Ли Майерс - BRONZA
– О, мы уже буйствуем? – позлорадствовал Оуэн. – Прививку от бешенства не пробовал? Могу сделать укол! У меня и шприц где-то был… – и, чтобы Марк не сомневался, какой «шприц» он имеет в виду, похлопал себя по брюкам.
В замешательстве Марк быстро отвернулся. Оуэн хмыкнул.
– Еще раз произнесешь в мой адрес мерзкий этот эпитет… вырву язык. В буквальном смысле! – предупредил он брата. – А ты на что уставился? – тут же переключил свое внимание на Байю – тот смотрел на Оуэна волчонком. – Сходи пописай, мальчик. Пока и тебе моча в голову не ударила! – предложил он подростку с оскорбительно-ласковой заботой.
Резанув его взглядом, Имонн встал и действительно отправился в туалет. Встреча двух родственников уже порядком надоела ему. Один что-то хочет узнать, другой ничего не хочет говорить… того и гляди, вцепятся друг другу в горло! «Почему это Монсеньор так уверен, что они – братья?» – думал мальчик, идя следом за служащим ресторана.
Было что-то знакомое в их словесной пикировке, где-то он уже видел это, но где, Имонн не мог вспомнить. Как ни странно, едкое замечание Оуэна совсем его не задело. Правда, было немного стыдно, но не за себя – за Марка. Ну, что он так раскис рядом с этой дылдой? Прямо санная тряпка какая-то! А этот Оуэн, или как его там… вообще выставляет себя полным идиотом! Свою одержимость Марком блондин даже не скрывал. Зачем же в таком случае доводить человека, к которому неровно дышишь, до белого каления? Этого он не понимал. «Марк такой отзывчивый, добрый… У него щедрое сердце. Его все любят. С ним так легко, и вообще он как ребенок. К нему так легко подобрать ключик, а этот верзила… – Имонн задумался, закрываясь в кабинке, – урод какой-то…!»«Заноза в заднице…» – Оуэн проводил Байю неприязненным взглядом. Но стоило за подростком задвинуться перегородке, сразу перестал насмешничать и ухмыляться, будто снял маску злого Панча. Взглядом, нежно, погладил раскрасневшегося от обиды Марка. И улыбнулся. Грустно. «За тобою тенью… Мы повсюду вместе… Оглянись назад…» Как же ему хотелось обнять этого упрямца! Прижать к груди его голову, запутаться пальцами в его волосах. Слушать, как бьется сердце брата, все чаще попадая в такт с его собственным. Но Марк ничего не замечал. Отгородившись от него «кругозором» тарелки, не смея уйти и не желая оставаться, глотая очередную порцию унижения, он неохотно ковырялся палочками в еде, делая вид, что ест.
И забрало со скрежетом опустилось, сделав лицо Оуэна вновь холодным и насмешливо-злым. Привлекая к себе внимание брата, он позвал:
– Марк! Пусть твой оруженосец пойдет куда-нибудь… – и небрежно махнул рукой, – например, в кино!
– Он мне не оруженосец, – буркнул Марк, поднимая голову.
– Да какая разница… – Оуэн пожал плечами. Его голос приобрел мечтательную бархатистость. – А мы поедем ко мне… Ты останешься у меня на ночь… Мы вместе примем ванну… Я потру тебе спинку… Полагаю, ты до сих пор девственник? – полюбопытствовал он. – О, я не буду грубым!
Низкий столик с грохотом отлетел в сторону. Марк бросился на него с кулаками. Загремела, разбиваясь, посуда. И наступила тишина.
– Ну, ничему не учишься, – покачал головой Оуэн, выкручивая ему руку. Марк снова стоял перед ним на коленях. – Знаешь, а ты мило смотришься в этой позе. Не воспользоваться ли мне… тем, что я сверху?
С ласковой улыбкой, особым приемом немного вывернул брату кисть руки, одновременно надавив на локоть, и тот со стоном прогнулся. Щекой почти коснувшись тростниковой циновки. Джинсы соблазнительно обтянули задницу.
– Ублюдок! Только попробуй! Убью! – прошипел сквозь зубы Марк, а глаза дрогнули, как у испуганного мальчика.
– Какие мы грозные, – Оуэн презрительно скривил губы. Минуту смотрел в ненавидящие его глаза брата, а потом хладнокровно сломал ему локоть.
Марк взвыл от боли. Рот наполнился кровью, он нечаянно прокусил себе язык.
– А не нужно грубить старшим! – словно школяра, отчитал его Оуэн.
Встал, одернул джемпер, отряхнул брюки, вернул столик обратно, сел и лишь тогда, решив, что достаточно наказал брата, щелкнул пальцами. Срастаясь, сломанные кости хрустнули, вставая на место.
– Не устал еще кидаться на меня с кулаками, словно деревенский дурачок? – без капли сочувствия спросил он у сидящего на полу и ошалело смотревшего на него Марка. – Выучил бы уже пару восточных единоборств, что ли, если так не терпится подраться! – Оуэн был само великодушие. – Не соперник, а задираешься…
Он позвонил в колокольчик, перегородка отодвинулась, с поклоном вошла официантка. Следом за ней двое мужчин в одинаковых робах; тоже кланяясь, они быстро собрали разбросанную еду и осколки посуды, протерли влажными тряпками пол и удалились, продолжая кланяться. Девушка с улыбкой протянула Оуэну меню, присела рядом и, обсуждая с ним новые блюда, закивала головой.
Марк с трудом верил в происходящее. Он сидел на полу, не чувствуя пальцев, прижимая к животу покалеченную руку, волосы на висках взмокли от пота, в глазах все еще билась только что испытанная боль, а обслуга вела себя так, будто он и не орал здесь благим матом минуту назад. Никто не вызвал полицию. Их даже не выставили вон! Официантка, показавшись ему в этот момент какой-то раскрашенной куклой, с пожеланием приятного аппетита поставила перед ним тарелку с пирожными, налила в чашечку душистого чая.
«Подлизывается, скотина…!» – Марк угрюмо покосился в сторону Оуэна. Тот о чем-то шептался с девушкой – китайским болванчиком, та опять кивала головой, слушая его. Потом засеменила к выходу. «Кивай, дуреха, кивай… Ты этому зубастому – на один укус! Докиваешься…» С неприязнью Марк поглядел вслед официантке, почти угадав ее участь. Оуэн и в самом деле собирался использовать девушку в качестве рычага для давления на строптивого брата. Он вообще много чего собирался.
Подождав немного, Марк попробовал пошевелить пальцами, убедился – те слушались. Присмотревшись к полу, осторожно провел рукой и почувствовал упругое сопротивление воздуха. Кивнул самому себе. «Понятно… заклинание Двух Зеркал!» Это чудовище могло устроить здесь для него камеру пыток. Резать его на части или того хуже… и это осталось бы совершенно естественным… для всех. А ведь обещал – никаких заклинаний! Вот ублюдок! Вспыхнув, он вскочил на ноги и сказал, что уходит.
Оуэн властно приказал ему сесть на место.
– Пора уже перестать вести себя как ребенок! – заметил он строго и снова позвонил в колокольчик. – Чем ты недоволен? Это мой любимый в Нью-Йорке ресторан. Я не хотел, чтобы ты опозорил меня какой-нибудь своей глупой выходкой!
– Сам виноват! Если бы ты не доставал меня… – проворчал Марк, с неохотой опускаясь на подушку. Посмотрел на часы. Проклятое время совсем не двигалось.
