Основные Больные Вещи (ЛП) - Келли Рональд

- Проваливай! - крикнул Пелинград. - Убирайся с моей земли и не возвращайся!

Джей ворвался в лес, натыкаясь на деревья. Он тер правую руку, но она висела безжизненно, онемевшая. Он неверно оценил начало склона и покатился вниз, пока не врезался в кусты ежевики. Колючки цеплялись за кожу и одежду, не отпуская. На миг ему почудилось, что целая толпа обугленных младенческих скелетов хватает его в темноте.

С трудом он выбрался из зарослей. Тяжело дыша, перепуганный до смерти, он побежал к дому.

За спиной раздался смех младенца из ямы. Его плач смолк, и ночь снова наполнилась веселым хихиканьем.

* * *

На следующее утро Джей вернулся к Пелинграду, но уже не один.

Они стояли у края ямы: Джей, его отец и шериф Сэм Биггс. По другую сторону, выглядя хрупким и безобидным, но крайне раздраженным, стоял Виктор Пелинград.

Шериф спустился в яму и пнул пепел, откопав обугленную бутылку из-под "Kолы".

- И ты говоришь, это было где-то здесь? - спросил он.

- Да, сэр, - тихо ответил Джей, глядя в землю.

Отец стоял за ним, тяжело опираясь руками на его плечи.

- И что ты, по-твоему, видел, парень? - резко спросил Пелинград. Его морщинистое лицо с крючковатым носом и маленькими темными глазами за толстыми очками казалось ястребиным. - Младенца?

Джей только кивнул. В свете дня яма казалась обычной, и его слова звучали глупо и по-детски.

Пелинград хрипло рассмеялся.

- Это же чушь, шериф!

- Полная ерунда, - пробормотал Кэл Абернати.

Шериф посмотрел на Джея.

- Я не вижу ничего, что подтверждало бы твои слова, Джей. Это что, розыгрыш?

- Нет, сэр! - воскликнул Джей. - Это чистая правда!

- Что он вообще делал на моем участке? - возмутился Пелинград. - Шатался ночью? Это нарушение границы!

Биггс еще раз обошел яму, но ничего не нашел.

- Может, это была кукла, Джей? Ну, знаешь, старая резиновая кукла?

- Это был настоящий младенец! - заявил Джей, чувствуя себя глупо. - Или что-то вроде. Клянусь, он схватил меня за палец. Смотрите! - oн показал правый указательный палец с красными, воспалившимися царапинами.

- Тихо, Джей, - грубо оборвал Кэл.

- Но, пап...

Пальцы отца больно впились в его плечи.

- Я сказал, молчи.

Шериф вздохнул и выбрался из ямы.

- Ну, Джей, я ничего не могу сделать, если тут нечего расследовать.

- Простите за беспокойство, мистер Пелинград, - сказал Кэл. - Сами знаете, какие мальчишки. Иногда их воображение заходит слишком далеко.

Виктор покачал головой, явно раздосадованный.

- Пожалуй. Но держите его подальше от моего участка. Поняли?

- Да, сэр, - пообещал Кэл. - Пойдем, Джей.

- Но, пап... - начал Джей.

- Я сказал, идем! - Кэл грубо потащил сына к пикапу.

Шериф еще раз оглядел яму, прежде чем уйти.

- Следите за огнем, мистер Пелинград. Не хватало, чтобы он разгорелся и поднял на уши пожарных.

Пелинград сердито посмотрел на него.

- Просто держите этого мальчишку подальше, - буркнул он.

Когда Джей и Кэл садились в машину, Биггс посмотрел тренеру в глаза.

- Присмотри за сыном, Кэл. Не хочу снова приезжать сюда без причины.

- Понял, Сэм, - ответил Кэл, захлопнув дверь.

Джей сидел рядом с отцом, ожидая, пока тот заведет мотор. Кэл медлил. Он дождался, пока патрульная машина шерифа выехала на шоссе, и только тогда повернулся и резко ударил Джея по щеке.

Мальчик был ошеломлен. Отец шлепал его раньше, но никогда так не бил. Он замер, чувствуя жжение от отпечатка ладони.

- Что ты творишь, парень? - прорычал Кэл. - Хочешь испортить мне репутацию? Сделать посмешищем округа? - eго лицо нависло над Джеем, багровое от ярости. - Глядите, вот Кэл Абернати и его чокнутый сынок! Это тебе надо, Джей? Черт, я - уважаемый человек, тренер! Люди на меня равняются. Мне не нужны такие проблемы!

Джей знал, что лучше промолчать, но не сдержался.

- Но я видел, пап...

Кэл схватил его за подбородок, больно сжав.

- Заткнись! Просто заткнись! Не хочу слышать эту чушь про твое воображение! Сидишь в своей комнате с этими дурацкими ужастиками, гробишь мозги, вместо того чтобы играть в футбол, как нормальные пацаны, - oн отшвырнул Джея так, что тот ударился плечом о дверь. - Черт! Не знаю, в чем я виноват, что у меня такой сын-трус.

Джей пытался сдержаться, но слезы потекли сами. Слова отца ранили сильнее всего, что он слышал раньше.

Кэл завел пикап.

- И не смей рассказывать матери о нашем разговоре. Или о том, что я тебя ударил. Если проболтаешься, получишь еще.

Джей молча смотрел в окно, слезы катились по щекам.

- Понял меня?

- Да, сэр, - горько ответил Джей.

Кэл дал задний ход.

- Вытри слезы. Едем домой.

Когда они выехали на шоссе, страх Джея сменился обидой. Он всегда знал, что отец - грубиян, но не подозревал, что он может быть опасен.

* * * 

Он старался. Правда старался поступать правильно. Но в итоге не выдержал.

Две недели Джей боролся с искушением вернуться к яме за домом Пелинграда. Ночь, когда он встретил мертвого младенца - или что бы то ни было, - не выходила из головы и преследовала его в кошмарах. Он не мог избавиться от случившегося. От того, что произошло на самом деле, несмотря на мнение окружающих.

Унижение от отца не достигло цели, которую ставил Кэл. Джей не "исправился" и не превратился в нового сына, увлеченного спортом и "нормальными" мальчишескими делами. Напротив, он стал еще замкнутее, проводя все время в своей комнате с зашторенными окнами, глядя в полумрак. Он даже не читал любимые комиксы и книги. Мысли о щенке, младенце, годах 1939 и 1946 завладели им, став нездоровой одержимостью.

Он начал замечать то, что раньше ускользало: как мало говорят родители, обмениваясь лишь общими фразами; как на руках матери появляются странные овальные синяки, похожие на отпечатки пальцев; как ее лицо напрягается, а взгляд опускается, когда звонит телефон отца, и он уходит говорить в другую комнату.

В конце концов, он не выдержал. Джей больше не мог тонуть в депрессии и сомнениях.

Был вечер Хэллоуина. Джей вышел из спальни в костюме графа Дракулы. Бледное лицо, черный плащ и струйки фальшивой крови из уголков рта делали его похожим на других детей, идущих за конфетами. Отец ушел на боулинг с командой. Мать, как всегда, смотрела телевизор, погруженная в экран и не замечая ничего вокруг. Джей всегда считал это странным, но теперь, кажется, понял.

Он взял фонарик из ящика и выскользнул в ночь. На этот раз он не пошел через лес. Джей крутил педали своего велосипеда по Сайкамор-лейн, на юго-запад, к шоссе 70. Через двадцать минут он затормозил в паре сотен метров от участка Пелинграда.

Спрятав велосипед в канаве, он перелез через изгородь на пастбище справа от дома. Полная луна освещала путь, но не давала укрытия. Джей крался, пригибаясь к высокой траве, следя за домом. Окно гостиной горело оранжевым светом, и доносились приглушенные звуки телевизора. Джей подумал, смотрит ли старик ту же передачу, что и его мать.

Вскоре он перелез через забор с другой стороны и, пройдя через лес, оказался у ямы. Пепел и обломки стекла блестели в лунном свете. Фонарик не понадобился - Джей оставил его на земле и шагнул в яму.

С первым шагом холод пробрал его до костей. Ледяная корка покрыла шнурки кроссовок и джинсы. Но Джей не думал отступать. Он шел к календарю в центре ямы.

К тому времени, как он добрался, дата сменилась пять раз, цифры таяли и возникали вновь. Наконец, они остановились на 1956. Джей нашел газету. Заголовок гласил: "ПРЕЗИДЕНТ ЭЙЗЕНХАУЭР ОДОБРИЛ ЗАКОН О МЕЖШТАТНЫХ ДОРОГАХ". То, что скрывалось под ней, почти не было укрыто. Джей замер, сердце колотилось, разум мутило. Но он шагнул вперед.

На этот раз в яме были не одна, а две фигуры. Два ребенка в костюмах на Хэллоуин: мальчик в черной футболке и обгоревшей маске Франкенштейна и девочка-балерина в почерневшем розовом тю-тю и сияющей тиаре. Обоим было лет пять.