Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"

Когда комок прошёл несколько футов вниз по изогнутому телу василиска, он испустил сиплый вздох удовлетворения и опустил свою рогатую голову на землю. Движение его тела выдолбило неглубокое углубление в гальке, и теперь, используя свой нос, он закатил два других яйца в центр ямки.

— Ты не собираешься их закончить? — спросил Том.

В следующий момент василиск ответил.

Он поёрзал по гальке, расширяя яму гнезда, тяжёлые кольца его тела наваливались одно на другое. Том собирался упомянуть усилия, которые он приложил к колдовству над яйцами, но его полуоформленная жалоба была прервана странным звуком.

Поп!

Крак!

Они, казалось, исходили изнутри тела василиска.

«Ах-х, — вздохнул василиск, переворачиваясь на спину. Рогатые выступы на его голове чесались о камень. — Это было быстрее обычного. Иногда разбитие занимает дни. Вы должны принести больше таких».

— Ты удовлетворён?

«Пока, — василиск несколько секунд лежал смирно, а затем продолжил. — Но я бы хотел, чтобы Вы подогрели камни. Этот, — он ударился о камень, который он зачаровал для акромантула, — слишком маленький».

Том достал свою палочку и с некоторым отчаянием принялся выполнять довольно сложный список требований василиска.

Василиск был могущественным магическим зверем, и этот представитель был одной массы с одним из более крупных видов драконов. Ему было почти тысяча лет, и лишь некоторые существа жили так долго. Самым долгоживущим зверем, Том припоминал, был феникс, который был бессмертным. Вампир, тоже бессмертный, официально считался существом, а не зверем. А дементоры, полтергейсты и инфернальны были не то чтобы бессмертными, скорее несмертными, они не могли умереть, потому что изначально не были живыми.

Для такого старинного существа Том нашёл его в некоторой мере… безыскусным и недалёким. У него было подобие личности, но такой, которую даже самые милосердные души не смогли бы назвать приятной или увлекательной. У него были потребности и желания. Об этом и многом другом он мог сообщить Тому.

Но Том всё ещё считал его унылым.

Он предполагал, что это потому, что василиск провёл бóльшую часть из тысячи лет в спячке в Комнате. Несколько раз, когда его будили волшебники, это длилось месяцы, поэтому он провёл лишь несколько лет свой жизни, действительно живя. Тому было семнадцать, и у него было больше жизненного опыта, чем у него. К этому времени он сформировал сильные позиции в ряде предметов — искусстве управления государством, теологии, этике, литературе и теории магии. У василиска ничего этого не было. Единственный предмет, который он мог обсудить с любым подобием авторитета, была еда, и приобретение, и употребление еды.

Это было подтверждение давнему убеждению Тома, что змеи были скучными. Акромантул был более интересным из двух его питомцев. Его уязвимости и относительный размер позволяли Тому использовать его для интересных испытаний, для чего Том бы не рискнул использовать василиска. Дело было в следующем: василиск был несравненно более могущественным, и хоть Том и игнорировал многие советы, которые получал из учебников, он осознавал, что, да, василиск был в состоянии убить волшебника. Без вопросов.

Две вещи, которые останавливали его от убийства Тома были его способность говорить с ним и покорность его воле. В любом другом случае, с любым другим существом или человеком, Том раскрыл бы свой разум и выискивал любые следы обмана и фальши, скрытые в его мыслях.

Он не мог сделать этого с василиском, не посмотрев ему в глаза, и он не мог посмотреть в его глаза без того, чтобы умереть. И он отказывался этого делать.

Том размышлял о возможности Смерти от Василиска — не его смерти, разумеется. Он знал о его способности из учебников, отличительный признак, благодаря которому вид получил пятизвёздочный рейтинг опасности, но всегда ли учебники были правы? Они постоянно ошибались. Но опять же, все учебники, которые писали о смертельном взгляде василиска… Могли ли все авторы ошибаться?

Его мысли переключились на логистику испытаний так называемого Смертельного Взгляда, но их прервал звук бьющегося по гравию тела василиска, хруст камня и крик знакомого голоса.

— Риддл!

Том посмотрел наверх, беря в руку палочку.

В тридцати футах в воздухе, подвергаемый ударами ледяного ветра, был тёмный прямоугольник с кисточками на уголках. Со стороны выглянуло лицо, бледное и ошеломлённое, и голос Нотта воззвал к нему.

— Отменяй, Риддл!

Василиск зарычал над завыванием ветра, его голова последовала за голосом Нотта. Он потянулся в небо, подбрасывая своё тяжёлое тело вверх, вверх, вверх в воздух, его челюсть раскрылась во всю ширину. Его пасть была розовой, складки кожи на каждой стороне чешуйчатой челюсти были кипельно-белыми, а внутри виднелись пожелтевшие клыки, кончик каждого зуба был окрашен в ярый, кислотный зелёный цвет.

Летающий ковёр резко дёрнулся в сторону, и Том увидел пару ног, свисающих с края, прежде чем Нотт втянул их обратно и вновь завладел контролем над управлением.

С «тумп!», который потряс землю под ногами Тома, передняя половина тела василиска упала на землю.

«Посторонний, — прошипел он, набрасывая несколько колец в зелёной чешуе вокруг Тома. Он был в кольце его тела, и ему надо было вставать на носочки, чтобы посмотреть над его боком. — Я уничтожу его. Вы должны спрятаться, говорящий, я пойду…»

Василиск опустил свою голову, загораживая Тому обзор на небо, где ковёр пробирался на несколько десятков футов выше.

— Нет, — сказал Том, отпихивая морду василиска. — Это не угроза.

«Очень мало что могло бы мне угрожать».

— Нет, — снова сказал Том, насыщая свой голос мерой своей воли. — Немногое могло бы угрожать обоим из нас. Он… слуга.

На языке змей не было определённого слова, обозначающего слугу, поэтому Тому надо было полагаться на образное описание. Чирикающие птицы, клюющие остатки из сухожилий из зубов более великого существа, греющегося на солнце; шныряющая рыбёшка, обгладывающая клещиков, заселивших роговые гребни над огромными закрытыми глазами, до которых не могла добраться никакая пыль. Все они были низшими существами: они были слабыми, скоротечными и несущественными. Они даже не стоили усилий быть съеденными. Но в них была надобность. Они знали своё место. Их можно было терпеть.

Василиск колебался.

— Выпусти меня, — сказал Том. Он отпихнул морду василиска, не сдвинувшуюся ни на дюйм. — Я покажу тебе.

Кольца ослабли. Василиск откинул голову, открыв зазор, и вернулся свет.

Том, вытащивший свою палочку, зажал рукоятку между зубами и выкарабкался наверх по боку василиска, хватаясь за гребешки позвонков на его спине, чтобы подтянуть себя через него и наружу. Он выплюнул палочку в руку и повернулся спиной к василиску.

— Стой здесь, — пробормотал он. — И что бы ни случилось, не открывай глаза. Это мой приказ.

«Как пожелаете», — зловеще сказал василиск.

— Нотт, — заговорил Том, прижимая кончик палочки к своему горлу. — Теперь можешь спуститься.

— Эта штука у тебя под контролем? — проорал Нотт в двадцати футах, его голосы был усилен заклинанием.

— Осторожно, — сказал Том. — Тебе бы не хотелось ранить его чувства.

Галька шуршала от беспокойного шевеления василиска: «Что Вы ему говорите?»

Нотт опустился на землю, заправив ковёр под одну руку, а другой поднял палочку, переводя взгляд с Тома на василиска и обратно. Том заметил, что ноги Нотта стоят в дуэльной стойке, а с воротника он снял зелёно-серебристый галстук. Он был обмотан вокруг бровей, а концы свисали за ухо.

— Если бы я хотел, чтобы ты умер, ты уже это бы сделал. Я думал, ты выучил этот урок два года назад, — сказал Том, подходя вперёд. — Это должно быть повязкой? Выглядит смехотворно.

— Я бы предпочёл не быть мёртвым, — ответил Нотт. — Это в моей природе. Я думал, ты давно это понял.

«Что оно говорит? — громыхал василиск. — Я не понимаю его…»

Нотт запнулся, глядя за плечо Тома. Внезапно он наклонил голову и надел галстук на свои глаза. Его палочка, которую он держал над головой с момента, как он ступил на твёрдую землю, провела круговое движение Щитового заклинания.