Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"

— Правнукам? — Гермиона едва удержалась от того, чтобы её челюсть не отвисла в наиболее неподобающей манере. — Вы думаете, что я — что Том и я собираемся…

— Произвести потомство? — она закончила за Гермиону, будто это было самой естественной вещью на земле. (Это было, конечно, естественной вещью, но это не было самым тревожным предметом их разговора.) — Я, разумеется, надеюсь, что вы поженитесь до того, как это произойдёт, но какую бы очерёдность вы ни выбрали, важно лишь, что вы сделаете это вдвоём, и к тому же своевременно. Думаю, нашей семье не помешало бы поменьше публичных сплетен, как ты считаешь?

— Извините, — сказала Гермиона, чувствуя себя всё более и более не в своей тарелке, — но мы с Томом, у нас всё не так, как Вы думаете. Мы просто друзья, миссис Риддл.

— «Друзья», — миссис Риддл одарила её оценивающим взглядом. — И однако ты знаешь, что он читает в кровати всю ночь, а он знает, что ты разговариваешь во сне. Когда я была девочкой, это бы считалось наиболее далёким от простой дружбы.

— Это не то, как это звучит, — быстро сказала Гермиона, — и в этом не было ничего непристойного, честно! — она, к своему неудовольствию, знала, что поколения юных мужчин и женщин произносили те же слова старшим, но, возможно, в этот раз ей поверят. — В любом случае, сейчас современные времена: стандарты изменились за последнее поколение. Я не против идеи замужества и детей, но я тяжело училась в школе и хотела бы сделать что-то с моим образованием, когда закончу. Просто повесить диплом на стену для меня недостаточно.

Мамино образование тоже было не просто украшением стены. Она вышла замуж за папу Гермионы посреди своего обучения на медсестру, но это было лишь по некоторым внешним обстоятельствам проживания и трат на жизнь: было дешевле снимать квартиру вместе, а не два отдельных пансионата, но арендодатели не любили сдавать жильё неженатым парам. Мама с папой не завели Гермиону до тех пор, пока её папа не закончил свою ординатуру, и они не открыли собственную практику. В результате её родители были старше многих родителей её одноклассников в начальной школе. Но это не было чем-то плохим, это лишь означало, что у мамы с папой были успешные карьеры и большой семейный дом в Кроули, чтобы Гермиона могла по нему ползать младенцем.

(Она размышляла, был ли поздний старт мамы с папой причиной, почему Гермиона была единственным ребёнком, ведь взрослой паре было бы трудно уследить за несколькими маленькими детьми. Но Гермионе всё ещё нравился пример, который они подавали, и она ценила, что они делали упор на усердие в учёбе и правильный выбор профессии. Если это значило, что у них не будет трёх или пяти детей, что было средним числом для британской женщины, она безропотно примет это. Она достаточно переживала за первокурсников Рейвенкло, и добавить к этому других детей — своих детей — стало бы действительно невыносимо.)

— Ты заинтересована в… ремесле? — спросила миссис Риддл, используя слово, будто оно оставляло плохое послевкусие у неё во рту.

«Ремесло» было старым словом, вышедшим из употребления. Более подходящим современным термином было «трудоустройство» или «профессия», когда в нынешние дни зарабатывать на жизнь чем-то ещё, кроме сбора подати, уже не считалось презренным. Но лицо миссис Риддл помрачнело, и её губы крепко сжались, будто Гермиона призналась в том, что хочет сбежать с цирком.

— Если я в состоянии и достаточно обучена, чтобы заработать себе на жизнь, почему бы мне не сделать этого? — сказала Гермиона. — Дело не в деньгах — моя мать работает и занимается благотворительностью, хотя у нас было бы их достаточно, если бы она этого не делала. Но ей хочется этого, и она приносит пользу тем, что занимается этим.

— Как современно, — было любопытно, как самые невинные слова из уст миссис Риддл могли звучать несколько оскорбительно. — Полагаю, идея твоей матери проявить должный интерес к твоему образованию соответствовала её положению. Но не мне указывать другой женщине, как ей воспитывать своего ребёнка.

Миссис Риддл шмыгнула и продолжила:

— Ты можешь обнаружить, что женщина со средствами с такой же лёгкостью может «приносить пользу», но ей лишь изредка придётся прибегать к обычному труду. Видишь ли, когда кто-то рождён или выращен в дворянском обществе, такая привилегия не обходится без обязательств. Социальное положение влечёт за собой социальную ответственность: от нас ожидают нравственного примера, благочестия, добродетели, благотворительности и благородства, и через это мы подаём пример нашим меньшим. «Noblesse oblige»{?}[(фр.) “Благородное происхождение обязывает”. Французское крылатое выражение, в переносном смысле означает “честь обязывает” или “положение обязывает”. ], как они это называют, является признаком истинного благородства — как в положении, так и в характере.

Гермиона не могла перестать пусто таращиться на миссис Риддл, не в состоянии сформулировать подходящий ответ. Она понимала концепции добродетели и нравственного обязательства, но она не ожидала таких настроений от Мэри Риддл, из всех людей. Риддлы были… Не то чтобы злобными людьми, но из того, что она успела о них заметить, они были едва ли добродетельными. Они жили свои безбедные, спокойные жизни — жизни удовольствий, — и в этом не было ничего по сути своей плохого. Но самое милосердное, что она видела от них, помимо того, что они были любезными хозяевами по отношению к ней и Тому, — класть деньги в блюдце для сбора пожертвований и относиться к слугам с элементарной вежливостью.

Помнить имена прислуги, предоставлять служебные «льготы» вроде разрешения собирать объедки с ужина для своих семей, позволять первыми выбрать из ненужных вещей и старого белья, которые они собирались отдать на благотворительность, и давать отгулы на полдня по воскресеньям, чтобы посетить церковь, — это Риддлы называли добротой, что отдавало унизительной снисходительностью в либеральных глазах Гермионы. Она никогда не видела миссис Риддл, вяжущей носки или сматывающей бинты, или мистера Риддла, открывающего двери своего дома солдатам, идущим на поправку, или отца Тома, предлагающего руку помощи горничным, чтобы следить за домом или поместьем. Он был дюжим мужчиной, которого по каким-то причинам не призвали в армию, и в то же время все заботы о дворе и чистке конюшен были возложены на мистера Брайса — человека, ковылявшего с костылём.

Отец Тома — схожесть их имён начинала приносить неудобства — не делал ничего, кроме недовольного хлопанья дверьми, а затем он уезжал на конные прогулки, пока мистер и миссис Риддл его игнорировали. Они уделяли больше внимания Тому, спрашивая, как он устроился в своей комнате, и нужны ли ему дополнительные одеяла, или хотел ли он, чтобы горничная оставляла грелку в его кровати после ужина, чтобы она была тёплой и уютной, когда придёт время идти в постель.

— Думаю, есть гораздо более важные вещи, чем пытаться выглядеть благородными, — сказала Гермиона. В ней не было красноречивости Тома, чтобы очаровывать взрослых: она была слишком прямолинейна в рассуждениях, чтобы тягаться с убедительностью Тома, и, хоть Том и находил это трогательным, это мешало в редких случаях, когда она хотела, чтобы другие люди не только сочли её аргументы убедительными, но и её персону приятной. — Эта цель достойна восхищения — привилегии не стоит принимать как должное, конечно, — но я всегда хотела привнести более активный вклад в общество. Связи с общественностью, гражданские дела или, возможно, даже государственное управление.

— О, Гермиона, моя дорогая, — сказала миссис Риддл с огромным облегчением. Она похлопала Гермиону по плечу и продолжила. — Если тебе этого хотелось, почему ты не сказала? Уверена, я смогла бы устроить для тебя место в муниципальном управлении Северного Йоркшира, когда ты закончишь школу. Это к северу от долины и достаточно близко, чтобы ты могла жить здесь, а не в Аллертоне — довольно скучном маленьком приходе, если судить по нему.

— Позицию? В муниципальном управлении?