Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"

Том призвал свою сумку в руку. В ней была картонная коробка, которую он купил у бакалейщика в Хогсмиде. В ней была дюжина рябых коричневых яиц, упакованных с соломой с Амортизирующим заклинанием, которое было близко к окончанию. Когда он потряс коробочку, Том услышал шорох движущейся соломы от перекатывающихся внутри яиц.

В книгах, которые Том читал по магическому животноводству, были изложены особенности содержания хищников, которые были одинаковы как для домашних змей (бумсланга и огневицы), так и для крупных хищников (филинов и кречетов). Свежее мясо было их любимой пищей.

Но вид магического животного, которым он владел, невозможно было найти в руководствах по уходу за питомцами. Его питомцы были гораздо интереснее всего, что можно было найти в магазине в Косом переулке или у заводчика-любителя.

Его владение интересными питомцами, однако, оставляло его с трудностями, которые не могли быть решены простой книгой с руководством. Это было связано с тем, что самые интересные животные возглавляли соответствующие трофические цепи. Акромантулы в джунглях Малайи и Борнео, их естественной среде обитания, питались гигантскими магическими сухопутными улитками или немагическими обезьянами и птицами, попавшими в их паутину. Василиски были довольно неразборчивы и питались чем угодно — от рыбы до сирен и ничего не подозревающих волшебников.

Том понимал, что мог бы ухитриться обзавестись живой козой в Хогсмиде или поступить, как Хагрид, и расставить в лесу силки на мелкую дичь — ондатр, лис, кроликов, а если повезёт, то и джарви. Он мог купить сырое мясо, кусок свиного брюха или говядины, и разогреть его с помощью пары чар, пока оно не приобретёт смутное сходство с телом живого животного, если верить тепловому восприятию змеи.

Но он так не сделал, потому что было более простое решение: яйца.

Упаковку яиц было просто купить без неудобных вопросов («Сэр, я собирался практиковаться в моих Парящих чарах — Вы знали, что экзаменаторы Ж.А.Б.А. дают дополнительные баллы за точность?»), было просто носить в сумке, привлекало акромантула, который предпочитал жидкую еду, и василиска, который предпочитал еду, которую можно поместить в рот и проглотить одним укусом. И в отличие от мяса, купленного у мясника, они не могли отвернуть свои носы из-за недостатка свежести.

(Когда Том спросил василиска, что он любит есть, он ответил: «Плавающие самые лучше. Они проскальзывают сразу внутрь. Я не так сильно люблю ходящих».

— Ты ел волшебников? — уточнил Том.

«Мне это было запрещено, — сказал василиск. — Если Ваша воля не желает иначе. Я говорю о шестилапых. Две пары земных конечностей и одна пара воздушных. Они живут среди деревьев, далеко от берега».

Тому понадобилась секунда, чтобы осознать это заявление. Три пары конечностей? Что это было за существо — насекомое?

«Чтобы проглотить их, требуется несколько часов, — продолжал василиск. Его язык высунулся, раз, два — признак нетерпения. — Это всё их шкурки. Слишком много шерсти. Они ранят изнутри несколько дней после этого. Ещё больше, если они захватили с собой свои заточенные палки для метания.

— Кентавры, — вмиг понял Том. — А они… хотя бы приятные на вкус?

«Если Вы хотите попробовать, говорящий, я советую сначала разорвать их на кусочки»).

Том не любил кентавров — он никогда с ними не разговаривал, — но в учебнике говорилось, что, несмотря на их звериный облик, они были разумными существами, а потому их чудовищно трудно поймать и невозможно приручить. Это означало, конечно, что для обычного волшебника это будет непосильной задачей. В учебнике говорилось, что и акромантулов нельзя приручить, но разве Том не справился с этой задачей в шестнадцать лет?

Очень хорошо, когда из книги можно почерпнуть стратегические советы, но не все ситуации можно решить с помощью письменных инструкций. В конце концов, приходится полагаться на собственное мнение.

Том вытащил три яйца из картонной упаковки и положил их у своих ног, вытаскивая палочку и опускаясь на колени на гальку.

— Энгорджио, — вызвал Том над ними, его брови сдвинулись от концентрации, пока он накладывал заклинание сразу на три предмета, палочка двигалась узором из полукруга между двумя вертикальными взмахами. Заклинанию Увеличения учили на втором курсе, но студенты практиковались в нём только на перьях и маленьких безделушках на уроках.

В классе им сказали, что было опасно использовать любителям это заклинание на живых существах. Было необходимо убедиться, что все части объекта росли с одинаковой скоростью, но это требовало глубокой концентрации, на которую было неспособно большинство двенадцатилетних волшебников — особенно, если они были слишком заняты мыслями о матче по квиддичу Слизерина против Гриффиндора в субботу и сколько шоколадных лягушек будет стоить, чтобы списать чужие астрономические схемы.

Точность и тщательность не имели большого значения, если чашка была увеличена тяп-ляп, отчего чаша получалась овальной формы, а ручка была достаточно большой, чтобы болтаться на запястье. Это было легко изменить дальнейшим увеличением или уменьшением в нужных местах. Но если бы это было животное, мышь или кролик, то халтура наложения заклинания убила бы его: голова была бы слишком большой, чтобы поддерживаться скелетом, и оно бы умерло от сломанной шеи; органы бы расширились слишком быстро для остального тела, и оно бы умерло от внутреннего разрыва. Если и были некоторые непреложные правила о магии — а Том не хотел соглашаться ни на какие, потому что это был тёмный путь, ведущий к неумению и поражению, — то самым трудным из всех, которым можно было бросить вызов, стала невозможность отменить смерть.

Яйца росли, равномерно утолщаясь. Том остановился, чтобы перевести дыхание, раздвинув яйца, чтобы между ними было больше места, а затем продолжил работу над заклинанием. Размеры яичной скорлупы должны были соответствовать объёму жидкости внутри, а толщина скорлупы должна была соответствовать её размеру, иначе оно не сможет удерживать форму и рассыпется от малейшего прикосновения.

От размера куриного яйца, до утиного, больше яйца оккамия, и оттуда до драконьего, они росли, и росли, и росли, и, наконец, яйца были больше половины роста Тома, достаточно большие, чтобы он мог обхватить их руками, и кончики пальцев только едва касались друг друга. Они были больше зачарованных яиц, которые он дал акромантулу в качестве поощрения его хорошего поведения, но у василиска был лучше аппетит, требующий удовлетворения.

«И лучшая причина, чтобы держать его удовлетворённым», — подумал он, засовывая палочку в карман и протирая лоб рукавом мантии.

Василиск понюхал одно из яиц, перевернув его на гальку.

«Я знаю этот запах, — сказал он. — Пахнет знакомо».

— Это еда, — сказал Том. — Конечно, она знакома.

Василиск бил хвостом, с треском размалывая камни и осыпая гальку, — и без слов Том чувствовал его волнение. Но голод, похоже, взял верх. Огромные клыкастые челюсти раскрылись, выпустив резкий порыв дыхания, и василиск склонил голову над первым яйцом.

Его язык лизнул скорлупу, определяя его размер, а потом он зачерпнул яйцо вверх и положил в ложе нижней челюсти василиска. Наблюдая за челюстью со стороны, Том заметил, что всё же был предел того, как широко василиск мог раскрыть пасть. Его челюсть не распахивалась, как у большинства змей. Было понятно, почему он предпочитал, чтобы его еда была подана порциями на зубок. С открытием этого факта Том начал подозревать, что вид василиска был в некотором роде гибридом магической ящерицы. Разве василиск не говорил, как был создан?

Том никогда не видел и змей с веками. Они были у ящериц, а также крокодилов, но у змей была прозрачная чешуйчатая плёнка, которая становилась полупрозрачной, молочно-белой плёнкой только когда они сбрасывали кожу.

Запрокинув голову назад, яйцо упало вниз и пропало в глубине горла василиска. Том видел, как конвульсивно сжались мышцы, как видимый комок движется от основания челюсти вниз по шее — если у змей вообще есть шея, а не, как некоторые могли предположить, они полностью состояли из шеи. В этот момент Том пожалел, что рядом нет Гермионы. Он знал, что внутренности змеи состоят из ряда трубок, различных продолговатых мешочков для переваривания и прохождения пищи спереди назад. (Праздным занятием Тома в приютское время было разглядывать трупы паразитов, попавших в ловушки, и бродячих животных, раздавленных машинами). Гермиона, хоть и не обладала манерами медицинского работника, смогла бы дать каждой части тела своё анатомическое название.