Александр Арбеков - Две ипостаси одной странной жизни
— Ладно. Вернёмся к нашим овцам.
— Вообще-то классически следует говорить так: «Вернёмся к нашим баранам!».
— А мне плевать на классику! Вернёмся к нашим овцам! Именно к ним! — раздражённо буркнул я.
— Ну, хорошо, хорошо, дорогой…
— Тебя уже допросили? Ты дала соответствующие показания?
— Нет.
— Почему?
— Потому, — сказала Наталья и торопливо отвела глаза в сторону.
— Что-то тут не то и не так. Почему ты не смотришь мне в глаза? Случилось такое несчастье, произошло неимоверно трагическое событие! Аристарху грозит большой срок тюремного заключения. Мужика можно понять. Такая гнусная измена явилась на свет Божий и была выявлена! А кроме этого, ты, якобы, являешься или являлась любовницей этого типа. Ужасно, о как ужасно! И очень отвратительно! Я был очень сильно расстроен. После получения данной информации и последующей встречи с тобой я не спал целых три ночи!
— Не надо всей этой клоунады! Хватит! Довольно! Я больше не могу скрывать всю правду! — воскликнула Наталья. — Никогда я не была любовницей этого типа!
— Как?! Почему!? Не была любовницей!?
— Потому! Не была!
— Ничего не понимаю, — задумчиво произнёс я. — Аристарх утверждает, что была.
— Мало ли что может утверждать этот сумасшедший мужик, этот полный идиот, маразматик, а, вернее, самый конченный придурок!? — возмутилась женщина.
— Так, стоп, стоп! Сделаем лёгкую паузу! — я встал, подошёл к чреву слегка ворчащего холодильника, открыл его дверь и погрузился в его прохладно-гудящее и морозное естество.
— Дорогой, — устало улыбнулась Наташа. — Если ты хочешь выпить, то самая первосортная, дорогая, изысканная и качественная водка находится в морозилке.
— Ты знаешь, недавно смотрел одну программу по телевизору о водке, — задумчиво сказал я.
— По какому каналу?
— Какая разница?
— Очень большая! — хищно возмутилась Наталья. — Я почти не смотрю телевизор, но некоторые каналы не терплю вообще!
— Почему? В связи с чем? — спросил я, задумчиво созерцая невыносимо холодную, тягучую и видимо действительно очень качественную водку в своей руке.
— На этих каналах работает оголтелое сборище маразматиков, циников, извращенцев, которые играют на низменных инстинктах, вносят в общество только смуту, сомнения, тревогу и шатания, и портят нравы, а также вкусы. Собственно, сами они, эти телевизионщики, окончательно и бесповоротно испорчены уже давно. Но вот в чём главная беда! Испорченные люди портят других людей. Процесс необратим и вечен.
— Да, согласен, — печально произнёс я.
— Так вот, на этих каналах по вечерам в студии собирают каких-то придурков и отморозков, всяких бывших, якобы, звёзд, избитых и брошенных жён, оставленных в нищете родителей, любовниц, каких-то странных и уже давным-давно позабытых политиков, певцов и актёров, и в купе с ними и за компанию, живых мертвецов! Вот это картина маслом! А как они держат паузу перед тем, как в очередной раз в отношении очередных придурков собираются провести генетическую экспертизу, которая всё и бесповоротно расставит на свои места, и вся страна трепещет от предчувствия финала! Собственно, кто трепещет? Безумные бабушки и дедушки. Ни одна из моих подруг и никто из друзей уже тысячу лет не смотрят телевизор.
— Ну, ты даёшь! Вот это монолог! Браво!
— Даю, пока даётся!
— Дорогая!
— Всё! Молчу!
— Да, я согласен. Вообще-то, если честно и объективно говорить, то отнюдь не некоторые, а почти все каналы помешались на этих ток-шоу с присутствием на них всевозможных идиотов, которые долго выясняют, кто кого избил, оттрахал, лишил квартиры или брильянтов, отравил или бросил, у кого от кого ребёнок, кто оставил или не оставил наследство, ну и так далее. И все в студии горячо, с экстазом, на полном серьёзе, с азартом и совершенно искренне обсуждают данные темы. Но кое в чём я с тобой не согласен.
— И в чём же?
— Телевизор смотрят не только бабушки и дедушки. Это во-первых. А во-вторых, кроме этих дурацких ток-шоу существует ряд других неплохих программ. Фильмы подчас показывают вполне достойные. Но в чём-то я с тобой согласен. Из телевизора сыпется много мусора.
— Ну и я о том же! А эти бесконечные сериалы! Я не смотрела ни одного, но чувствую, что все они — полное дерьмо!
— Ну, зачем же так категорично, — усмехнулся я. — А может быть стоит посмотреть хотя бы один из них?
— Обязательно посмотрю в самое ближайшее время, обещаю, — нахмурилась Наташа.
— А знаешь, что меня бесит по-настоящему при просмотре телевизора?
— И что же?
— Когда я слышу, что кто-то берёт интервью у так называемой звезды великого и бесконечного сериала «Приключения Маши Пупкиной в Дуркистане», то сразу же и немедленно бегу в туалет, ну, понятно, зачем и почему! Рыгать и только рыгать!
— Успокойся!
— Я спокоен. Вообще-то, была у нас всего одна звезда. Любовь Орлова. Других не помню. Увы…
— Ну и хорошо, ну и прекрасно, — вздохнула Наталья. — Давай поговорим ещё о чём-нибудь.
— А вообще-то, я лично по телевизору смотрю только новости, интеллектуальные игры, политические и научно-познавательные программы, некоторые музыкальные программы типа «Мы ищем таланты». Ну, иногда фильмы. Обожаю боевики и фантастику. Не стыжусь в этом признаться.
— Ничего здесь стыдного нет. У каждого свой вкус.
— Да, ты права.
— Начал ты, вроде бы, с передачи о водке.
— Ах, да…
— И?!
— Так вот, внесли в студию десять бутылок водки от самых разных производителей. Каких сосудов только не было. И хрустальные, и глиняные, и фарфоровые. В одних из них на дне присутствовали какие-то чудодейственные травы и корни, в других водка была настояна на золоте и серебре. И среди этой компании затесалась одна простая бутылка. Называлась эта водка «Забойной», и была она самой дешёвой. Разлили всю водку по мензуркам и предоставили эти мензурки экспертам, а потом провели химическую экспертизу. Ну и догадайся, какая водка оказалась самой качественной?
— Догадалась. Самая дешёвая.
— Именно так.
— Слушай, а с чего и к чему мы завели этот разговор?
— Уже не помню.
— Саша, ты как себя чувствуешь? — спросила Наталья, глядя на бутылку в моей руке.
— Слегка пьян, — задумчиво и печально произнёс я, в очередной раз открыл бутылку и сделал очень глубокий глоток, после чего застонал от восторга. — А, напиток-то, впрямь, чудесен! Неплох, очень неплох. Ну, и завершая разговор о телевидении…
— Да Бог с ним.
— Смею признаться.
— И в чём?
— Слушай мои последние сентенции, после чего я решительно отправлюсь спать.
