Ричард Глостер, король английский (СИ) - Воронина Виктория
- Дочь моя, пойман шпион Эдуарда Йоркского. Он хотел похитить тебя и отвезти в Англию. Там тебя в лучшем случае ждало бы пожизненное тюремное заключение, в худшем тебя умертвили бы как твоего отца Генриха Шестого. Но бог не допустил этого злодеяния, он сам попал в наш застенок.
- Матушка, но кто-то еще, подобный ему, может попытаться снова это сделать, - в ужасе проговорила девочка.
- Не беспокойтесь, дочь моя. Герберта Кортни пытали, и он выдал всех своих сообщников, - снисходительно ответила Маргарита Анжуйская. - Теперь нам нужно полюбоваться, как палач расправляется с нашими второстепенными врагами, пока мы не добрались до Йорков!
Герберта Кортни ожидала самая мучительная казнь - колесование. Для начала его тело растянули в разные стороны несколько лошадей, создавая Герберту Кортни невыносимые мучения. Без конца слышались его крики и стоны. Маргарита Анжуйская наслаждалась каждой секундой этой жестокой экзекуции, но она пожелала взглянуть, какое впечатление производит возмездие на ее дочь и ... оторопела. Глаза Екатерины были полны слез, ее дыхание было почти таким же прерывистым, как у пытаемого человека, маленькая ручка была прижата к груди, чтобы не выскочило сердце.
Заметив ошеломленный взгляд матери, Екатерина бросилась перед ней на колени и принялась молить:
- Матушка, пощадите!
Но девочка только ухудшила дело. Маргарита Анжуйская пришла в такую ярость, какой еще никогда не испытывала.
- Да как ты смеешь, презренная, просить за наших врагов!? С этой минуты ты мне не дочь! - вне себя закричала она.
Наказание, которому Маргарита Анжуйская подвергла свою дочь, ненамного было мягче пыток Кортни. Королева собственноручно так избила девочку, что ее пришлось везти на лечение в аббатство де Сенанк, и потом не пожелала забрать Екатерину обратно домой после выздоровления. Генриху и Джасперу Тюдорам, прибывшим из Бретани засвидетельствовать свое почтение принцессе Екатерине, Маргарита Анжуйская мрачно объявила, что больше не считает слабодушную девчонку своей дочерью, - она назначает своим наследником Генриха Тюдора, способного расправиться с Йорками.
-- Но я ведь не Ланкастер, а всего лишь сын сводного брата по матери вашего супруга, королева, - удивился Генрих Тюдор.
-- Твоя мать, леди Маргарет Бифорт, происходит от первого герцога Ланкастера, значит ты тоже наследник английского престола, - непоколебимо заявила Маргарита Анжуйская. - Не сомневайся, я склоню французского короля на твою сторону.
Обрадованный внезапно открывшимися блестящими перспективами Генрих Тюдор принял предложение Маргариты Анжуйской, не задумываясь над тем, как воспримет Екатерина новость о лишении ее статуса наследницы. А девочка оказалась очень довольна, узнав ее, ей захотелось остаться в монастыре. Монахини женской обители де Сенанк отнеслись к ней с добром, обращались с неизменной лаской, аббатиса Беренгария не оставляла ее своим попечением и вниманием. Особенно пекся о ней замещавший аббата де Сенанка брат Пьер Ланже, заведовавший также монастырской библиотекой. Он подолгу беседовал с одинокой девочкой, приносил ей ценные рукописи средневековых книг с цветными рисунками, и понемногу учил ее тому, что знал сам, а был он очень образованным человеком, общаться с которым считали за честь самые выдающиеся ученые Европы.
Со временем Екатерина узнала, что ее духовный отец Пьер Ланже ушел в монахи, чтобы искупить свой грех ненависти к англичанам, разграбившим тридцать лет назад его дом и убившим его семью.
- Когда-то в молодости я мечтал о воинских подвигах, славе и человеческом восхищении, - рассказывал Ланже Екатерине. - И длилось это до тех пор, пока я не увидел настоящее лицо войны, сгубившей мою семью. Но и тогда я не понял, почему господь послал мне это испытание, проклял всех англичан и поклялся мстить им до последней капли крови. Я поступил в войско Карла Седьмого, но так и не мог найти успокоения своей боли. Напротив, мне становилось все хуже от своей злобы, пока, наконец, ко мне не пришло откровение, что нельзя ненавидеть то, что создал всевышний бог. Если англичане причинили мне жестокое горе, то я должен понять, почему господь счел нужным послать такое испытание моей душе, а не ненавидеть тех, кто был орудием в его руках. Я осознал, что богу было за что наказывать меня - за мою гордыню, честолюбие, жажду сатанинских утех. За то, что я хотел грабить и убивать других людей, бог отнял у меня семью посредством англичан.
-- Отец Ланже, вы не похожи на человека, способного причинить зло другому существу, - недоверчиво произнесла Екатерина. - Вы самый добрый человек, которого я только знаю.
-- Такой душевной чистоты я достиг долгими днями раскаяния, покаяния и взыванием о помощи к Пресвятой богородице, дитя мое, - ответил Пьер Ланже, ласково погладив по голове девочку. - И я надеюсь, что тебе никогда не придется испытать моих прежних мучений.
-- Так и будет, отец Ланже, ведь я решила остаться здесь и принять постриг, - горячо воскликнула Екатерина Ланкастер, выдавая свое самое заветное желание. Аббатство де Сенанк казалось ей надежным убежищем от мира, безумного своей жестокостью, цветущим садом любви посреди пустыни ненависти. Много раз Екатерина становилась свидетельницей того, как люди, потерпевшие жизненное крушение за стенами монастыря, возрождались к жизни благодаря стойкой вере монахов в милосердие бога. Особенно хорошо в старинном аббатстве становилось летом, когда зацветала лаванда, и ее запах смешивался с чистым горным воздухом. Тогда даже звездное небо становилось ярче, и весь мир казался подлинным совершенством.
Малолетняя принцесса скучала только по своему дедушке Рене и королеве-матери, которые отнюдь не были любителями посещения монастырей. И все же Екатерине Ланкастер довелось увидеться с Маргаритой Анжуйской, когда королева неизлечимо заболела язвой желудка. В надежде облегчить ее страдания королеву привезли в аббатство де Сенанк. Принцесса ожидала, что теперь мать призовет ее к себе, но напрасно. Тогда девочка потихоньку приблизилась к келье, отведенной Маргарите Анжуйской и увидела, что льстивые придворные ее матери теперь совершенно открыто показывают свое к ней равнодушие. Они были разочарованы тем, что их госпожа не могла вернуть себе прежнее величие, и считали зря потерянными годы, отданные службе королеве Маргарите.
Пользуясь безразличием придворных, Екатерина проскользнула в келью матери. Королева находилась совершенно одна и тщетно пыталась привстать с постели, чтобы позвать на помощь. Увидев дочь, Маргарита замерла, и неподвижно уставилась на нее. Екатерина в невольном порыве бросилась к ней, и, обняв ее, прошептала:
- Матушка, пожалуйста, не отталкивайте меня. Простите меня, матушка.
Она просила прощения у матери за то, что не оправдала ее надежд, за то, что ни разу не доставила ей никакой радости. Маргарита молчала, но слезы побежали по ее исхудавшим щекам, она прижала дочь к своей груди, и Екатерина в первый раз почувствовала ее материнскую любовь.
С их последней встречи прошло четыре года, но Екатерина не передумала принять постриг. Особенно она укрепилась в своем намерении, когда ее духовный отец Пьер Ланже стал аббатом де Сенанк. Дни Екатерины проходили в самых разнообразных занятиях: в молитвах, в переписывании старинных рукописей, в уходе за больными и раненными, обратившимися за помощью в аббатство де Сенанк. Для нее не было большей радости на свете, чем видеть как выздоравливающие люди все больше проникаются к обитателям монастыря теплыми чувствами. Постриг Екатерины немного отложился из-за того, что она пожелала собственноручно ухаживать за двумя итальянскими путешественниками, сильно пострадавшими от горных разбойников.
Спускаясь во двор, чтобы переменить в тазу воду, Екатерина вдруг заметила возле ворот аббатства крупный конный отряд воинов, да еще под знаменем с изображениями английских львов. "Что делают в нашем аббатстве англичане? " - испуганно подумала Екатерина, и ее сердце заныло от тревожного предчувствия. Особенно всполошилась принцесса, когда она узнала в одном из всадников графа Оксфорда. Девочке сразу захотелось уйти от него подальше, но спрятаться ей не удалось. Граф Оксфорд заметил ее, и, подойдя к ней с остальными рыцарями, неожиданно со своими спутниками преклонил перед ней колено, что заставило ее испуганно вскрикнуть.
