Клайв Баркер - Книги крови III—IV: Исповедь савана
— Значит, твоей низости нет пределов? — грозно вопросил проповедник.
Слова срывались с его узких губ с деланным спокойствием. Эрл натянул штаны и наклонился, чтобы застегнуть молнию.
— Это не ваше дело… — начал было он, но ярость Гира заморозила готовые сорваться с языка слова.
Запугать Лауру-Мэй было не так легко.
— Выметайтесь отсюда! — сказала она, натягивая простыню, чтобы прикрыть свои пышные груди.
Эрл оглянулся на нее, на гладкое плечо, что он недавно целовал. Он хотел вновь поцеловать ее, но человек в черном четырьмя быстрыми шагами пересек комнату и схватил его за руку и за волосы. Это движение в загроможденной вещами комнате Лауры-Мэй произвело эффект землетрясения. Экспонаты драгоценной коллекции соскользнули с полок и гардероба, один предмет упал на другой, тот — на соседний, и все сборище банальностей оказалось на полу. Но Лаура-Мэй не обращала внимания на разрушения. Единственное, что сейчас для нее было важно, — это человек, который так сладко разделил с ней ложе. Она видела тревогу в глазах Эрла, когда проповедник напал на него, и разделила эту тревогу.
— Оставь его! — закричала она и, отбросив скромность, спрыгнула с постели. — Он не сделал ничего плохого!
Проповедник остановился, чтобы ответить, а Эрл безуспешно пытался освободиться.
— Понимаешь ли ты, что такое плохо, шлюха? — плюнул в нее Гир. — Ты погрязла в грехе. В своей наготе, в своей вонючей постели!
Если кровать и воняла, то лишь мылом и недавней любовью. Лауре-Мэй не за что извиняться, и она не позволит унылому лицемеру оскорблять себя.
— Я вызову полицию! — предупредила она. — Если ты не оставишь его в покое, я позову их.
Гир даже не потрудился ответить на ее угрозу. Он просто вытащил Эрла из комнаты в кухню. Лаура-Мэй кричала:
— Держись, Эрл! Я вызову помощь!
Ее любовник не отвечал. Он защищался от Гира, с корнем вырывавшего его волосы.
Порой, в долгие одинокие дни, Лаура-Мэй воображала себе темного человека, похожего на этого проповедника. Она представляла себе, как он является вместе с торнадо, из облака пыли. Она воображала, как он уводил ее с собой — лишь отчасти против ее воли. Однако человек, что разделил с ней сегодня постель, ничем не походил на любовника ее мечты. Эрл был глуповатым и добрым. Если он умрет от рук человека вроде Гира, чей образ она вызывала в тоскливом отчаянии, она никогда не простит себе этого.
Она услышала, как отец в дальней комнате спросил:
— Что происходит?
Что-то упало и разбилось, вероятно, тарелка из буфета или стакан, который он держал в руке. Лаура-Мэй молилась, чтобы папа не вмешался и не попробовал ударить проповедника. Если он это сделает, Гир развеет его по ветру.
Она вернулась к постели, чтобы отыскать свою одежду среди простыней, и раздражение ее усиливалось с каждой секундой бесплодных поисков. Она разбросала подушки. Одна подушка упала на крышку гардероба, и еще несколько драгоценных экспонатов слетело на пол Когда она натягивала нижнее белье, в дверях появился отец. Его и без того красное от выпивки лицо стало пурпурным, когда он увидел раздетую дочь.
— Чем ты занималась, Лаура-Мэй?
— Не обращай внимания, па, нет времени объяснять.
— Но отсюда вышли люди…
— Я знаю. Я знаю. Я хочу, чтобы ты позвонил шерифу в Пэнхендл, понимаешь?
— Так что происходит?
— Не важно. Просто позвони Алвину. Побыстрее, или у нас на руках будет еще один труп.
Мысль об убийстве слегка оживила Милтона Кэйда. Он исчез, оставив дочь одеваться. Лаура-Мэй знала, что в такую ночь шериф Алвин Бейкер и его помощник вряд ли доберутся сюда быстро. Один бог знает, что этот бешеный священник успеет натворить.
Из дверного проема Сэди наблюдала, как женщина одевается. На критический взгляд Сэди, Лаура-Мэй была простовата, а бледная кожа делала ее почти бесплотной, невзирая на полную фигуру. Но вообще-то, подумала Сэди, не ей осуждать человека за недостаток материальности. На себя поглядела бы. И впервые за тридцать лет Сэди пожалела об отсутствии тела. Хотя бы потому, что без тела она не могла сыграть никакой роли в стремительно развивавшейся драме.
В кухне внезапно протрезвевший Милтон Кэйд названивал по телефону, пытаясь принудить к действиям людей из Пэнхендла, тогда как Лаура-Мэй уже закончила одеваться, открыла нижний ящик гардероба и кое-что извлекла оттуда Сэди поглядела через плечо женщины, что там за трофей, и по ее телу пробежал холодок узнавания. Взгляд остановился на пистолете, что когда-то принадлежал ей самой. Значит, Лаура-Мэй и нашла пистолет — нелепая шестилетняя девчонка, которая тридцать лет назад все время попадалась под ноги в коридоре, играла сама с собой и распевала песни на жаре.
Сэди с удовольствием вновь разглядывала орудие убийства. Может быть, она все же оказалась способна повлиять на будущее? Может быть, от нее остался не только заголовок в старой бульварной газетенке и смутная память в стареющих головах. Она по-новому, живым взглядом наблюдала, как Лаура-Мэй натянула туфли и вышла в гудящую на улице бурю.
Вирджиния бессильно прислонилась к стене номера семь и глядела на смутную фигуру, маячившую в дверном проеме. Она позволила галлюцинации вести себя самым неподобающим образом. Никогда за сорок с лишним лет она не слышала таких развратных уговоров. Призрак подступал к ней вновь и вновь, он прижимал свое холодное тело к ее телу, касался ледяными скользкими губами ее губ, но так и не смог закончить дело. Он трижды пытался взять ее, и трижды похотливые слова, что он шептал ей на ухо, не смогли воплотиться. Теперь он охранял двери, готовый, как она предполагала, предпринять новую попытку. Она видела его лицо достаточно ясно: там отражались стыд и растерянность. «Может быть, — думала Вирджиния, — он собирается убить меня?»
Снаружи она услышала крик мужа, перекрывающий громовые раскаты, и протестующий голос Эрла, также на повышенных тонах. Они ругались, это было очевидно. Вирджиния прислонилась к стене, пытаясь что-то сказать, а порождение ее бреда зловеще наблюдало за ней.
— Ничего у тебя не получилось, — проговорила она.
Привидение не ответило.
— Ты мне мерещишься, и у тебя ничего не получилось.
Призрак открыл рот и показал ей бледный язык. Она не понимала, почему он не исчезает, но, возможно, он будет таскаться за ней, пока не закончится действие пилюль. Не важно. Она выстояла перед худшим, что он мог сделать, и теперь он оставит ее в покое. Он не сумел взять ее силой, и это заставило Вирджинию почувствовать свою власть над ним.
Она подошла к двери без страха. Он встрепенулся.
