водовороты на каждом камне. Затянет за минуту и охнуть не успеешь. Скорость бешеная. На моей памяти еще никто не переплывал эту реку. Живым на тот берег никто не выходил. Так что бежать тебе некуда. Да и Шамиль тебе доверяет. На вот, — он сунул Илье в руки узелок, — здесь одежда.
— Аслан, — Илья окликнул отвернувшегося, было, чечена, — а что там, на той стороне?
— Хаса
— Хаса? А мы где?
— В Агвали. Там в Хаса богатый тейп. — Он повернулся и пошел к вершине.
Илья спустился к реке. С наслаждением содрав с себя грязную одежду, он кинулся в прозрачную как слеза у берега воду. Следующее ощущение нельзя было описать. Вода была обжигающе ледяной. Илья с детства прекрасно плавал в Неве и несколько лет назад переплывал даже осеннюю Кубань но такой холодной воды он не видел никогда. Быстро смыв с себя грязь он выскочил на берег. Прохладное осеннее солнце кое-как согревало посиневшее от холода тело. Действительно. Бежать было бессмысленно — сродни самоубийству. Нужно было продумать другой путь. Он все равно сбежит, даже под страхом смерти. Он сбежит, чтобы увидеть Юлию и малыша.
