Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"

— Они должны были нас встретить, — взволнованно сказала Гермиона, поворачиваясь туда-сюда, будто ожидая, что Риддлы выпрыгнут из ближайшей урны. — Ты видишь автомобиль?

— Если они не появятся, мы вернёмся в Лондон, — предложил Том. — Сколько у тебя магловских денег?

— Уверена, они не забыли, — сказала Гермиона, ставя свой сундук на мощёные бетонные плиты, а затем залезла на него, чтобы набрать пару футов роста. Она достала палочку из кармана и вызвала Люмос, осветив яркий шар света вокруг них.

Гудок клаксона разорвал ледяную тишину зимней ночи. За ним последовало дребезжащее рычание приближающегося автомобиля, который предваряла пара желтых фар, бросавших широкую жёлтую дугу света на чёрные улицы. Белоснежные покрышки пробивались сквозь слякоть, разбрасывая ледяные брызги, когда автомобиль остановился прямо перед входом на станцию.

Фары тускнели и мерцали, но оставались включёнными.

Открылась дверь со стороны водителя. Оттуда на дорожку вышел мужчина, его рука потянулась внутрь автомобиля, чтобы достать что-то с переднего дивана.

— Вечер добрый, — сказал он, его трость стучала о бордюр. — Я ищу мастера Риддла и мисс Грейнджер.

— Вовремя, — пробормотал Том.

— Добрый день, сэр, — Гермиона перекричала его, спрыгивая со своего сундука. — Я Гермиона Грейнджер, а это Том. Вас прислали Риддлы?

— Фрэнк Брайс, — сказал мужчина, предлагая руку Гермионе. Гермиона пожала её, и он пошёл поднять её сундук одной рукой, пока второй продолжал опираться на свою палочку. — Я у Риддлов и водитель, и привратник, и мастер на все руки.

— Ой, — сказала Гермиона, наклонившись, чтобы помочь ему, одна рука за её спиной всё ещё держала её палочку, — дайте мне!

Фрэнк Брайс был молодым человеком двадцати с небольшим лет, и к тому же он был слугой — разумеется, ему не нужна была помощь в работе, за которую ему платили: заботиться об их багаже и складывать его в багажник. Мужчина выглядел в полном порядке, одетый в драную охотничью куртку поверх вязанного джемпера и рубашки с короткими рукавами, его штаны были заправлены в пару «веллингтонов», а на голове была обычная плоская кепка, которая казалась неотъемлемой частью униформы йоркширского рабочего. Он не был похож на инвалида и не просил о помощи. Том думал, что со стороны Гермионы было высокомерно добровольно вызваться на помощь, в чём содержалось недвусмысленное предположение, что Брайс не мог выполнять работу, на которую его наняли Риддлы, потому что он хромал или какая бы там ни была у него проблема. Возможно, Риддлам пришлось снизить свои стандарты из-за нехватки молодых людей, многие из которых предпочитали быть солдатами, чем слугами в поместьях.

В тени фар Брайс не заметил, что Гермиона постучала палочкой по своему сундуку, затем — Тома, накладывая невербальное заклинание для уменьшения веса. Он надеялся, что Гермиона достаточно осторожна, чтобы не сделать сундуки невесомыми: была разница между сгибанием правил, когда это было удобно, и попранием Статута, что было недалеко от того, когда бросают игру на середине и портят её всем остальным.

Когда их сундуки были закреплены в багажнике, они с Гермионой сели на пассажирский диван автомобиля, и Фрэнк вернулся на своё место за рулевым колесом.

— Ты занудствуешь о моём вечном личном деле, — зашептал Том на ухо Гермионы. — Но затем ты сама делаешь… — он подумал на секунду о подходящем эвфемизме, — …слово на букву «м» перед Сама-Знаешь-Кем!

Гермиона посмотрела по сторонам и ответила:

— Ты видел его ногу? В его возрасте — он, должно быть, ветеран, демобилизованный из-за травмы. Меньшее, что я могла сделать, это помочь!

— Да, что ж, — сказал Том, опустив голос слишком низко, чтобы его можно было подслушать, — он не просил о помощи. Оставь ему немного достоинства.

— Он бы не стал просить о помощи, — челюсть Гермионы сжалась от упрямства.

— Ты не знаешь этого.

— Я знаю, что мужчины редко просят о помощи, — сказала Гермиона, пристально глядя на него. — По какой-то причине они считают, что «достоинство» значит больше.

— Уверен, я не понимаю, о чём ты, — ответил Том, выражение его лица выражало любопытное непонимание. — Мы всё ещё говорим о нём и о ком-то другом?

Гермиона фыркнула, но не стала продолжать спор.

К тому времени автомобиль начал сворачивать на длинную извилистую дорогу, ведущую к вершине широкого склона, на котором возвышался огромный квадратный дом с двускатными крышами — дом Риддлов. Дом был трёхэтажным с мансардой, самым высоким строением на многие мили, и доминировал над местным пейзажем, что, как полагал Том, и было целью его давно умерших предков, выбравших это место для строительства своего дома. Когда автомобиль вполз на вершину холма, он разглядел огни города в полумиле от него: из окна верхнего этажа дома Риддлов, как он ожидал, можно будет увидеть Грейт-Хэнглтон, а в ясный день, возможно, и город Йорк вдалеке — по крайней мере, клубы дыма, произведённые тысячью домов и десятками фабричных печей.{?}[Север и Йорк в частности славятся своей угольной добычей и индустриальны в целом. Даже в настоящее время там очень плохая экология, и многие проживающие там люди страдают астмой]

Вскоре Брайс поставил их багаж на крыльце дома, прежде чем вернуться на водительское сидение и объехать на моторе кругом за дом. Том посмотрел на Гермиону, которая нервно теребила пальцы, стоя рядом с ним на верхней ступеньке, а затем он поднял палец к дверному звонку и нажал на кнопку.

Через минуту половина двустворчатой двери распахнулась, явив лицо молодой женщины в строгом чёрном платье и кружевном фартуке.

Она изучала черты Тома несколько секунд, и вскоре заинтригованный наклон её головы сменился на нечто, свидетельствующее о том, что она была вполне довольна тем, что обнаружила.

— О! — сказала она, подняв руку ко рту, одинаковые красные пятна выступили на обеих её круглых щеках с оспинами, будто она вспомнила о своих манерах. — О! Сыночек мистера Тома наконец-то дома! — она опустилась в глубокий неуклюжий реверанс, в чём, очевидно, практиковалась нечасто.

Бросьте свой багаж здесь — Фрэнк принесёт его, когда запрёт мотор на ночь. Я покажу Вам Вашу комнату. Мистер и миссис Риддл приготовили северное крыло специально для Вас. Они уже наверху, но Вы увидите их утром на завтраке. Вот как мы подаём трапезы… — лепетала она задыхающимся голосом, почти не переводя дыхания. — Завтрак в девять, обед в час, чай в четыре и ужин в полседьмого. На него Вы должны принарядиться, конечно-с, в остальное время можно одеваться попроще, — показалось, она впервые заметила присутствие Гермионы. — Э-э… И, я думаю, это относится и к Вам, мисс…?

— Грейнджер, — сказала Гермиона с вежливой, но несколько холодной улыбкой. — Гермиона Грейнджер, приятно познакомиться.

— Фрэнсис Крю, старшая горничная, — ответила горничная, кивая ей с меньшим подобострастием, чем Тому. — Хотя мы не делаем большого шума о званиях, у нас же только я и Бекки горничные, и ещё Сара приходит три раза в неделю помочь со стиркой.

Горничная показала им дорогу в северное крыло, объяснив планировку дома, построенного по центральной линии симметрии, как было принято в те времена, и имевшего два основных зеркальных крыла вокруг квадратного внутреннего двора. В северном крыле располагались апартаменты Тома и гостевая спальня Гермионы, в южном — жилые помещения Риддлов, включая официальные апартаменты и личную гостиную мистера и миссис Риддл, но они были закрыты для посторонних. Если требовалась помощь, в его комнате находился колокольчик, с помощью которого можно было вызвать горничную. Она охотно объяснила, что горничные приступают к работе в шесть утра и заканчивают в десять вечера, но если Тому что-то нужно, хоть что-нибудь, то стоит только позвонить, и кто-нибудь придёт ему помочь.

Гермиона нахмурилась, наблюдая за тем, как горничная вкрадчиво общается с ним, стоя слишком близко к нему для удобства. А потом, к отвращению Тома, она продолжала бросать в его сторону обнадёживающие взгляды, полностью игнорируя Гермиону, после чего Гермиона без лишних церемоний была направлена в отведённую для неё комнату. Разительным контрастом было, что горничная открыла дверь в спальню Тома и не спеша продемонстрировала, как пользоваться приборами в прилегающей ванной, затем письменным столом, камином и новым радио над каминной доской.