Клайв Баркер - Книги крови III—IV: Исповедь савана
Она подошла к двери без страха. Он встрепенулся.
— Куда это ты направилась? — спросил он.
— Наружу, — ответила она, — чтобы помочь Эрлу.
— О! — воскликнул он. — Мы еще не закончили.
— Ты — всего лишь фантом, — убежденно сказала она. — Ты не остановишь меня.
Он усмехнулся ей. Усмешка была на три четверти злобной и на четверть обаятельной.
— Ты не права, Вирджиния, — сказал Бак.
Больше не стоило морочить женщине голову, он устал от этой игры. Возможно, у него ничего и не получилось, поскольку она сдалась так легко, поверив в то, что он — безобидный ночной кошмар.
— Я не сон, женщина, — сказал он. — Я Бак Дарнинг.
Она поглядела на колеблющуюся фигуру и нахмурилась. Что это, какой-то новый фокус ее психики?
— Тридцать лет назад меня застрелили в этой комнате. Как раз там, где ты сейчас стоишь.
Вирджиния инстинктивно глянула под ноги на ковер, словно ожидала, что там еще остались пятна крови.
— Мы вернулись сегодня, Сэди и я, — продолжал призрак. — Остановка на одну ночь на «бойне любви». Так назвали это место, ты знаешь? Люди приходили сюда, чтобы увидеть эту комнату. Просто поглядеть, где Сэди Дарнинг застрелила своего мужа Бака. Больные люди, как ты думаешь, Вирджиния? Они интересуются убийством, а не любовью. Я не такой… Я всегда любил любовь, знаешь ли. Это единственное, на что я годился.
— Ты лгал мне, — сказала она. — Ты использовал меня.
— Я еще не закончил, — заявил Бак. — На самом деле я только начал.
Он пошел к ней от двери, но на этот раз она подготовилась. Едва он дотронулся до нее и дымчатый контур вновь оделся плотью, как Вирджиния изо всех сил ударила его. Бак отодвинулся, чтобы избежать удара, и она проскочила мимо него к двери. Распущенные волосы закрыли глаза, но она на ощупь пробиралась к свободе. Туманная рука схватила ее, но хватка была слишком слабой. Рука соскользнула.
— Я буду ждать, — крикнул вслед Бак, когда она бежала по коридору навстречу буре. — Ты слышишь, сука? Я буду ждать!
Он вовсе не страдал от своего провала. Женщина вернется, верно? А он, не видимый никем, кроме нее, сумеет добиться своего. Если она расскажет о призраке своим спутникам, те решат, будто она не в себе. Может быть, запрут ее, и он останется с ней один на один. Нет, он должен взять верх. Она вернется продрогшая, ее платье прилипнет к телу; возможно, она будет испугана, в слезах, слишком слаба, чтобы сопротивляться его попыткам. Тогда их ждет настоящее веселье. Да! Пока она сама не начнет умолять его остановиться.
Сэди вышла вслед за Лаурой-Мэй.
— Куда ты идешь? — спрашивал Милтон свою дочь.
Она не ответила.
— Господи! — воскликнул он ей вслед. Это означало, что он заметил пистолет. — Где ты раздобыла пушку?
Дождь был чудовищным. Струи били по земле, по облетающей листве тополя, по крыше, по голове. Волосы Лауры-Мэй за секунду промокли, облепив ее лоб и шею.
— Эрл! — кричала она. — Где ты? Эрл!
Она бежала через стоянку, на бегу выкрикивая его имя. Дождь превратил пыль в густую грязь, которая хватала ее за щиколотки. Она добежала до второго здания. Несколько постояльцев, разбуженных воплями Гира, глядели на нее из окон. Некоторые двери были открыты; какой-то мужчина с банкой пива в руке стоял в дверном проеме и требовал, чтобы ему объяснили, что тут происходит.
— Люди носятся, как сумасшедшие, — говорил он. — Развопились тут! Мы сюда приехали, чтобы побыть в тишине.
Девушка лет на двадцать помладше выглянула из-за плеча любителя пива.
— У нее пистолет, Дуэйн, — заметила она. — Ты видишь?
— Куда они ушли? — спросила его Лаура-Мэй.
— Кто? — не понял Дуэйн.
— Те сумасшедшие! — проорала Лаура-Мэй, стараясь перекричать новый раскат грома.
— Они завернули за контору, — сказал Дуэйн, глядя на пистолет, а не на Лауру-Мэй. — Их здесь нет. Ей-богу нет.
Лаура-Мэй побежала обратно к конторе. Дождь и молнии слепили ее, и она с трудом удерживала равновесие в скользкой грязи.
— Эрл! — кричала она. — Ты здесь?
Сэди неотрывно следовала за ней. Лаура-Мэй Кэйд была отважной, сомнения нет, но в ее голосе звучала истерическая нотка, которая очень не понравилась Сэди. Это дело — убийство — требует хладнокровия. Нужно действовать небрежно, почти не думая, будто вы выключаете радио или прихлопываете комара. Паника станет помехой, страсть — тоже. Когда Сэди вынула «смит-и-вессон» и наставила его на Бака, в ней не было никакого гнева, который толкал бы под руку, мешая попасть в цель. Потому ее и отправили на электрический стул: не просто потому, что она сделала это, а потому, что она сделала это слишком хорошо.
Лаура-Мэй не была столь хладнокровна. Дыхание у нее прерывалось, она всхлипывала и звала Эрла. Сэди видела, что женщина близка к истерике. Лаура-Мэй завернула за угол конторы, где вывеска мотеля бросала холодный свет на пустырь за домом. Когда она в очередной раз позвала Эрла, раздался ответный крик. Она остановилась, вглядываясь в пелену дождя. Голос принадлежал Эрлу, как она и надеялась, но он не звал ее.
— Ублюдок! — кричал Эрл. — Ты выжил из ума. Отпусти меня!
Теперь она могла рассмотреть две фигуры невдалеке. Эрл, заляпанный грязью, стоял на коленях среди репейников и мусора. Гир возвышался над ним, держа руку у него на голове и пригибая Эрла к земле.
— Признайся в своем преступлении, грешник!
— Черт тебя дери, нет!
— Ты появился здесь, чтобы расстроить мою поездку. Признайся! Признайся в этом!
— Иди к черту!
— Признайся в своей скверне, или я переломаю твои кости!
Эрл боролся, пытаясь освободиться от Гира, но проповедник явно был сильнее.
— Молись! — сказал он, опуская Эрла лицом в грязь. — Молись!
— Отсоси! — заорал Эрл в ответ.
Гир ухватил Эрла за волосы и поднял другую руку, чтобы нанести сокрушительный удар по запрокинутому лицу. Но прежде, чем он успел ударить, на сцене появилась Лаура-Мэй. Она сделала два или три шага по грязи по направлению к ним. В трясущейся руке она сжимала пистолет.
— Отойди от него, — потребовала она.
Сэди спокойно отметила, что женщина целится неправильно. Даже при ясной погоде она, вероятно, была бы паршивым стрелком, но сейчас, в таком состоянии и при такой буре, даже опытный снайпер мог промахнуться. Гир повернулся и поглядел на Лауру-Мэй. Он не выказал ни малейшего признака волнения. Он думает так же, поняла Сэди. Он чертовски хорошо знает, что волнение мешает убийце.
— Шлюха! — громко крикнул Гир, возводя взор к небу. — Господь, видишь ли ты ее? Видишь ее позор, ее блуд? Отметь ее! Она — одна из дщерей вавилонских!
