Андрей Ходов - Игра на выживание
Николай Иванович усмехнулся и решил и в дальнейшем говорить все, что знает, без купюр и оглядок на то, что чьи-то головы в результате выставят на кольях на всеобщее обозрение. Причем головы довольно высокопоставленные.
Есть, разумеется, опасность, что с плеч слетит и его собственная голова, но если разобраться, то лично ему терять практически нечего. И все зависит от того, какой именно круг лиц информирован о «провале» людей в прошлое вообще, и что важнее, по какой цепочке лиц будет проходить информация от него на самый верх. И кто там конкретно на самом верху. Прикинув варианты, Николай Иванович пришел к выводу, что особо беспокоиться не стоит. Вариант, что информацию не довели до Сталина, он отбросил как маловероятный. Им занимается НКВД, а там сейчас рулит Берия. А Берия протеже и сторонник Сталина. И достаточно умен, чтобы быстро выяснить, что лично на него никакого особого компромата не предвидится и вообще он с Иосифом Виссарионовичем в этом деле в одной лодке, ибо шельмовать в будущем их будут обоих. Плюс к тому крайне сомнительно, что Сталин с ходу довел такую нетривиальную информацию до Политбюро, не говоря уже о прочих. Логичнее сначала самому полюбопытствовать, мало ли что там, в будущем, откроется…
Скорее всего, цепочка такова: сравнительно небольшая рабочая группа в НКВД, включая знакомого лейтенанта, Берия, Сталин. И все. Правда, еще должны быть свидетели катастрофы, но об их молчании, надо думать, тем или иным способом позаботились.
Такой вариант Николая Ивановича вполне устраивал. В смысле, ясно, что остаток жизни придется провести под плотной опекой служб безопасности родного государства, но по большому счету это не страшно. Новую семью заводить все равно поздно, к светским играм он давно равнодушен… А пользу стране может принести немалую. Вполне достойная цель жизни на старости лет.
Стук пишущей машинки прекратился, и через пару минут появился лейтенант с бумагами. Николай Иванович все внимательно прочитал и поставил свои подписи на каждом листе.
— Вы отдохнули? Продолжим? — предложил лейтенант.
— Я не против, — Николай Иванович повернулся поудобнее. — И что еще вы хотите узнать?
— Николай Иванович, мне вот о чем хотелось бы поговорить. Что бы вы лично могли посоветовать руководству страны в такой ситуации? С вашими товарищами… по несчастью мы на этот счет уже беседовали. И мнения, как принято говорить, разделились. То ли мы должны упредить фашистов и самим первыми нанести удар. То ли отвести войска в глубину и обороняться на линии Сталина. А вы как считаете?
— Хм, — Николай Иванович задумался. — Лично я не взялся бы вот так сразу «советовать» в таком деле. Думаю, что будет правильнее изложить мое личное понимание ситуации, а уж «руководство страны» само сделает должные выводы. Согласны?
Лейтенант хмыкнул и с интересом взглянул на Николая Ивановича.
— Имеет смысл, давайте попробуем.
— Хорошо, лично я вижу ситуацию следующим образом. Германия находится в очень сложном положении. Она захватила большую часть континентальной Европы, но по факту попала в тупик. Континент, по сути дела, в блокаде. Без бананов, конечно, можно обойтись, но прерваны поставки многих видов стратегического сырья: каучук, хлопок и тому подобное. Еще для экономики и армии нужна нефть, ее в Европе кот наплакал, а поставки морем прекращены. Немецкие химики приложили титанические усилия в части разработки синтетического горючего, но это производство хлопотно и дорого. Кроме того, высокооктановое горючее для авиации и значительную часть смазочных материалов синтетическим методом не получить. Реально, забрав всю доступную в Европе нефть себе, с учетом синтетического бензина они могут по минимуму покрыть только свои собственные потребности мирного времени. Но у Германии есть еще сателлиты: Италия, Венгрия, Болгария и прочие. И с ними надо делиться. А еще есть оккупированные страны. Если Германия хочет пользоваться их промышленностью и сельским хозяйством, то тоже должна позаботиться о поставках туда горючего, хоть по минимуму. Даже с учетом румынской нефти баланс по нефтепродуктам получается резко отрицательным. Мы их своими поставками нефти тоже не особо балуем, в первую очередь обеспечивая собственные потребности. Правда, у немцев есть неплохие стратегические запасы, которые они создали перед войной. И еще существенно пополнили, захватив стратегические запасы Франции, Польши и прочих стран, чьи правители не удосужились отдать команду на уничтожение хранилищ топлива. Кстати, явное предательство.
Этого резерва вполне хватает на приличную, но не слишком длительную войну. Вопрос в том, с кем именно воевать? Форсирование Ла-Манша и захват Великобритании ничего особо не решает — нефти там нет, и блокада снята все равно не будет, ибо есть еще США и заморские территории Британской империи.
Кроме того, для войны с Британией, раз уж воздушное наступление не получилось, надо менять структуру вооруженных сил. Демобилизовать большую часть сухопутной армии, вернуть солдат на заводы и фермы, и ускоренными темпами строить флот и авиацию. Но сделать этого Германия не может, ибо есть мы. А мы, как известно, фашистов не любим. И сухопутная армия у нас приличная.
То есть нападать надо на нас и прорываться к каспийской нефти. Думаю, что Сталин это понимал…
— Товарищ Сталин, — поправил Николая Ивановича лейтенант.
— Извините, это я по привычке. Так вот: товарищ Сталин наверняка знаком с этими выкладками, ведь удара ожидали именно на южном направлении. Кстати, совсем не дело, что мы так зависим от нефти с Кавказа. Нужны резервные нефтеносные районы.
— Какие?
— Ну, разработка западносибирских месторождений требует времени и больших усилий. Но ведь есть достаточно богатый Волго-Уральский нефтеносный район: Татария, Башкирия и окрестности. Сотни богатых месторождений. Начать, например, с Альметьевска, там точно есть крупные месторождения. Еще в Коми нефть есть, тоже не слишком далеко.
— Записал, теперь вернемся к немцам.
— Вернемся. Так вот: реально наличие запасов позволяет немцам не спешить, сначала разделаться с нашей армией, взять Москву, разрезав страну, а уже потом двигаться на Кавказ.
Вообще, делая ставку на блицкриг, немцы играют очень рискованно. Их резервы крайне ограничены, причем по многим позициям. Про нефть я уже говорил. Что же касается армии, то они вполне серьезно рассчитывают закончить войну с нами, не формируя новых дивизий, только немного пополняя имеющиеся. Промышленность не перестроена на военный лад, продолжая в больших объемах выпускать ширпотреб. Запасов боеприпасов и амуниции тоже в обрез. Характерный пример: рассчитывая к середине осени выйти на линию Архангельск — Астрахань, немцы даже о зимнем обмундировании для своей армии не позаботились, надеясь после нашего разгрома уютно устроиться на зимних квартирах.
Плюс к тому у них за спиной остается еще не разбитая Англия, а следовательно, и вероятность получить войну на два фронта.
— То есть, по сути, это авантюра?
— Это действительно авантюра, но другого выхода у Гитлера нет. Они должны или разбить нас, чтобы добраться до нефтяных полей Кавказа, или договориться с англичанами о возобновлении поставок нефти на континент морем. Или хотя бы о сепаратном мире с ними. Кстати, таковую попытку немцы, похоже, сделали.
— Договориться с Англией?
— Да, в нашем варианте событий имела место быть одна темная история. В мае 1941-го в Британию перелетел на самолете Рудольф Гесс, далеко не последняя фигура в нацистской иерархии, якобы с некой «миссией мира». С кем и о чем он там говорил, так и осталось неизвестным, ибо архивы бритты открывать не любят. Но большинство специалистов уверено, что речь там шла об условиях сепаратного мира. Похоже, что переговоры не слишком удались, Гесса немцы в итоге дезавуировали, объявив, что перелет был его личной инициативой, совершенной в состоянии «умопомрачения». А уже через месяц последовало нападение на нас.
— То есть, по вашему мнению, фашистская Германия напала на нас потому, что другого выхода у нее не было? — оторвался от блокнота лейтенант.
— Ну, не только поэтому, но это основная причина. Плюс к тому после не слишком удачных для нас боевых действий в Финляндии в высшем немецком руководстве возобладала теория «колосса на глиняных ногах». В том смысле, что только ткни хорошенько, и СССР благополучно развалится. Гитлер, следует сказать, тоже разделяет это мнение.
— И что мы должны делать в такой ситуации?
— В общем плане ясно. Надо выдержать первый удар и перевести блицкриг в войну на истощение, где у нас заведомо больше возможностей. Крайне желательно сделать это без таких огромных потерь в людях, территории, промышленности и технике, как это произошло у нас.
