Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"
На многих зачарованных гобеленах, сотканных экспертами магических искусств, имена и родственные связи ведьм были записаны не с такой тщательностью, как волшебников. Магический мир гораздо чаще предоставлял ведьмам основные экономические и гражданские права: на владение делом или собственностью, или на участие в политике или дипломатии — в отличие от официального статуса, или его отсутствия, магловских женщин. Однако, как и в магловском обществе, традиционным для ведьмы было брать фамилию мужа после свадьбы, тем самым «лишаясь» собственной. Судя по записям Нотта, ведьмы с «лучшими» семьями брали двойную фамилию через дефис, если девичья фамилия её матери была выше по статусу, чем её отца, или если её собственный статус был выше статуса её мужа. Тем не менее, большинство создателей волшебных семейных древ опускали ведьм после первого поколения, если они выходили замуж, вместо этого продолжая следовать за мужем, что превращало материнские линии в запутанные дорожки тупиков и неразрешённых вопросов.
Она смирилась, что ей придётся терпеть Нотта в качестве её подельника, если она хочет решить эту загадку.
Растущий список опасений проносился в её мыслях, пока она выруливала на автомобиле Риддлов из гаража, вниз по холму и на основную дорогу, которая проходила через центр деревни. На дороге было не так много другого транспорта. Несколько повозок, запряжённых лошадьми, покрытых клеёнками, чтобы защитить свой груз, велосипед-другой, но никаких моторов. Водители телег приподнимали кепку для Гермионы, когда она объезжала их, медленно двигаясь по скользкому битуму. В Йоркшире зимой оказалось не на что смотреть: земля была покрыта слоем снега, сухие каменные стены и заборы живой изгороди разделяли одного жильца от другого. Они представляли собой сетку из тёмных границ, возвышающихся над квадратными формами ветреных пастбищ. Это придавало сельской местности Северного Йоркшира вид большого белого покрывала.
Место встречи было участком дороги за владениями деревни, скрытого из поля зрения маглов…
Здесь!
Деревянный дорожный знак вырос из утрамбованного снега на краю дороги, две стрелочки показывали в разные направления.
Грейт-Хэнглтон, 5 миль.
Литтл-Хэнглтон, 1 миля.
Она осторожно надавила на педаль тормоза: автомобиль остановился на льдистой дороге. Выходить из магически согретого салона на холодный ветер было тяжело, но она справилась и подошла к указателю, проваливаясь под замёрзшую корку с каждым шагом.
— Нотт? — она заглянула за указатель. — Привет? Ты где?
Прямоугольный участок воздуха замерцал, и появился Нотт, одетый в чёрную мантию под толстым зимним плащом с меховым воротником и золотой застёжкой у горла в виде дубовой ветки, украшенной желудями. Он указал палочкой на землю, где череда рун была расплавлена в снегу. Гермиона осмотрела последовательность, переводя каждую букву в голове и укладывая их значение в контекст друг друга.
— Эй! — сказала Гермиона, поднимая глаза от земли и уставившись на Нотта. — Это моя руническая схема! Ты даже украл идею писать на снегу!
— Какая разница, где я её взял? — пожал плечами Нотт. — Тебе всё равно никто не поверит.
Он стёр отметки с помощью Инсендио, и, когда закончил, стряхнул снежную кашу с ботинок:
— Ты знаешь, куда идти?
— Да, — сказала Гермиона. Она засомневалась, но затем добавила: — Ну, у меня есть карта и общее представление, где искать. Но будет быстрее, если мы поедем на автомобиле.
Нотт сузил глаза на мотор:
— На этом? Это то, что маглы используют в качестве повозок? Оно странно пахнет — и где лошади?
— Их нет. Это запах бензина.
— Бензина?
Гермиона поискала в своей памяти термин из алхимии, который бы понял волшебник. Учебники по этому предмету всегда использовали соль того или масло этого, чтобы описать то, что современные магловские химики называли сульфатами и нитритами. Не то чтобы волшебные алхимики прошлого — или настоящего — были невежественными или глупыми, но они были ограничены старыми обычаями, и одним из них было использовать традиционные названия ингредиентов. Она считала, что это было в какой-то мере связано с тем, как долго жили волшебники, а алхимики, в частности, как правило, жили даже дольше обычного.
— Эм, — сказала она, — дистиллированная и очищенная нафта{?}[Лигроин, тяжёлый бензин, прямогонный бензин]? Она используется в качестве топлива.
— Какое варварство, — сказал Нотт. — Как быстро оно может ехать?
— Сорок пять миль в час, полагаю, — сказала Гермиона. — Может, шестьдесят на хорошей дороге под гору.
Нотт насмешливо фыркнул:
— Новые «Чистомёты» могут развивать скорость до восьмидесяти миль в час.
— Но ты не можешь уместить двоих людей на одном и одновременно обедать в воздухе, — заметила Гермиона. — А у меня есть корзинка сэндвичей с курицей под сиденьем. Уверена, если ты попробуешь съесть их на восьмидесяти милях в час, ты оценишь задачу по вытаскиванию замёрзшего майонеза из своих ноздрей.
— Агх, Грейнджер, тебе правда надо обо всём спорить?
Гермиона фыркнула, но противостояла порыву подтвердить слова Нотта. Она держала рот на замке, пока Нотт садился на пассажирское сидение слева, сморщив нос от магловского салона, на который не были наложены чары расширения, как на безлошадные повозки Хогвартса. По крайней мере, её колдовство обеспечивало им приятное тепло.
Она вновь завела мотор, и они поехали вверх и вниз по многим холмикам, которые составляли долину. У подножия одной из долин угнездилась деревня Литтл-Хэнглтон, а на противоположном горном хребте, на одной из самых высоких точек, стояла Усадьба Риддлов. На другой стороне деревни был другой хребет, тёмный и лесистый, в то время как холм Риддлов представлял собой чистую и ухоженную лужайку, покрытую снегом, окаймлённую декоративными теневыми деревьями.
Лесистый хребет был на краю деревни — и, согласно картам геодезистов, там заканчивались владения Риддлов.
От главной дороги отходила второстепенная, утоптанная грязная тропинка вместо гладкого асфальта, налитого на щебень, который был стандартом для общественных автомобильных дорог по всей Англии. Это было указанием на то, где начинается частная собственность, и, дёрнув рычаг переключения передач, Гермиона направила машину по трассе в рощу тёмных деревьев. Водянистый солнечный свет конца декабря мгновенно скрылся за пологом заснеженных ветвей, как будто в мгновение ока наступили сумерки.
Нотт достал палочку и вызвал Люмос. Гермиона, закатив глаза, щёлкнула переключателем для фар, чтобы осветить дорогу.
Они завернули за угол, мотор был на самой нижней передаче. Нотт не убирал свою палочку, но держал её в руках в захвате для дуэли.
— Вот это место, — выдохнул Нотт. — Останови повозку, Грейнджер.
Гермиона переключила рычаг передач на нейтральную скорость. Нотт выпрыгнул с переднего сиденья, сделал несколько шагов с тропинки и вверх к краю леса, где начал копать под деревом без листьев. Спустя минуту он вернулся, и в его руке в перчатке лежал колючий стебель, увенчанный горсткой крошечных колокольчатых серо-фиолетовых цветков, ломких и повреждённых зимним морозом. Сезон сбора урожая давно прошёл.
— Буквица, — объяснил он, раскрывая один из цветков, чтобы изучить стеблеобразные нити внутри. — Волшебная буквица. Мы выращиваем это круглый год в нашей солнечной комнате дома.
— Также называется «веттоника» или «английский лесной чистец». Часто используется для целебных зелий и противоядий, — процитировала Гермиона по памяти. Она читала об этом много лет назад в учебнике по травологии «1000 магических растений и грибов». — Лучше всего собирать поздним сентябрём, когда лепестки уже полностью сформированы и приобрели глубокий фиолетовый оттенок. Высушенные и перемолотые листья часто завариваются и используются в качестве зелий от похмелья. Пыльники можно сорвать и измельчить в припарку, чтобы вылечить…
— …Змеиные укусы, — закончил Нотт. — Продолжай. Если их травы просочились из их сада и начали расти так близко к магловской дороге, значит, они не обновляли свои защитные обереги. Они не узнают, что другие волшебники проникли на их территорию.
