Линда Лафферти - Проклятие Батори
Старуха исчезла во мраке хижины и закрыла дверь перед чужаком из Чахтицкого замка.
Глава 27
Чахтицкая лютеранская церковь
19 декабря 1610 года
Лютеранский священник Якуб Поникенуш положил свою Библию на грубо обтесанный стол у камина, постаравшись поместить ее подальше от чернильницы. Когда он писал проповеди, его часто охватывало лихорадочное возбуждение, и он начинал размахивать руками, словно борясь с демонами, которых всячески обличал.
Его письма королю не производили никакого эффекта. И так до прошлого воскресенья, когда в чахтицкую протестантскую церковь вошел изысканно одетый мужчина в шелках и искусно покроенном шерстяном камзоле и встал позади прихожан.
Скамьи в маленькой каменной церквушке были, как обычно, битком забиты, и сесть было некуда. И все же, увидев богато одетого незнакомца, стоявшего у крестильной купели, пастор Поникенуш заподозрил, что этот человек пришел сюда не ради молитвы.
Священник гремел со своей кафедры:
– Графиня кормится за счет нашего простодушия, она пожирает наших детей, сестер и даже молодых матерей. Доколе мы будем терпеть в ошеломленном молчании, пока эта ведьма хватает наших любимых дочерей, мучает их и сводит в преждевременную безымянную могилу?
– Вы клевещете на имя Батори, святой отец! – послышался голос незнакомца из-за спин прихожан.
Все головы, молодые и старые, повернулись к знатному господину.
– Я говорю правду! – ответил пастор Поникенуш, и его голос эхом разнесся по церкви. – И в храме Господнем именем Иисуса Христа, князя мира и милосердия, будет говориться только правда!
Деревянная кафедра задрожала. Поникенуш ощущал, как сила праведного Бога направляет его слова.
Вельможа нахмурился. Толстокожие крестьяне уставились в каменный пол, чтобы не смотреть в глаза могущественного господина.
– Я поговорю с вами после службы, – проговорил он, морща свой орлиный нос от запаха мокрой шерсти, вареной капусты и кислого пива в тесной церкви.
– Он и сам наверняка из семейства Батори, – прошипел бондарь. – И вздернет теперь нашего доброго священника за кощунство.
– Я знаю этого человека, – сказала повитуха, присвистывая сквозь промежутки меж своих немногих оставшихся зубов. – Это граф Турзо, ее родственник.
– Палатин?[46] Не иначе, он явился казнить нашего пастора.
Но священник еще сильнее выпрямился и гордо вздернул подбородок.
– Бог почитает мир истины и защищает верующих!
* * *Граф Турзо ждал у своей кареты. Он сморщился от отвращения, глядя на выходящих из церковных дверей крестьян-прихожан.
Пожелав каждому прихожанину доброго дня, священник обратил строгий взор к графу.
– Как вы смели прерывать мою проповедь, господин!
От удивления граф Турзо разинул рот.
– Твою проповедь? Ах ты, болван! Твои слова положат конец твоей жалкой жизни.
– Бог свидетель, я говорил правду.
– Ты выбрал себе могущественного противника, – сказал граф; он бросил взгляд на кучку оборванных крестьян, наблюдавших за ними с почтительного расстояния, а потом опять посмотрел в лицо священнику. – До тебя разве не доходит?
– Я веду мою паству и противостою злу, где бы оно ни находилось. И мне нестрашны люди политики и золота. Вы явились, чтобы заточить меня в тюрьму?
– Нет, хотя, если твои утверждения окажутся ложными, тебя ждет тюрьма. Я лично прослежу за этим.
– Темницы мне не страшны, – сказал священник. – Бог знает истину, узнает ее и король.
Граф Турзо приосанился и плотно сжал губы.
– Я приехал сюда по поручению нашего короля Матьяша. Он послал меня выслушать твои жалобы на графиню.
Священник помолчал.
– Полагаю, вы ее родственник. Разве это не будет препятствием для данного вам поручения?
Граф сжал руку в перчатке.
«Презренный ничтожный церковный червь! – подумал он. – Да как ты смеешь!»
– Мы состоим в родстве через брак по линии моей жены. Я верно служу моему королю Габсбургу.
– Несмотря на то что носите фамилию Батори?
Граф резко вдохнул, и лицо его потемнело. «Какая наглость!»
– Скажите, святой отец, какие свидетельства у вас есть против графини?
Священник окинул взглядом церковный двор. Там стояли кучки прихожан, и все повернули голову в сторону графа и своего пастора.
– Не изволите ли пройти на наше кладбище, граф Турзо? – предложил священник. – Среди мертвых мы сможем побеседовать более спокойно.
Глава 28
Где-то в Словакии
19 декабря 2010 года
Грейс рассматривала вялых тюремщиц с ярко раскрашенными волосами, они не отходили от нее ни днем, ни ночью. Их головы едва болтались на тощих шеях. Молодые женщины мрачно наблюдали за ней.
Несколько дней она молила о помощи, но они хранили молчание и только смотрели, не мигая. Нелюди.
Их волчьи взгляды действовали на нервы. В конце концов Грейс набросилась на них в ярости, так что на ее худой шее вздулись жилы:
– Что с вами? Где вас воспитывали? Хватит пялиться на меня!
Тюремщицы переглянулись и уставились в ковер.
– Нет, ну в самом деле! Лица бледные, нездоровые, волосы свисают на глаза. Выйдите на свежий воздух, пусть ваши щеки хоть немного порозовеют. Поешьте гусятины и клецок. Ради бога, выпейте пива.
Они снова переглянулись, и по их лицам пробежала тень.
Они избегали взгляда своей пленницы.
Грейс надула губы и откинулась в кресле. На своих лекциях в университете она привыкла к обществу именно таких молодых мужчин и женщин. Ее лекции были полны важных исторических подробностей о жизни Священной Римской империи, и она с упоением их читала, но при случае делала студентам замечания за неопрятный внешний вид или неучтивое поведение.
– Наверняка у вас найдутся дела поинтереснее, чем слоняться здесь, как стадо вампиров! – крикнула она.
Их глаза расширились, и девушки шумно вдохнули, что-то проворчав.
– Господи Иисусе! – продолжала Грейс. – Это что же, такая графская игра? Действительно? Вампиры? – Она горько засмеялась.
Они тощими руками пригладили свои растрепанные волосы – все, кроме самой младшей из трех, с синими волосами. На вид ей было не больше четырнадцати лет, и ее глаза смотрели так, будто она видела перед собой на блюде аппетитного гуся и дымящиеся клецки. Девочка выглядела испуганной.
Грейс продолжала натиск.
– Значит, сумасшедший граф убедил вас, что вы вампиры. Он морит вас голодом, да? Ну, вы и в самом деле шайка придурков!
Две женщины зарычали и зашипели.
– Что? Вампиры? – продолжала дразнить их Грейс. – Вы ведь и сами не верите, правда? Что вы ночные существа. Действительно! Вы что, пьете человеческую кровь? Действительно, я…
