Кукла вуду (СИ) - Сакрытина Мария

Кажется, мы говорим на разных языках…

- Что? – уже и не пытаясь её понять, переспрашиваю я. – Причём тут алгебра?

- Это всё, что ты можешь от меня взять. Тебе это нужно? Если да, то можешь больше не играть – я же вижу, ты специально пытаешься быть со мной милым. Не надо. Я и так тебе помогу, просто… оставь меня в покое, ладно?

И встаёт с качелей, явно собираясь уйти.

А до меня наконец-то доходит…

- Оля, вернись, пожалуйста.

Она замирает, и мне приходится за руку притянуть её обратно на качели.

- Поправь меня, если я ошибаюсь, но… ты любой добрый жест воспринимаешь так, словно ты его купила?

Оля хмурится и снова смотрит на меня.

- Эм… Д-да.

У кого-то тараканы даже больше, чем у Ирки! Вау!

- Ясно… А…эм… Как насчёт твоих родителей? Ты им тоже что-то должна?

Она пожимает плечами и говорит словно само собой разумеющееся:

- Мама умерла, а с отцом мы подписали контракт, что после окончания школы я начну отдавать ему деньги, которые он платит моим опекунам.

Офигеть…

- Что, и с процентами?

- Да.

- И какая ставка, если не секрет?

- Тридцать.

- Ничего так у твоего отца аппетиты, - вырывается у меня.

Оля пожимает плечами.

- Вполне подъёмная. Я с грантов откладываю. За международную олимпиаду по математике вообще почти миллион дали.

Блин! А я на прошлый свой грант в Куршевель съездил. Неудивительно, что у Оли всё такое… дешёвое и простое.

Мы реально из разных миров.

- Ясно. А когда я тебя шоколадкой угощал… Ты тоже решила, что я что-то от тебя хочу?

- А разве нет? – забывшись, она прямо смотрит на меня.

Блин, даже обидно.

- Да нет, вообще-то, ты мне просто понравилась.

Она усмехается.

- Неужели? И что же во мне тебе понравилось больше, алгебра и моё з-з-заикание?

Теперь ясно, почему она так настаивала помочь мне с контрольной. У человека поведенческий шаблон чуть не сломался!

- В основном, твои глаза, - честно отвечаю я.

- Глаза? – повторяет она и отодвигается.

- Ага, ты в курсе, что они у тебя красивые. Большие, как у эльфа.

Она поражённо смотрит на меня и начинает медленно заливаться краской. А я решаю всё прояснить:

- Оль, скажи честно, ты ведь раньше ни с кем не встречалась?

Она горько усмехается.

- Кому я нужна?

- Зря ты так. Ты по крайней мере красивая. И умная. Хотя тараканы у тебя в голове побольше, чем у всех моих знакомых. Но это даже забавно.

Она смотрит недоверчиво, потом вздыхает.

- Я не понимаю, - говорит беспомощно. – Что тебе от меня нужно?

Всё-таки бедная она девчонка… Не думаю, что мы когда-нибудь друг друга поймём.

- Оля, - говорю я, улыбаюсь. – Ты удивишься, но так реально бывает. Мне от тебя вообще ничего не нужно, даже алгебры. Я наверняка не доживу даже до итоговой контрольной, не то что до ЕГЭ… Слушай, ну тебя что, никто никогда не любил?

Она пожимает плечами и принимается мять правый рукав пижамной крутки.

- Кажется, мама. Но это было давно, и я плохо помню.

- Ладно. – Мне хочется взять её за руку, хоть как-то успокоить, но она же наверняка испугается. – Ладно, твой отец мудак. Ну а у кого ты потом жила? Родственники, опекуны? Они тоже?..

- У бабушки, - тихо отвечает она.

Вот! Бабушки вообще внуков залюбливают, моя нас с Ирой обожает!

- И?

- И я была рада, когда она умерла, - опустив голову, ещё тише добавляет Оля.

А-а-а! Но так же, блин, не бывает!

- Ладно, я понял, - помолчав, говорю я и всё-таки беру её за руку. – Но меня ты точно можешь вычеркнуть из списка своих врагов. Мы же в одной лодке, помнишь? И я уже мёртвый, ты снова рада, всё такое. Бинго, а?

Она молчит.

- Короче, если тебе что-то нужно, ты можешь обратиться ко мне, - разжёвываю я. – Понимаешь?

Она неопределённо пожимает плечами. Ясно – этой ничего не нужно, будет терпеть молча. Мне её жаль. С ума сойти, это я умер и вообще – а жаль мне её. Что-то с этим миром не так.

- И кстати, я по жизни милый, а не только с тобой.

Она опускает голову, прячет улыбку. А я оглядываюсь. Снаружи стемнело, в оранжерее автоматически зажглись фонари. Папа на серьёзный разговор ещё не позвал…

- Слушай, а ты так всё время в комнате и просидела?

Она снова пожимает плечами.

- Не хочешь выйти прогуляться? Я тебе наш посёлок покажу. Тут вечером ничего так, красиво.

Она поднимает голову, смотрит на меня и начинает судорожно искать причину отказаться.

- У меня одежды нет, и там наверняка очень холодно, и…

- Пошли, принцесса, - усмехаюсь я. – Одежда не проблема, от маминых подруг вечно что-то остаётся, тебе должно подойти. А завтра поедем – новое тебе купим.

- Нет! – вздрагивает она. – Это дорого и…

- И сейчас Новый год, а я чувствую жизненную необходимость дарить тебе подарки, - заканчиваю я. – Считай это магией. Идём.

Наверное, можно считать моей победой уже то, что она идёт за мной, а мне не приходится её тащить.

Дверь ей уже сделали, в закромах гардероба и правда находится несколько подходящих комбинезонов и курток – когда я показываю Оле секретную дверцу. Видимо, слишком секретную, раз она не нашла. Или не особенно-то искала?

- Но откуда это у вас? – недоумевает Оля.

Я пожимаю плечами.

- Мамины подруги забывают, дальние родственники, другие гости…

- Но они с этикетками!

- Да? - Я присматриваюсь к ближайшей куртке. – А, ну тогда это тётя Лида. Она шопоголик – наберёт, а потом не знает, куда деть и что с этим делать.

Оля смотрит на меня, как на инопланетянина, и нерешительно берёт ближайшую кофту размера на три больше, чем ей нужно. Естественно, серую.

Похоже, кто-то выключил у неё чувство прекрасного.

- Оль, попробуй лучше это. – Я достаю ей голубой комбинезон и куртку под цвет.

Оля смотрит на меня с тихим отчаянием.

- Неужели не нравятся? – удивляюсь я. – На них тоже этикетки, они новые совсем.

- Но они очень яркие…

Понятно. Кому-то страшно из своей скорлупы вылезать.

- Нормальные они, надень, - я отдаю ей одежду и отступаю к порогу гардеробной. – Серый не твой цвет.

Она молча смотрит мне вслед, а в её чувствах я читаю удивление куда ярче, чем постоянный страх.

Результат – Оля в голубом – меня устраивает больше, чем её. Она хмурится, нервно теребит замок куртки и затравленно смотрит на меня.

Я киваю на зеркало.

- Глянь, совсем же другое дело.

Оля смотрит и вздыхает.

- Чем тебе так серый-то нравится? – не выдерживаю я.

- Я в нём не выделяюсь, - отвечает Оля.

Чертовски логично.

- А стоило бы, - усмехаюсь я. – Ты красивая.

Она мило розовеет, и я с трудом сдерживаю смех.

Потом мы находим ей тёплые кроссовки в тон и размер – у тёти Лиды нога, очевидно, такая же маленькая. И я вывожу Олю в коридор.

Стоит нам выйти, как из гостиной раздаётся оглушительное на французском:

- Ирэ-э-эн! Что за мерзость я читаю?!

Видимо, и мать ознакомилась со статьёй. Ну, сейчас тут такое начнётся!

Я хватаю Олю за руку.

- Валим!

Ирка вяло отбрехивается из своей комнаты. Я успеваю захватить с кухни и сунуть в карман пакет жевательного мармелада, сам в рекордные сроки накидываю куртку, надеваю кроссовки и выбегаю на улицу. Оля спешит за мной.

- Чт-то случ-чилось?

- Мать оценила публицистический дар Ирки. Забей, потом об этом поговорим. Пошли.

Я веду её к озеру – это сплошное удовольствие гулять с таким незамутнённым зрителем по нашему городку.

- Тут все дома – дворцы? – удивляется она, поражённо осматриваясь.

Да разве ж это дворцы…

- Ага, и ни одного одинакового.

- Так сказочно, - шепчет Оля.

Я смотрю на украшенные новогодними огнями дома, на праздничную ёлку, которую мы как раз проходим мимо – всю в дизайнерских игрушках. Да, пожалуй, сказочно, если раньше подобного никогда не видел.

Каток на озере работает, хотя посетителей почти нет.