Александр Арбеков - Две ипостаси одной странной жизни
— Да, хватит же! С двадцатого!
— Ах, да… Извини. Ну, застрял у меня в мозгах этот проклятый этаж! Никак не могу от воспоминаний о нём избавиться.
— Почему?
— Потому!
— Понятно…
— Ну, и?
— Ты о чём?
— Я об Аристархе!
— Ах, да… Дело в том, что Аристарх очень и очень сильно психически болен. Не буду уточнять диагноз. Я который год пытаюсь его держать в норме и в форме.
— Ты, вообще, кто? — встревожился я.
— Я врач, психиатр, — вздохнула Наталья. — Кроме этого я довольно сильный экстрасенс и владею гипнозом, а так же кое-чем ещё.
— И чем же?
— Оставим эту тему на потом, — поморщилась женщина. — Давай снова вернёмся к началу.
— Но ты же говорила мне ранее, что ты являешься врачом-травматологом? — возмутился я.
— Я тебе солгала, — сухо произнесла Наталья. — Но в травматологии и кое в чём ином немного разбираюсь.
— Ясно. Хорошо. Значит Аристарх психически болен, ты ему внушила мысль о том, что он был женат на какой-то даме, которую он, вследствие измены, выбросил с тридцатого этажа? Так я понял?
— Ну, дался тебе этот этаж!
— Хватит! С тридцатого, значит с тридцатого!
— Ладно. В принципе ты прав, — тяжело вздохнула Наталья. — Какая разница, лететь с двадцатого или с тридцатого этажа. Это в общем-то ничего не меняет.
— То-то и оно, — в свою очередь вздохнул я. — Вернёмся к теме.
— Какова она?
— Ты что, надо мною издеваешься? — вспыхнул я.
— Так, хорошо, успокойся. Короче… Аристарх — мой муж. Он сумасшедший. Тяжёлый случай. У нас имеется совместный ребёнок. Аристарха я постоянно держу под очень строгим контролем, внушаю ему самые разные иллюзии. Вот и всё…
— А зачем ты внушаешь ему какие-то иллюзии? — подозрительно спросил я и забеспокоился. — Какова цель? Ничего не пойму! Не поместить ли его в какую-нибудь клинику и попытаться вылечить? Зачем ему что-то внушать, постоянно напрягаться, перенапрягаться, нервничать, испытывать массу неудобств?
— Его болезнь неизлечима. Если его не подвергать внушениям, то он окончательно и бесповоротно спятит. Мне его очень жаль. Ты же знаешь, что представляют собою наши эти самые психиатрические больницы. На частную клинику денег у меня нет. Увы… А так я держу Аристарха под контролем, он живёт в прекрасных и вполне комфортных условиях. Жизнь течёт абсолютно тихо и очень спокойно.
— Понятно, — пробормотал я. — Вернее, ничего, как всегда, не понятно. Бред какой-то!
— О, столько было хорошего ранее, о, как я моего мужа безумно любила! Я летала в небесах! — светло и ясно улыбнулась Наталья и на некоторое время задумалась.
— Что-то не то, что-то не вяжется, многое не состыковывается, какая-то довольно запутанная и мутная история, — мрачно вздохнул я и очень тяжело посмотрел на женщину.
— Всё так, как оно есть. Не усложняй, прошу тебя.
— Да, усложнять что-либо в такой ситуации очень трудно. Ты так всё усложнила, что уж дальше некуда.
— Я рассказала всё, как есть.
— А ты знаешь, Аристарх не произвёл на меня впечатления сумасшедшего. Нормальный мужик, мыслит вполне логично, не дурак, достаточно умён, интеллигентен, более-менее образован, печален и ироничен, что свидетельствует о наличии обычных человеческих чувств, здравого ума и трезвого рассудка.
— Ты уверен?
— Абсолютно уверен.
— Ну, если уверен, то и будь уверен…
— О, Боже мой! — вдруг страшно запаниковал я и весь покрылся холодным и липким потом.
— Что такое, что случилось? — как-то странно, тягуче и загадочно усмехнулась Наталья.
— Возможно, что и я сейчас нахожусь под гипнозом?! Может быть, ты создаёшь очередную иллюзию?! Где явь, а где выдумка, где правда, реальность, наваждение, а где сон или обман?! О, Боже! Ничего не понимаю! Запутался я и потерялся во времени и в пространстве!
— Успокойся, милый, не волнуйся, — легко улыбнулась Наташа. — Сон и обман — это всего лишь две подчас нереальные и крайне грустные ипостаси одного очень странного действа под названием жизнь.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Сильное воображение порождает событие.
Монтень.Мы с Аристархом задумчиво сидели в очередном кафе на аккуратной речной набережной и с удовольствием, но печально созерцали небо и быстро текущую мимо нас тяжёлую, тёмную, томную и весьма мутную воду, которая пребывала в том странном и неподдающемся описанию состоянии, в коем пребывали в данный момент и мы сами.
Вода сначала медленно и неторопливо стекала с высившихся на горизонте могучих гор. С очень и очень далёких, почти нереальных, сияющих заснеженными вершинами. А потом сравнительно спокойное течение превращалось в бурный поток, затапливающий всё вокруг. Я с тоскою посмотрел на горы Эх, взобраться бы на них и взглянуть на мир свысока. Но, увы, сил не хватит…
— Да, всё-таки, вода с гор не бывает такой, которая струится по бескрайным русским равнинам и происходит из всяких там ничтожных ручейков, — сделал я ценное и крайне умное замечание и глубоко вдохнул прохладный и ароматный воздух.
— Вода с гор и с равнин — это, как женщины двух типов, — вздохнул в ответ Аристарх.
— К чему такие ассоциации? — удивился я.
— Ну, одни женщины — страстные, яростные, мечущиеся и бешенные в своих желаниях и в потаённых и непотаённых порывах, а другие скучные, фригидные, томные, неинтересные, сонные и ленивые. Никаких порывов у них нет, потому что не ощущают они ни в чём смысла и интереса. Так, текут, как фекалии в канализации, или как расползается неторопливо блевотина по грязному полу.
— Ну, ты и выдал!
— Да, выдал! Ну и что?
— Да, я в принципе с тобой согласен. Но…
— Что «но»?
— Как ты считаешь, кто лучше? — тяжело вздохнул я. — Неторопливые, вялые, заторможенные и спокойные сучки, подобные черепахам, или темпераментные, страстные, истеричные и горячие женщины, лихо метающие в нас всякие там утюги и кастрюли?
— Сложная дилемма. Неизвестно, кто лучше, а кто хуже. Я затрудняюсь ответить. Но дырки у всех одни.
— Согласен.
— То-то и оно!
— Выпьем?
— Выпьем.
— За любимых женщин!
— За них!
— Слушай, дружище, давай отвлечёмся. Хочешь, почитаю я тебе стихи? — спросил я.
— Да кому они нужны, твои или не твои стихи!? Ты же сам давеча об этом заявлял. Я отнюдь не сноб, и не эстет, и не поклонник поэзии. Мы же это недавно выяснили. Ты посмотри на мою мерзкую рожу! Она, что, отмечена печатью интеллекта, и я произвожу впечатление гурмана от искусства?
— О, как ты самокритичен! Мало ли о чём я заявляю или заявлял, — ухмыльнулся я. — Хочу тебя обрадовать! Очень обнадёживающая новость ждёт тебя.
