Роберт Хайнлайн - Дорога Славы
— Прыгун? Я никогда не слышал о них.
— Даже среди колонистов не многие видели их. Они редко встречаются.
— Не слишком редко. Я полагаю, это вид марсианского попугая.
— О нет!
— Что значит “О нет”?
— Он совсем не попугай. Он говорит, он думает — он мой друг! Подавив свое удивление, Хове вспомнил о цели своего визита.
— Это не имеет значения. Ты видел мой приказ о домашних животных?
— Да, но Виллис не животное.
— Что же это тогда?
— Ну, его НЕЛЬЗЯ назвать домашним животным. Животные — это звери; они собственность. Виллис не собственность; он… ну, он просто Виллис.
Виллис выбрал момент и продолжил то, что он услышал после последнего проигрывания танго.
— Когда я слушаю эту музыку, — заметил он голосом Джима, — я даже забываю о старом мерзавце Хове.
— А я не могу его забыть, — Виллис перешел на голос Френка. — Я бы хотел, чтобы у меня хватило силы воли высказать ему — что я о нем думаю, как это сделал ты, Джим. Знаешь что? Мне кажется, Хове чокнутый, в прямом смысле этого слова. Держу пари, когда он был ребенком, он был трусом, и это скрутилось у него внутри.
Хове побелел. Психоанализ Френка ударил в самую точку. Он поднял руку, как бы готовясь к удару, и опустил ее. Виллис втянул в себя все свои отростки и превратился в круглый шар.
— Я сказал, что это животное, — грубо заявил он, когда к нему вернулся голос. Он подхватил Виллиса и понес его к двери.
Джим бросился за ним.
— Послушайте! Мистер Хове… Вы не можете забрать Виллиса!
Директор Школы повернулся.
— О, я не могу… я не могу? Возвращайся в постель. Завтра зайдешь ко мне в кабинет.
— Если вы что-нибудь сделаете Виллису, я… я…
— Что ты? — он сделал паузу. — С твоим драгоценным животным ничего не случится. А теперь, пока я не избил тебя, возвращайся в постель. — Он повернулся и, не удостоверившись, что его приказ выполнен, ушел.
Джим стоял и смотрел на закрытую дверь. Слезы ручьями стекали по его щекам, гневные рыдания сотрясали все его тело. Френк подошел и положил руку на его плечо.
— Джим, Джим, успокойся. Ты же слышал, он обещал не обижать Виллиса. Ложись спать, а решение примешь утром. В худшем случае, тебе придется отправить Виллиса домой. — Джим сбросил его руку. Френк продолжал. — Парень, не давай ему сделать из тебя козла отпущения; если ты разозлишься, ты можешь выкинуть какую-нибудь глупость, и тогда он доберется до тебя.
— Я уже разозлился.
— Я знаю, и не виню тебя за это. Но ты должен взять себя в руки. Ты же сам видишь — он загоняет тебя в ловушку. Что бы он ни сделал, что бы ни сказал тебе, ты должен сохранить хладнокровие и перехитрить его — или он перехитрит тебя.
— Кажется, ты прав.
— Я знаю, что я прав. Это же самое мог сказать тебе Док. А теперь пошли спать.
Ни тот, ни другой не смогли спокойно выспаться в эту ночь. Под утро Джиму приснился кошмар, будто Хове пытается развернуть марсианина, свернувшегося в шар по своему собственному приговору.
На следующее утро, когда ребята пошли на завтрак, они увидели на доске объявлений новое распоряжение.
ОБЪЯВЛЕНИЕ
В дальнейшем все личное оружие должно храниться в арсенале. Студенческая оружейная мастерская закрывается; оружие будет выдаваться лично директором Школы и только тем студентам, которые покидают Школу и направляются в колонию. На территории Школы, где нет реальной угрозы от марсианской фауны, ношение оружия должно быть прекращено.
/подписано/ М.Хове, директор ШколыДжим и Френк прочитали это вместе.
— Я не понимаю, — сказал Джим, — зачем он хочет наступить нам на любимую мозоль? Тем более что большинство из нас имеет разрешение на ношение оружия? — Студенты обычно хранили оружие в арсенале, но оружейные мастера обращали особое внимание только на тех, кто еще не успел получить разрешение.
Френк перечитал объявление.
— Знаешь, что я думаю?
— Нет. А что?
— Я думаю, он боится лично тебя.
— Меня? Почему?
— Из-за того, что случилось прошлой ночью. В твоих глазах было написано, что ты можешь убить его, и он заметил это. Я думаю, он хочет “вырвать у тебя зубы”. Вряд ли он будет поднимать крик, если остальные останутся верными своему оружию.
— Ты действительно так думаешь? Гм… может, это к лучшему, что наши бластеры сейчас не в арсенале.
— Есть вопрос: что ты собираешься делать?
Джим задумался.
— Я не сдам свое оружие. Я уверен, отец не одобрил бы этого. Во всяком случае, у меня есть разрешение или нет? Меня считают метким стрелком, я прошел психотесты и дал присягу; я так же имею право носить оружие, как и он.
— Ладно, в этом я с тобой. Но прежде чем ты пойдешь к нему, мы должны подумать, куда все спрятать.
Идея пришла к ним за завтраком — их выручит Смит. Понизив голос, Френк сказал об этом Джиму. После завтрака они подошли к нему и отвели в свою комнату.
— Слушай, Смит, — начал Джим. — На тебя можно положиться или нет?
— Ммм… возможно. Что дальше?
— Ты видел сегодня утром новое объявление?
— Конечно. Кто же его не видел? Все только об этом и говорят.
— Ты будешь сдавать свой бластер?
— Мой бластер в арсенале. Зачем он мне здесь? Здесь мне нужна только голова.
— В таком случае у тебя не будут требовать сдавать оружие. Ты не мог бы спрятать два свертка? Ты не открывал их и не знаешь, что в них находится. Как ты думаешь, ты сможешь найти надежное, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО надежное место, чтобы сохранить их и отдать по первому требованию.
— Я полагаю, вы не хотите, чтобы я кому-нибудь рассказывал об этих свертках?
— Нет. Никому.
— Гмм… услуги такого рода ценятся высоко.
— Сколько?
— Ну, я бы перестал себя уважать, если бы согласился сделать это меньше чем за два кредита в неделю.
— Это слишком дорого, — резко вставил Френк.
— Но вы мои друзья. Поэтому я определю вам единую ставку — восемь кредитов до конца года.
— Тоже много.
— Ладно, шесть кредитов и больше никаких уступок. Вы должны заплатить за риск.
— Сделка принята, — сказал Джим, прежде чем Френк смог продолжить торг.
Смит забрал свертки и ушел, а Джим отправился в кабинет директора Школы.
5. И СТЕНЫ ИМЕЮТ УШИ
Прежде чем принять Джима, директор Школы Хове продержал его в ожидании минут тридцать. Когда, в конце концов, Джим был впущен в кабинет, Хове выглядел вполне довольным собой. Он поднял глаза.
— Да? Вы хотели меня видеть?
— Вы сказали, чтобы я пришел к вам, сэр.
— Я? Напомните мне ваше имя.
“Проклятье, ему хорошо известно мое имя, — подумал Джим. — Он хочет разозлить меня”. Он вспомнил, что Френк просил его не выходить из себя.
— Джеймс Мэрлоу, сэр, — спокойно ответил он.
— О да. Теперь, Мэрлоу, скажите, зачем вы хотели меня видеть?
— Вы сказали, чтобы я пришел к вам. Относительно Виллиса.
— Виллиса? Ох да, круглоголовик Марса. — Хове улыбнулся краешком губ. — Интересный научный образец.
Хове больше ничего не добавил. Тишина затянулась, и Джим начал понимать, что директор Школы вынуждает его сделать первый ход. Джим уже смирился с мыслью, что с Виллисом придется расстаться, так как держать его дальше в школе будет невозможно.
— Я пришел забрать его. Я пойду в город и договорюсь, чтобы его отвезли домой.
Хове широко улыбнулся.
— Так вы пойдете? Умоляю, расскажите мне, как вы сделаете это, если вам запрещено покидать школу в течение тридцати дней?
Джим все еще помнил о предупреждении Френка.
— Все правильно, сэр. Я попрошу кого-нибудь сделать это для меня… сегодня. Скажите, пожалуйста, теперь я могу забрать Виллиса?
Хове откинулся на спинку стула и сложил руки на животе.
— Вы задаете интересные вопросы, Мэрлоу. Прошлой ночью вы говорили, что это существо не является животным.
Джим был озадачен.
— Да?
— Вы очень выразительно говорили об этом. Вы сказали, что он ваш друг, а не собственность. Так или нет?
Джим был в замешательстве. Он чувствовал, что его загоняют в ловушку, только не понимал в какую.
— Если и говорил, то что?
— Так говорил или нет? Отвечай!
— Ну… да.
Хове наклонился вперед.
— В таком случае почему вы требуете, чтобы я вернул вам это существо? Вы не можете претендовать на него.
— Но… но… — Джим не находил слов. Слова были обманные, двойственные и скользкие; он не знал, как на это ответить. — Вы не должны так поступать! — сказал он, не придумав ничего лучше. — Он не ваш, тоже! Вы не имеете права держать его взаперти.
Хове аккуратно сложил кончики пальцев.
