Ричард Глостер, король английский (СИ) - Воронина Виктория

- Собирайтесь, моя королева, мы приехали за вами, - сказал граф Оксфорд, делая вид, что не заметил ее испуга. - Настало вам время занять ваше законное место.

- Что вы такое говорите, граф? Моя мать назначила наследником Ланкастеров кузена Генриха Тюдора, - протестующим тоном произнесла Екатерина.

- Ваш благородный кузен убит вашими врагами и теперь никто, кроме вас, не может законно претендовать на корону Англии, - веско проговорил граф Оксфорд.

- Вы хотите сказать, что теперь пришла моя очередь погибнуть в вашей бесконечной войне? - запальчиво воскликнула Екатерина. - Умоляю вас, граф, уезжайте и оставьте меня в покое. Ни на что я не собираюсь претендовать. Мне предстоит принять постриг, я должна предаваться благочестивым размышлениям, а вы своими разговорами о мирском величии смущаете меня.

- Я бы повиновался вам, королева, если бы вы признали себя моей повелительницей, и пока вы этого не сделаете, я от вас не отстану, - упрямо заявил граф Оксфорд. - Я никогда не поверю, что дочь благородного Генриха Шестого и отважной Маргариты Анжуйской решится оставить верных слуг сво­их родителей на произвол судьбы. Мы клялись в вечной верности царствен­ным Ланкастерам и надеялись на их ответное к себе участие.

- Ах, я ничего не хочу слышать. Я не разбираюсь в ваших распрях! - Екатерина зажала свои уши руками и кинулась бежать прочь от опасного собеседника.

Убежав в монастырский сад, юная принцесса заплакала навзрыд. Не о борьбе за власть мечтала Екатерина. Она была уверена, что больше никогда в жизни не услышит о междоусобице в Англии, которая больше никоим образом ее не будет касаться, и вот появление мрачного графа Оксфорда, который вцепился в нее мертвой хваткой бульдога, разбило ее надежды на мирную жизнь и ее простые радости. Екатерина надеялась, что настоятель Пьер Ланже выполнит свое обещание взять ее с собой в поездку в столицу Ренессанса - чудесную Флоренцию, и главное, - в конце октября в Прованс должен был вернуться ее любимый менестрель Робер Верль из Сицилии, и спеть свои новые песни.

Вспомнив о настоятеле Ланже, Екатерина повеселела. Его ум обязательно поможет ей выбраться из затруднительной ситуации, он найдет способ избавиться от англичан, приехавших за нею. Принцесса была уверена - ее духовный отец любит ее и не захочет с нею расстаться. Надеясь услышать подтверждение этому, Екатерина поспешила к настоятелю.

Очевидно, граф Оксфорд успел побывать у Пьера Ланже раньше ее, поскольку из его комнаты явно говорили о состоянии дел в Англии. Но беседовал с настоятелем не граф, а аббатиса Беренгария. Екатерина невольно остановилась и прислушалась к разговору.

-- Явное безумие посылать на этот остров ребенка, отец де Сеннанк, - возмущалась аббатиса. - Как может малолетняя Екатерина уцелеть в ожесточенной борьбе, в которой погибли могучие рыцари, гораздо более ее сведущие в искусстве воины. А ей исполнилось всего четырнадцать лет, она не выживет в атмосфере постоянных заговоров и интриг. Согласиться выполнить требование графа Оксфорда все равно, что согласиться отдать ягненка стае кровожадных волков.

-- Вы забываете о божьей воле, что вам вовсе не к лицу, матушка, - проговорил Пьер Ланже с такой суровостью, что Екатерина с трудом узнала его голос. - Я тоже не менее вас надеялся, что молодой граф Тюдор останется единственным претендентом от Ланкастеров на корону Англии и Екатерину минует опасная участь быть вовлеченной в войну Алой и Белой роз. Если этого не произошло, значит, мы не правильно понимали волю бога. Екатерине следует отправиться в Англию с графом Оксфордом. Она родилась на английском троне, с первых минут ее существования на белом свете ей было предназначено быть владычицей своей страны и ее судьба быть королевой Англии вне наших взглядов и желаний. Я тоже ничего хорошего не жду от этого предприятия для нашей при­нцессы кроме возможного пленения и ранней смерти, - ее враги слишком могущественны, - но каждый должен нести свой крест!

Екатерина замерев, впитывала в себя каждое слово аббата Ланже. Его ду­ховный авторитет был так велик, что она не усомнилась в верности ни одного его слова. Подслушанный разговор произвел полный переворот в душе Екатерины, и она с бесчувственной покорностью дала согласие графу Оксфорду на свой отъезд.

Проживающие в аббатстве дамы благородного дворянского происхождения почтительно сняли с наследницы английского престола грубое монастырское одеяние из простого холста, надели на нее парчовое платье с золотой вышивкой, и заплели ей косы с жемчужными нитями. Екатерина Ланкастер приобрела облик особы королевского происхождения, за которой приехал отряд знатных англичан, и они с немалым чувством удовлетворения увезли ее из стен аббатства де Сенанк.

Екатерина тайком проплакала всю дорогу до Парижа, оплакивая гибель кузена Тюдора и свою участь. Принцесса была уверена, что едет в Англию за своей гибелью, а она была очень молода, и ей хотелось жить всем своим существом. Грубое веселье окружавших ее английских баронов навевало на нее еще большую тоску. Но перед встречей с Карлом Восьмым Екатерина постаралась взять себя в руки, и с полным самообладанием говорила с фран­цузским королем, обещая ему от своего имени быть ему верным союзником и никогда не начинать войны с Францией.

Вступив на берег Англии, Екатерина окончательно распрощалась со своей жизнью. Она решила посвятить себя усилиям, которые способствовали бы увеличению благосостояния ее королевства и согласию с ее совестью. Сначала Екатерина направилась в военный лагерь Тюдоров, встретилась со своим дядей лордом Джаспером и познакомилась со многими своими сторонниками из английской знати, затем поехала в хорошо укрепленный город Лестер, где содержались главные пленники, взятые после Босвортской битвы.

Узнав, что в тюрьме содержится сам король Ричард Третий, Екатерина Ланкастер выразила желание встретиться с ним и с его людьми. Сами пленники не горели желанием встречи с дочерью своих заклятых врагов, которая сама стала их главной противницей. Но неповиновение грозило им еще большим унижением, поскольку Джаспер Тюдор отдал их под надзор одного из самых больших ненавистников Ричарда Третьего - лорда Томаса Леукнора, чей замок Бодиам король захватил и его семью пленил. Лорд Леукнор не упустил бы случая поиздеваться над пленниками, если только они подали к тому повод.

Изнуренные долгим плохим содержанием в цепях, пленники медленно поднимались по ступенькам вверх в наиболее благоустроенную часть башни. Екатерина в то время находилась возле горящего камина, тщетно пытаясь согреться: она не привыкла к суровому английскому климату, и от преждевременно наступивших холодов ее не спасало даже теплое платье из плотного зеленого бархата.

Появление группы людей в оковах, одетых в изодранную в клочки одежду, заставило ее забыть о холоде. Екатерину обдало жаром волнения, - от этой первой встречи многое зависело и в жизни этих людей, и в ее судьбе.

Принцесса Ланкастер подошла к пленникам, и они увидели подростка, который только что стал девушкой. Екатерина находилась в том возрасте, когда люди больше всего похожи на ангелов. Ее черты лица окончательно сформировались, сменив их детскую неопределенность, но чистота их линий еще не была потревожена неумолимым временем. Свежесть красок подчерки­вала прелесть ее облика, и делало его незабываемым отпечатком особой душевной ясности. Строгий ценитель мог найти кое-какие изъяны ее внешности, но большинство зрителей сочли бы, что более совершенные линии лица не нужны такому обаятельному облику, прекрасному своим соответствием душевной чистоты и оригинальной внешности. На свою мать, Маргариту Анжуйскую, чего сильно опасались товарищи Ричарда Третьего, разделявшие с ним его пленение, Екатерина мало была похожа, она напоминала ее разве что гибкой фигурой и темными глазами. Овал лица и светлые каштановые волосы Екатерина унаследовала от своего отца.

Екатерина Ланкастер рассматривала пленников не менее внимательно, чем они ее. Она тоже опасалась этой встречи, боясь, что все ее детские страхи, в которых фигурировали беспощадные к ней Йорки, окажутся правдой. Но вместо чудовищного горбуна, чья кровожадность сразу бросалась бы в глаза, Екатерина увидела молодого мужчину с приятным, хотя и изнеможенным от многих лишений лицом, имеющим чуть непропорциональную фигуру. Его спутники тоже ничем не отличались от обычных людей, если не счи­тать крайней изнуренности, напомнивших ей многочисленных страдальцев, искавших приюта в ее родном аббатстве. Над ними черной тенью висело присутствие лорда Томаса Леукнора, которого даже присутствие принцессы не могло заставить отвести от них взгляд, полный открытой ненависти.