Мартин Гилман - Дефолт, которого могло не быть
В главе 2 я подробно остановился на причинах, по которым Россия так обескураживающе медленно двигалась к своей цели построения правового государства с рыночной экономикой, способного занять достойное место в сообществе наций. В первую очередь дело было не столько в экономическом и политическом развале, сколько в распаде КПСС, в результате которого образовался колоссальный властный вакуум. Центральная власть фактически перестала существовать, хотя ее формальные признаки и сохранились. Не восстановилась она полностью и до сих пор, несмотря на усилия соратников Путина, иногда, впрочем, довольно неуклюжие. Причем даже и это объяснение не является до конца исчерпывающим.
Возможно, все дело в том, что задача, перед которой оказалась страна, была просто слишком велика. В России наверняка найдутся фаталисты, которые скажут, что на их стране лежит проклятие исторических масштабов и что наследие советской эпохи всего лишь звено в цепи «проклятий». Более объективные наблюдатели, видимо, с пониманием отнесутся к уникальному характеру всех многообразных задач, стоявших и стоящих перед страной, и посчитают, что с таким объемом работы не справиться никакому, даже самому просвещенному, руководству, не говоря уж о неопытном российском.
Задачи на будущее
Нынешнюю ситуацию в России и варианты будущего развития, из которых ей предстоит выбрать наилучший, можно охарактеризовать как «парадокс полосы удач». Экономика страны со времени кризиса 1998 года успешно развивается. Но достигается этот успех в значительной степени благодаря таким факторам, как конкурентоспособность рубля, высокие цены на сырьевые товары и углубление интеграции в глобальную экономику. Все эти факторы отнюдь не вечны. И более того, их потенциал по большей части уже исчерпан.
Международный опыт показывает, что необходимые, но потенциально болезненные реформы проще всего проводить тогда, когда дела идут хорошо, поскольку есть возможность сгладить негативный побочный эффект. Проблема в том, что, когда дела идут хорошо, болезненные меры начинают казаться не столь уж настоятельно необходимыми. И потому чем благоприятнее условия для проведения реформ, тем менее вероятно, что они будут предприняты. В нынешних экономических условиях у России есть выбор: воспользоваться моментом и провести реформы или, наоборот, дать шуршанию нефтедолларов себя убаюкать. Какая из этих двух тенденций возобладает – и есть сегодня главный вопрос для развития страны.
Чтобы в ближайшем будущем поменять нынешнее восприятие вопроса о необходимости реформ, требуются поистине революционные изменения в том, как сегодня организованы российское государство и общество, – а это может поставить под угрозу социальный покой, благодаря которому сначала Путин, а теперь Медведев пользуются такой большой популярностью. Требующие решения задачи столь огромны, а имеющиеся в наличии средства столь ограниченны, что руководители страны, возможно, заведомо уверены в неосуществимости таких преобразований и потому предпочитают их вовсе не начинать. По такой логике проще по-прежнему обеспечивать постепенную эволюцию за счет доходов от природных богатств, даже если государство при этом будет менее либеральным и более авторитарным, чем могло бы быть, невзирая на возрастающий в таком случае риск в плане свободы и экономической безопасности будущих поколений россиян.
При этом российские руководители понимают, что реформы необходимы. Скажем, для того, чтобы Россия стала конкурентоспособным участником глобальных рынков, необходимы глубокие преобразования в регулировании предпринимательства, на рынке труда, в госаппарате и госслужбе, в вопросах собственности на землю, в финансовом секторе и ряде других областей. Во времена Ельцина главным препятствием была оппозиционная Дума, блокировавшая необходимые стране законы. Теперь дело совсем не в Думе.
Теперь основные проблемы лежат в сфере реализации планов. Скажем, с принятием нового Трудового кодекса были отменены действовавшие еще с советских времен ограничения в сфере найма и увольнения работников. Реформа ЖКХ должна позволить устранить остатки старой советской системы, при которой услуги гражданам предоставлялись бесплатно госпредприятиями. Новый Земельный кодекс упорядочил правила купли и продажи земель (по-прежнему за исключением земель сельскохозяйственного назначения), благодаря чему инвесторы избавились наконец от бесконечных дорогостоящих имущественных споров. Вслед за реорганизацией налоговой и внешнеторговой областей были проведены реформы, призванные упростить регулирование предпринимательства и банковской системы. И во всех перечисленных случаях ключевой вопрос заключается в том, насколько все эти реформы будут осуществляться последовательно, справедливо, прозрачно и, буквально, в ежедневном режиме.
Все эти реформы пользуются безусловной поддержкой западных деловых кругов, но во многих случаях непопулярны среди населения. Скажем, объективно необходимая реформа ЖКХ привела к тому, что расходы рядовой семьи на коммунальные услуги и электричество, по оценкам, в 2006 году выросли в четыре раза, и в результате многие семьи с низкими доходами оказались за чертой бедности. Очевидно, что проводить такую реформу нужно было параллельно с реформой системы социальной защиты, где, в свою очередь, возникло еще больше проблем. В соответствии с новым Трудовым кодексом у работодателей появились невиданные ранее права в определении условий труда и соответственно потенциальные возможности для самых разных злоупотреблений. А проект нового Земельного кодекса столкнулся с таким решительным сопротивлением в Думе со стороны коммунистов и аграриев, что пришлось пойти на исключения в отношении земель сельскохозяйственного назначения. Сталкивается с политическим и социальным противодействием и финансовая реформа, поскольку регулируемая современными нормативными требованиями капиталистическая банковская система не поддается произвольному использованию ее для подпитки нерентабельных, но социально значимых в местных условиях промышленных и сельскохозяйственных предприятий. И даже знаменитый единый подоходный налог в 13% обернулся повышением для лиц с самыми низкими доходами, которые ранее платили 12%.
Медведев, Путин и их советники хорошо понимали и понимают, какого масштаба социальное сопротивление могут вызвать предлагаемые ими реформы. Пережив период полного экономического разлада при Ельцине, россияне вряд ли воспримут какие-либо доводы в пользу очередного ущемления их уровня жизни во имя «рыночных реформ». Если же власти тем не менее попытаются настоять на своем, доверие к ним окажется под угрозой, в результате чего у них неизбежно пропадет готовность добиваться необходимых перемен и в других областях, например в корпоративной культуре, проблемы которой мешают развитию бизнеса.
