Алексей Грушевский - Игра в Тарот
И он понял, что их цель — пробить нависшие между ним и Небом марево вихря, и взять Небо штурмом, и тем обрушить Мир созданный узурпатором и впустить в порабощённое им пространство ждущие своего часа стихии обновления и сотворения нового Мира. Их Мира, его Мира. Но для этого их воля, их жажда, их вера… должны были пробить пробку из материи созданную безумствующим вихрем, зависшим между ними и Небом. Преодолеть того, который сейчас в образе иссиня-фиолетого циклона, узурпировал власть над этим эоном пространства, и, неиствуя, пытается им помешать, закрывая тучами грязи и пыли путь к небу, путь к обновлению и свободе.
Николай, слившись с потоком несущей его вверх энергии, поднял навстречу Небу руки, отдав ему всего себя. Он собрал всю свою волю и, глядя в самый центр, бешено вращающегося и спазматически пульсирующего, серо-синего, с каждым мгновением все более и более отливающего фиолетовыми сполохами, вихря проклинал его и утверждал — что он не признаёт власти его узурпации над собой и Миром, и звал всех свободных: людей, стихии, демонов, богов, все жаждущие освобождения сущности… присоединиться к ним и положить конец тирании.
Вскоре пространство под Николаем уже полностью очистилось. Весь хлам и мусор был уже всосан фиолетовым вихрем, зависшим над ним. И теперь он в ярости и злобе выдирал доски пола, конструкции стеллажей, полки, гигантским пылесосом затягивая в себя последние остатки материи.
Вокруг Николая бушевал, мощнейший торнадо, порождённый зависшим над ним злобствующим врагом. Но как он не старался, как он не крутил и не швырял потоки обломков, он ничего не мог сделать Николаю, они обтекали его, не в силах пробить поток голубоватого света, окружившего его и несущего вверх.
Разгораясь всё ярче, этот свет теснил сплетенье грязные струй, и они, дёргаясь и извиваясь, словно обрубленные щупальцы, уползали всё выше и выше к порождающему их вихрю. Скоро внизу остался лишь свет, всё материальное сгрудилось в грязных облаках наверху. Когда свет достиг достаточной яркости, внутри его конуса, то там то здесь, засверкали красноватые вспышки. Их становилось всё больше, и скоро они слились в стремительно разгоняющуюся в своём вращении огненную спираль.
Навстречу вихрю, стремительно поднималась, вращаясь против его бега, рождающиеся откуда-то из пустоты, ослепительно сверкающие пульсирующие огненные кольца.
Николая захлестнул восторг, так как у него было полное ощущение, что это он, своей волей, своим желанием, вращает и гонит ввысь эту блистающую силу. Что стихии безропотно, с восторгом и радостью, что их призвали, легко покоряются ему, наполняя его невиданной силой. Силой, которая так истомилась, ожидая своего освобождения, что, казалось, даже бесконечности будет мало, чтобы насытить её жажду распространения.
Погружённый в эту чудовищную энергию, о существование которой он ничего не знал ещё несколько минут назад, Николай потрясённо осознавал, что её источником, является нечто изначальное, коренное, то, что лежит в самой первооснове бытия, то, что существовало ещё до сотворения мира, до появления материи, порождённой тем, и потому находящейся во власти того, с кем и была эта битва.
В какой-то момент в центре спирали вспыхнул луч света. Он пронзил Николая, наполнив невиданным восторгом и чувственным удовольствием. Свет ласкал и согревал его, проникая глубоко внутрь, до самой последней клеточки, да самого крошечного нервного окончания, и они возбуждаясь открывались ему, как утренние цветки, навстречу солнцу. По нему, накатываясь волной за волной, проходили всё более мощные и глубокие волны чувственных ощущений, порождающие восторг, в предчувствии неизбежной кульминации. И она пришла, как вспышка, как взрыв. Николая настиг оргазм. Он взорвался от переполнившей его энергии, словно не выдержав напряжения, разом, между всеми атомами его тела заискрились бесчисленными молниями пробои электрических разрядов, превращая их из материи в свет.
Он перестал существовать как сгусток материи. Теперь он был не связанный больше никакими путами и ограничениями потоком света, самим воплощением энергии, высшим олицетворением воли, легко и стремительно рвущимся в высь.
Но полностью освобождённый внутри, увы, он не был свободен извне. Разгораясь всё ярче и ярче, выплеснувшийся из него свет, упёрся в самый центр бушующей над ним тьмы. Казалось ещё чуть-чуть и его яркость станет настолько невыносимой, что она прожжёт густую и плотную тьму вихря. Но в какой-то момент Николай почувствовал, что движение вверх замедляется. Сила мятежного света всё с большим и большим трудом теснила усиливающуюся густоту тьмы. Выше он уже не мог проникнуть.
Облака дыма и пыли, собранные вихрем, и выставленные им перед собой как щит, поглощали и рассеивали его. Как Николай не старался, как не напрягался он и другие участники действа, которых он чувствовал так же как себя, наступил момент равновесия. Высшая точка была достигнута. Действо совершено. Энергия, видно, достигнув высшей силы, которая была возможна на данный момент, уже не прирастала, лишь струясь по кругу, пульсируя между участниками этой магической битвы, замкнув их в одно кольцо, объединив в один соткнутый из света организм, с единым разумом.
Николай понял, что битва дана, узурпирующей силе продемонстрирована неполнота её власти. То, что у неё есть несломленные враги, готовые продолжать войну, и потому война не закончена, а значит, власть узурпатора неполная. Николай ясно и отчётливо понимал, что главное, что принёс этот штурм неба, было демонстрацией того, что есть те, которые готовы впустить в мироздание хаос обновления и сотворения нового Мира. Их Мира. Еще он с кристальной ясностью осознал, что отныне он, как и другие участники битвы, вышел из под власти узурпатора, сотворившего и затворившего этот Мир своей тиранией в тюрьму материи. И потому он теперь для властвующего над Миром, не раб, а враг. А, значит, его необходимо сначала победить, прежде чем, уничтожить. А победить его можно, только соблазнив.
Эта формула, хотя смысла её он до конца и не понял, промелькнула у него в голове как некое послание, как напутствие, предупреждение и благословение.
И эта мысль, мысль о том — кто теперь его враг, какой могущественной силе, он бросил вызов — наполнила Николай каким-то новым чувством, в котором был и страх, и азарт, как перед дракой, и восторг и разверзающийся ужас, от осознания той бесконечности, которая отныне будет бороться с ним.
Тот час Николай почувствовал, что давление поднявшего и удерживающего его света стало падать. Он начал медленно гаснуть. Николай чувствовал, как вместе с гаснущим светом энергия покидает его, и возникшую на миг пустоту заливает тяжёлое и косное вещество. Всё больше и больше принимая свою прежнюю материальную природу, он тяжелел, и потому потихоньку начал опускаться вниз.
Огненная спираль стала скручиваться обратно. Видно и вихрь над ним стал слабеть, и из него посыпались градом, всосанные ранее, обломки и труха. Этот хлам падал значительно быстрее, чем Николай. Так что мимо медленно парящего, всё более и более материализующегося, Николая, со свистом проносились в облаках пыли и трухи рваные куски и обломки материи.
Николай глянул вверх и увидел, что вихрь гаснет прямо на глазах, становясь из
зловеще-фиолетового просто серо-чёрным. Замедляя своё вращение, он стремительно сжимается, и вслед за ним смыкаются и опускаются, бывшие совсем недавно высотою до небес разомкнутые в бесконечности стены подвала. Ещё Николай отметил, что непосредственно над ним не было не соринки, хотя вокруг него, плотной стеной, стремительно летел вниз, возвращаемый материальному миру уходящим из него вихрем, всевозможный мусор. Так что он оказался как бы в туннеле из трухи и обломков.
Когда до пола подвала стало совсем близко, Николай изумился — обломки падали не хаотически, а только туда, где они были до взрыва. Зачарованно он смотрел, как из рваных кусков изодранной материи воссоздаются полки, собираются банки, возникают замысловатые конструкции химических установок…
Он ещё не опустился на землю, когда перед ним, внизу, уже возникла совершенно целая лаборатория, в которой стояла живая и невредимая тётя и пробовала на вкус взрывчатку, на которую падал последний отданный вихрем предмет — горящая спичка.
И только одним эта лаборатория, так старательно воссозданная его могущественным врагом, отличалось от прежней — на столе горели светильники, которые Николай сделал из бутылок с бензином.
Николай видел, как летящая внизу спичка, опустилась прямо на взрывчатку. Как взрыв, ломая полки и разбивая многочисленные банки, отбросил тётю на стол. Как стол стал заваливаться, и с него на пол посыпались светильники, как они бились, и струи пылающего бензина растекаются в разные стороны.
