Мартин Гилман - Дефолт, которого могло не быть
Медведев, Путин и их советники хорошо понимали и понимают, какого масштаба социальное сопротивление могут вызвать предлагаемые ими реформы. Пережив период полного экономического разлада при Ельцине, россияне вряд ли воспримут какие-либо доводы в пользу очередного ущемления их уровня жизни во имя «рыночных реформ». Если же власти тем не менее попытаются настоять на своем, доверие к ним окажется под угрозой, в результате чего у них неизбежно пропадет готовность добиваться необходимых перемен и в других областях, например в корпоративной культуре, проблемы которой мешают развитию бизнеса.
Что ждет впереди
По состоянию на конец 2008 года представляется, что перед страной стоят три основные экономические проблемы, каждая из которых имеет свой временной горизонт.
В ближайшей перспективе наибольшую озабоченность вызывает начавшееся в первой половине 2008 года ускорение инфляции. Оно тем более пагубно, что инфляция в России и так была на довольно высоком уровне, а в оставшейся без руля и ветрил мировой экономике она, как глобальное явление, становится откровенно опасной. Проблема в том, что США, как эмитент главной международной валюты, на практике положили эти свои обязанности на алтарь внутренней политики и краткосрочных интересов. В Америке, крупнейшей в мире стране-заемщике, переоценка рисков катастрофически сказывается на стоимости и так уже переоцененных активов, что, в свою очередь, влечет почти паническую реакцию американских властей, ищущих способы предотвратить начало полного краха. Из-за принимаемых ими мер появляется дополнительная ликвидность, оказывающая инфляционное давление уже во всем мире. Понятно, что в одиночку России с этим давлением не совладать.
В среднесрочном плане многое будет зависеть от того, удастся ли России обособиться от замедления экономической активности в странах – членах ОЭСР. Наиболее болезненным для российской экономики стало бы существенное снижение цен на энергоносители. Но резкое падение до опасных уровней – например, продолжительный период с ценами ниже 55 долларов за баррель, который прогнозировала «Тройка Диалог» в начале 2008 года, – выглядит нереалистичным даже в случае полномасштабной рецессии в США.
Наконец, в самом долгосрочном плане важнейшим экономическим вопросом является выбор модели развития и способа поддержания темпов роста. Почти все, что говорит президент Медведев на тему экономической политики, весьма здраво. Но можно ли рассчитывать на что-то большее, чем просто слова? В благоприятном варианте руководители страны действительно имеют в виду то, о чем говорят, и со временем, пусть и, как обычно, немного путано, реализуют свои идеи. Это вполне вероятный вариант развития событий, но он не гарантирован.
В качестве альтернативы я вижу некую «японскую политическую модель». В стране у власти долгое время будет находиться одна и та же партия, внутри которой мощные группы интересов делят между собой министерства, контракты и даже целые отрасли. Такой была ситуация в Японии в 1960-х и 1970-х годах при ЛДП, а также в Австрии или в Мексике вплоть до конца прошлого столетия. Этот сценарий, очевидно, не так хорош.
Достижения
Темпы роста российской экономики держатся на высоком уровне уже девятый год подряд. Более того, похоже, 2008 год станет очередным годом с ростом выше 7%. Внешние условия становятся менее предсказуемыми, но остаются по-прежнему благоприятными для России. Никаких макроэкономических проблем в ближайшем будущем не предвидится. Конечно, определенные риски просматриваются и в краткосрочном, и в долгосрочном плане, но их вполне возможно избежать или, по крайней мере, удержать под контролем. В любом случае забывать о них нельзя.
Международный финансовый кризис 2008 года затронул в основном развитые страны, поскольку в них экономический рост напрямую зависит от стабильности финансовой системы. В странах с низким доходом и развивающейся экономикой финансовая система, при всей ее важности для инвесторов, а в особенности для нерезидентов, еще не так глубоко пустила корни, реальный сектор в большой степени финансирует себя сам, и, таким образом, бури на финансовом рынке меньше сказываются на его деятельности. Это с особой очевидностью проявилось во время кризиса 1998 года в России: тогда множество финансовых учреждений обанкротились, а нефинансовый сектор как-то пережил эти события и сразу после девальвации показал рост.
В стратегии развития до 2020 года правительство прогнозирует исчезновение бюджетного профицита. Оно предполагает, что расходы будут расти, а доходы, наоборот, сокращаться. Ожидается, что цены на нефть будут снижаться, хотя и останутся высокими (правительство исходит из цены 60 долларов за баррель к 2015 году), и по мере их снижения планируется сокращение доходов бюджета по отношению к ВВП.
Представляется, что в долгосрочном плане риски в России связаны с относительно низкой производительностью. Она просматривается в выбранной модели роста, которая в первую очередь предполагает крупные капиталовложения, в том числе в госсекторе (в России они, к сожалению, всегда порождали больше растрат и коррупции, чем роста производительности), и дальнейшее увеличение экспорта энергоресурсов. Добывающие отрасли остаются в России наиболее капиталоемкими (наряду с сектором недвижимости с его сильно завышенными ценами, по-прежнему субсидируемыми коммунальными услугами, социальной сферой и транспортом). Если стремиться к увеличению экспорта энергоносителей и продолжать делать крупные капиталовложения в добычу нефти и газа, то в долгосрочном плане общие темпы роста могут начать снижаться. Именно так развивалась ситуация в 1970-х и 1980-х годах, когда Советский Союз начал вкладывать средства в развитие сибирских залежей нефти и газа и одновременно наращивать продажу энергоносителей за границу.
Хочется надеяться, что президент Медведев сумеет найти правильные политические решения для этих важнейших задач. В мае 2003 года Владимир Путин определил ставшую с тех пор знаменитой цель удвоить ВВП за десять лет. Чтобы ее достигнуть, требуется средний ежегодный рост порядка 7%. Если Россия действительно хочет достичь этих целей, то ей, конечно, следует меньше фокусироваться на расширении экспорта энергоносителей. Хотя бы просто потому, что потребность в них будет расти на внутреннем рынке. В более общем плане инвестиции должны в первую очередь направляться в те отрасли, где прогнозируется более высокая производительность и возможна большая добавленная стоимость.
Добиться изменения структуры инвестиций возможно только после того, как будут устранены относительные искажения цен (цены на энергоносители внутри страны по-прежнему значительно ниже, чем на мировых рынках), а правительство откажется от подчас политизированного подхода к вопросу экспорта энергоносителей. По планам правительства равнодоходные цены на газ должны были быть установлены к 2011 году, но после резкого скачка мировых цен все откладывается на более поздний срок. Правда, к тому времени вполне могут исчезнуть и положительное сальдо платежного баланса, и профицит бюджета, и возникнет необходимость в существенном пересмотре экономической политики на среднесрочную перспективу.
