Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"

— Я учусь в школе-пансионе в Шотландии. Она маленькая и очень закрытая, по крайней мере, мне так говорили, — сказал Том, чьи плечи расправились от слов Роджера. Казалось, он вибрирует от нетерпения завершить разговор.

— Значит, Вы один из ребят Гордонстауна{?}[Престижная старейшая, школа в Шотландии, в настоящее время один из последних полных закрытых пансионов Британии. ]? — спросил Роджер.

— Вообще, моя школа ещё дальше на севере, — сказал Том. — У неё нет репутации или славы Гордонстауна, но это, возможно, и хорошо, поскольку я никогда не находил применения их знаменитой дисциплине.{?}[Школа славится своей жёсткой дисциплиной, с основания условия там были близкими к спартанским. В прошлом день в Гордонстоуне начинался с холодного душа и пробежки вокруг кампуса. Но и сегодня уделяется внимание физической культуре и спорту, навыкам судовождения и альпинизма.]

Роджер подавил смешок:

— Я учился в Чартерхаусе{?}[Ещё одна старейшая школа, основанная в бывшем монастыре. В настоящее время самая дорогая частная школа Великобритании], и самое худшее, что у них было, — монастырский футбол, да и то по желанию. Никогда не видел смысла в методах Гордонстауна, но, опять же, я никогда не был тем, кто нуждается в старом добром «выправлении». Полагаю, и Вам это не грозит: Гермиона не потерпит юношу, который не может держать свой нос в чистоте. Не так ли?

— Да, — согласилась Гермиона, искоса глядя на Тома. — И то же касается юношей, которые не могут угнаться за мной. Том всегда был хорошим мальчиком со мной по обоим направлениям.

— И я никогда не забываю о её дне рождения, — добавил Том, глядя на неё в ответ с ласковой улыбкой, которая была не только для неё, но и для Роджера. — Она говорит, что это моё лучшее качество. Говоря о хороших качествах, не могли бы Вы представить меня своему дедушке? Если он служил с моим отцом, я бы хотел выразить ему моё почтение.

— Нам бы хотелось, — поправила его Гермиона. — Я уже столько лет не виделась с майором Тиндаллом — я бы не хотела покинуть этот вечер и хотя бы не поздороваться с ним.

— Э, конечно, — сказал Роджер, чьё выражение лица выразило лишь малейший намёк на сожаление о скором уходе Гермионы. — Он вон там, в углу, в секции для курения. Ни с кем не общается, как видите.

Роджер повёл их туда, где собрались пожилые ветераны, их мундиры были украшены бóльшим количеством позолоты и лент, чем у кого-либо из молодых. Они прикуривали сигары и сигареты, и горящий табак клубился вокруг них вонючей дымкой. Кто-то раздобыл графинчик бренди, если судить по коротким стеклянным стаканам, наполненным янтарной жидкостью.

Гермиона видела, что эти пожилые джентльмены не были заинтересованы в светской беседе — некоторые из них положили свои трости подле своих кресел.

Майор Тиндалл был одним из них. Он был грузным, усатым и выглядел довольным с тлеющей сигарой в одной руке и бокалом бренди в другой. На нём был белый камзол — пуговицы явно впивались в живот — под форменным кителем с толстым золотым шнуром на плечах и белой окантовкой на рукавах, каждый из которых был отмечен запонкой на манжете в форме короны. Его левая нога лежала на свободном стуле, край брюк был закатан, открывая верхнюю часть стопы и лодыжку, которая, вопреки ожиданиям, оказалась не морщинистой, покрытой печёночными пятнами плотью, а резным отрезом гладкого дерева.

— Дедушка, — сказал Роджер, приветствуя старого майора, — могу я тебе представить нескольким гостям? Это Гермиона Грейнджер, она приходила на день рождения Аннабель, в том году отец купил нам пару щенков…

— Я помню её, — перебил майор Тиндалл, опуская сигару в пепельницу возле своего локтя. — Маленькая девочка дорогой Хелен! Ну надо же, ты уже вовсе и не девочка? Роджер, мой мальчик, у тебя зрение лучше, чем у этого старика — конечно, ты заметил…

— Кхм, — кашлянул Роджер, отворачиваясь от неловкости. — Дочь Хелен Грейнджер, да. Вполне состоявшаяся личность, но я отвлёкся. Дедушка, могу я познакомить тебя с… Э-э… Другом Гермионы? Риддл, это мой дедушка, майор Уолтер Тиндалл.

— Том Риддл, — сказал Том. Линии его тела были жёсткими, но глаза ярко горели от рвения. Он подал свою руку. — Рад знакомству, сэр. Со слов Вашего внука, я понял, что Вы служили с моим отцом. Девятнадцатый полк, мне сказали.

Как и было с Роджером, майор Тиндалл замолчал на мгновение. Потрясённый, как будто на долю секунды ощутил жуткое déjà vu.{?}[(фр.) дежавю — ощущение человека, что он уже был в подобной ситуации]

Майор Тиндалл окинул Тома взглядом, прищурился и даже наклонил голову.

— Сэр? — подтолкнул Том.

— О… О, Боже! Однако! — майор Тиндалл прижал одну из рук с толстыми пальцами, которой минутой ранее держал сигару, к своей груди. Другой рукой он поднял бокал бренди к губам и подкрепил это глотком. — Томас, ах ты хитрый старый пёс. Нет! Не говори мне… Ты не!..

— Прошу прощения, — сказала Гермиона, переводя взгляд с майора на Тома. — Что происходит?

— Не знаю, — прошептал Роджер. — Дедушка?

— Риддл, — пробормотал майор Тиндалл с полным ртом бренди, — лейтенант Томас Риддл, я знал его — был его старшим офицером во время войны. Мы с ним ходили в штатском каждую вторую неделю в Трансваале и отстреливали по полдюжины антилоп каждый — их там называют спрингбоками, они хороши как говядина, но в два раза тощее. Никогда не принимал этого человека за беспутника. О, конечно, он умел очаровать девушку — помню, на него положила глаз та милая дочка фламандского фермера — Саския ван Что-то-там, милая молодая штучка, стреляла с восьмидесяти шагов из маузера{?}[Немецкий самозарядный пистолет, разработанный в 1895г.], поверьте мне на слово. Отдачу она переносила без единого вздрагивания…

Майор Тиндалл прочистил горло и продолжил:

— Риддлу всегда хлопали глазками больше, чем остальным, когда мы размещали войска. Но он нашёл себе жену, и привёз её домой сразу после окончания войны, и ушёл со службы, а я остался на следующую войну, — он кивнул на свою левую ногу. — И видите, что я за это получил — одной ногой в могиле, ха, как называли это старые армейские костоправы.

— Войны? — сказал Том, возвращая разговор к интересующей его теме. — Вы упомянули Трансвааль. Полагаю, Вы говорите о войне между бурскими республиками Африки? Вторая война закончилась в 1902 году.

Бурская война.

Гермиона вспомнила книгу — она помнила большинство своих книг, — которую отдала ему много лет назад в качестве рождественского пожертвования. Это была военная история, полная карт, и схем сражений, и списков убитых. Она была информативной, но отнюдь не приятной. Она положила её в благотворительную коробку, потому что помнила, что в приюте был мальчик, которому понравилась книга о Наполеоне, ещё одна книга, о расставании с которой она не жалела.

«Сражения Второй англо-бурской войны».{?}[В этой вой­не впер­вые бы­ли при­ме­не­ны без­дым­ный по­рох, пу­ле­мё­ты, раз­рыв­ные пу­ли дум-дум, за­щит­ный цвет «ха­ки» в об­мун­ди­ро­ва­нии сол­дат, по­ле­вой те­ле­граф, ко­лю­чая про­во­ло­ка, а так­же впервые ис­поль­зо­ва­лись конц­ла­ге­ря для гражданского на­се­ле­ния.]

Том, очевидно, тоже её помнил.

— Да, — сказал майор Тиндалл, который выглядел немного собраннее, хотя его глаза всё ещё не отрывались от лица Тома. — Он женился на своей девушке в августе третьего или четвертого года. Боже правый, это же должно быть сорок лет назад! Тебе ведь не больше двадцати, верно?

— Мне будет семнадцать в декабре.

— Боже. Бедная Мэри, — пробормотал себе под нос майор Тиндалл, отставив в сторону бренди. — Потрясение всей жизни, Господи помилуй. Конечно, ей нужно рассказать, так будет правильно. Это не та вещь, которую можно вечно скрывать… Настоящий джентльмен должен взять на себя ответственность, если он вообще мужчина…

— Прошу прощения, сэр, — сказал Том, — но кем приходится эта Мэри?

— Миссис Мэри Риддл, — сказал майор Тиндалл. — Жена лейтенанта Риддла. Она будет тебе, эм, мачехой? Роджер, у вас, молодёжи, есть этому название? Я, хоть убей, не могу придумать ничего лучше.