Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"

— Боюсь, что нет, дедушка, — ответил Роджер, который заметно побледнел. — Риддл, ты уверен, что ты не их законнорождённый сын?

— Я никогда не встречался с миссис Мэри Риддл, — сказал Том. — Я никогда не слышал о ней до настоящего момента. Моя мама назвала меня в честь моего отца, и я родился и вырос в Лондоне. Если они Риддлы из Северного Йоркшира, полагаю, у Вас не будет их адреса? Я бы очень хотел связаться с ней — с ними, — если это, конечно, возможно.

— Прошли годы с тех пор, как я в последний раз разговаривал с ними, — с сожалением сказал майор Риддл. — Они не принимают участия в лондонской жизни… — он показал жестом на бальную залу и толпы вальсирующих людей. — Они живут в сельской местности, насколько я знаю, держатся при себе. Я не припоминаю их адреса, но я уверен, что кто-то из канцелярии военных архивов сохранил его в своих документах.

Глаза Тома устремились к Гермионе, и они обменялись многозначительным взглядом. Это был след, который им нужно было взять как можно скорее.

В следующие полчаса они общались с майором Тиндаллом, у которого был огромный запас забавных историй из армейской жизни, хотя страдальческое выражение лица Роджера говорило о том, что он был не настолько огромным, и он уже слышал окончание каждой из этих историй раньше. Неприятное чувство Роджера не прошло и к концу рассказа о солдате из их роты, который напился и обменял свою винтовку на копьё туземца, а на следующее утро явился с ним на парад.

На самом деле, оно лишь усиливалось по мере того, как майор Тиндалл с ностальгией вспоминал старые добрые времена, когда мужчины были мужчинами, а не негодяями, как лейтенант Томас Риддл, или молокососами, как его племянник, которому, как оказалось, врач поставил диагноз, достаточно серьёзный, чтобы исключить его из потенциальной службы, причём вопрос о том, было ли заболевание реальным, оставался неоднозначным. Затем майор начал рассказывать о надеждах на будущую службу Роджера Тиндалла, о том, что он использовал все свои связи в Сэндхёрсте, лишь бы получить офицерское звание в тылу…

— Лично я нахожу это весьма достойным восхищения, — вставила Гермиона во время затишья, когда майор Тиндалл решил освежить горло второй порцией бренди. — Я считаю, что каждый должен найти позицию, которая соответствует его сильным сторонам. Не каждый должен уметь стрелять из винтовки или рыть траншею, чтобы внести свой вклад в развитие Британии. Я не могу этого делать — более того, я устаю, выкапывая морковь в местном саду победы{?}[Сады и огороды, разбиваемые возле жилых домов (а так же на крышах, пустырях, бывших гольфовых полях, парках, включая Гайд-парк, и т.д.), чтобы снизить нагрузку на продовольственное снабжение ].

— Никто от тебя этого не ждёт, — быстро сказал Том, в поисках способа уладить все разногласия и вежливо уйти. — По общему мнению, сильные стороны каждого пола лежат в противоположных направлениях. А для мужчин это ручной труд.

— Я не понимаю, почему их слова имеют значение, — сказала Гермиона. — Мало кто понимает концепцию дифференциальных алгоритмов, и нет смысла разбрасываться талантами только потому, что некоторые люди ожидают чего-то из-за того, что другие люди родились определённым образом.

— Очень хорошо сказано, — Роджер одарил Гермиону улыбкой облегчения, которая выглядела несколько вынужденной. Гермиона поняла, что вся эта ситуация, должно быть, ему очень неприятна. Когда тебя посвящают в грязные подробности личной жизни других мужчин, это может подействовать на самообладание любого человека. — Музыканты разогреваются. Дедушка, ты не против, если мы пока скажем свои adieus{?}[(фр.) прощания]?

— Идите, идите, — махнул рукой майор Тиндалл. — Прокати её по паркету, Роджер. Я бы и сам вызвался, но эти старые кости слишком часто меня подводили. Риддл, останься и составь мне компанию, ладно?

— Гермиона, — сказал Роджер, протягивая свою руку. — Не хочешь потанцевать?

— О, — сказала она, глядя на Тома, который наполнял бокал майора Тиндалла. Разве графин не выглядел полнее, чем в прошлый раз, когда он от него отливал, или это просто её воображение? Разве там не оставалось лишь четверти? — Эм… Почему бы и нет?

Она взяла руку Роджера и проследовала за ним на танцплощадку, когда заиграли музыканты:

— Что ж… — с сомнением начал Роджер. Одна рука потянулась к руке Гермионы, а вторая — на её талию. — Твой, эм, друг Риддл — чей-то урождённый сын. Дедушка не может держать язык за зубами, поэтому половина ветеранов об этом узнают до конца вечера. Повезло Риддлам, живущим в Йоркшире, — они будут в центре скандала, если до них дойдут новости из Лондона.

— Том никогда не встречался со своим отцом, — ответила Гермиона со всей уверенностью, на которую была способна. Часть её внимания отделялась, чтобы убедиться, что она не раздавит пальцы Роджера своими лодочками на низком каблуке. — Он никогда не был в Йоркшире. Он заслуживает узнать, кто его семья.

— Эта семья, — сказал Роджер, покачивая головой. — Если мне не изменяет память, то у Тома есть старший брат — единородный брат — в два раза старше него, и его тоже зовут Том. Семейное имя, конечно, но это сделает всё ужасно запутанным, особенно когда подойдёт вопрос наследства.

— Какого наследства?

— Риддлам принадлежит деревня на севере. Старинный род — они сколотили состояние на угле, когда шахты работали на полную мощность. Эти шахты сейчас уже почти все закрыты, а люди разъехались, но земля вокруг всё ещё принадлежит им.

— Понятно.

Гермиона понимала, что Том будет очень этим доволен — происходить из старинного, богатого рода, должно быть, мечта любого сироты. Но она также осознавала, что ему будет от этого не менее горько, потому что он вырос безымянным и нуждающимся сиротой, его магический дар не проявлялся до его одиннадцатилетия, его семейные связи были тайной до сегодняшнего вечера и открылись лишь благодаря редкому всполоху удачи.

— Гермиона, — тихо заговорил Роджер сквозь бренчание музыкальной группы, — он же не сделал ничего неподобающего? Может, в нём и есть старинная кровь, но я же вижу, что он был воспитан по-другому — тем более, если его отец такой негодяй, каким его видит дедушка.

— Нет! — жарко сказала Гермиона, сжимая руку Роджера сильнее, чем собиралась. — Я знаю его много лет, и он никогда не был невоздержан со мной. Том не его отец, он не может им быть, он никогда не встречался с этим человеком.

— Я волновался о тебе, — сказал Роджер. — И всё ещё волнуюсь. Ты же должна видеть, Гермиона, что он не нашего круга?

— Не уверена, что я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Просто… Будь осторожна, пожалуйста? — сказал он. — Я знаю мужчин, как он, — привлекательный, обаятельный. Я могу сказать, что он будет стремиться к семейным деньгам и не примет «нет» за ответ.

«Это похоже на Тома, — подумала она. — Он может быть потрясающе упёртым, если задастся целью. Единственная возможность разубедить его — отвлечь его чем-то равной ценности».

— Он вправе получить их, — ответила Гермиона. — Он тоже часть семьи.

— Он так же смотрит на тебя, будто думает, что вправе получить твою компанию, — прошептал Роджер, его глаза проследили за движением позади чего-то за плечом Гермионы. — А вот и он. Судя по его лицу, не думаю, что я ему нравлюсь. Ладно, Гермиона, увидимся позже? — он оставил небрежный поцелуй в воздухе над щекой Гермионы и отпустил её руку. — Пиши мне, моя мать перенаправит мою корреспонденцию, когда я продолжу учёбу.

Роджер удалился, и как раз в тот момент Том занял освободившееся место и протянул руку Гермионе, его лицо было необычайно пустым, выражение не поддавалось прочтению.

— Пойдём, разве я не обещал тебе танец? — спросил Том.

Гермиона позволила ему взять себя за руку и обвить второй рукой талию. Он держал свои руки жёсткими углами у своего тела, и она догадалась, что он не привык к такой близости. Она не могла вспомнить много случаев, когда он касался других людей, ни в школе, ни вне её, — по крайней мере, не добровольно, — и его рука не касалась её талии с того дня, когда они репетировали в пустом кабинете. Она чувствовала, что его пальцы заворачиваются вокруг ленты, вшитой в талию её платья, а они находились достаточно близко, чтобы она могла рассмотреть направление роста его волос под челюстью, фолликулы были чуть темнее в местах, где он побрился утром. Она отметила, что уйдут годы, прежде чем он сможет отрастить настоящую бороду: площадь между его подбородком и верхней губой была далека от соединения.