Лана Тихомирова - Работа над ошибками, или Грустная грустная сказка [СИ]
— ЧТО есть правда? — спросила я, — Я не буду тебе сопротивляться, что бы ты знал, что я ни в чем перед тобой не виновата, и умираю только по одной твоей прихоти, — ответила я.
Ранх-ба смотрел на меня сначала с недоверием, потом испугался. Я вырвала свою руку и коснулась его лба, он горел.
Он отнял мою руку ото лба и взял в свою, поцеловал и сказал:
— Если я потеряю тебя, я умру.
— Не говори так, — я поднесла палец к его губам.
— Прости меня, я сорвался, — сказал Ранх-ба.
— Я и не думала обижаться. Магистру я сказала те слова, в которых он нуждался. Между нами ничего нет и быть не может.
— Он от тебя не этих слов ждал, — подмигнул мне Ранх-ба. Меня передернуло.
— Я напугал тебя?
— Нет, — не сразу ответила я, — У тебя руки горячие, даже слишком. Температура поднимается.
Я потрогала губами лоб, но Ранх-ба перехватил меня за затылок и поцеловал, крепко, как любил всегда это делать.
— Скоро ночь, попытайся поспать, сон хорошее лекарство, — сказала я высвобождаясь.
— Прости меня ещё раз.
Я улыбнулась и коснулась губами его губ:
— Сделаем вид, что разговора вообще не было. Спи, родной, твой сон буду хранить я.
Ранх-ба довольно улыбнулся и сказал:
— Тебе самой нужен отдых. У тебя черные круги под глазами.
— Молчи, — засмеялась я, — скоро должны принести еду.
Минуты через три вошла Ма-Ши, за ней семенили три девицы с подносами.
Разбудили Ев-Ган. Пришлось заставить его поесть. С уговорами и прибаутками трубадура удалось накормить. Ши сделали какой-то укол.
Ев-Ган уже не спал, а лежал, глядя на рыжие лучи солнца, косо лежащие на полу.
Ранх-ба после еды сразу же заснул.
— Ши восстанавливается очень быстро. Она спит. На укол, правда, отреагировала посредственно. Но с утра попытаемся её разбудить, — шепнула мне Ма-Ши, — последи за Ев-Ган, чтобы он опять чего-нибудь не натворил.
— Я полежу, милая, Ма-Ши, иди.
— Может, ляжешь спать?
— Нет, я ещё посижу немного, может, удастся поговорить с ним.
Ма-Ши посмотрела на меня, потом распрощалась и вышла.
Темнело. Я подошла к постели Ев-Ган и тихо позвала его. Он не откликнулся, хотя прекрасно меня слышал.
Вошли Ни-Кит и тот, кого он звал Ро-Мео, они принесли кушетку. Следом за ними вошел Магистр.
— Сиэт-ту, у нас сейчас очень холодные ночи. Возьми, тебе понадобится, — сказал он, протягивая мне сверток.
Я развернула его. Там лежала вязаная шерстяная шаль.
— Спасибо, — сказала я, — у нас в городе таких вещей никогда не было.
Магистр улыбнулся.
— Я покажу, как её носить. Просто накинь её на плечи.
Магистр взял у меня из рук шаль, накинул мне её на плечи и слегка приобнял.
— Спасибо, — еще раз улыбнулась я, и осторожно попыталась высвободиться.
Он кивнул, но не двигался.
— Ты очень добр ко мне, но я думаю мне надо немного отдохнуть.
Я мягко высвободилась и отошла к стеклянной стене, сквозь которую был виден черный лес.
Я посижу с тобой, если ты не против? — садясь на пол, спросил магистр.
— Не против, не глядя на него, — сказала я.
Из-за леса вставала луна, огромная, красновато-золотая. Я сняла очки, этот свет меня не беспокоил. Луна тем временем запустила свои лучи на террасу, лизнула лицо Магистра и легла на лица больных, от чего те стали похожи на восковые фигуры.
— Тебе нравится эта стеклянная стена? — спросил Магистр.
— Да, необычно, с одной стороны я будто в лесу, а с другой я в доме.
— Это придумка Ма-Ши, она вообще в нашем доме много чего переделала, с её появлением стало как-то уютнее, — сказал Магистр, — Ты так всю ночь будешь стоять?
— Нет, — отвечала я, — немного полюбуюсь на звезды, и ещё попробую поговорить с Ев-Ган, он очень меня беспокоит.
— С ним все в порядке. Мы выросли вместе, я знаю его как самого себя. Он всегда был неудачлив в любовных делах. В юношестве он влюбился в дочь лавочника. Девица была загляденье: рыжая, зеленоглазая, легкая, да только на язык больно острая. Вот и дала она ему от ворот поворот. Он месяц после этого из дома не выходил.
Потом приходит и пачку листов мне на стол — хлоп, читай мол. Я посмотрел, а там литературные переводы древних стихов, один к одному. А потом так пошло и поехало.
Последний раз по уши втрескался в трактирщицу нашу, тоже рыжая была барышня. Так у неё муж кузнец оказался. Он за Ев-Га по городу с молотом гонялся. Над ними весь город потешался. Ну, кто же виноват, что трактирщица блудливая оказалась. Ев-Ган два месяца из дома не выходил, молчал. Никого, кроме Ма-Киар, к себе не подпускал. Я с ним тогда договорился, чтобы молочного брата взял с цирком прокатиться. Но там другая история. Ев-Ган согласился. Так вот, если у него с Ши теперь ничего не получится, то он опять молчать будет.
— Брат, думаешь, мне приятно выслушивать все это, — тихо сказал Ев-Ган.
Магистр сверкнул на меня глазами, поднялся и подошел к постели Ев-Ган.
— Я не спал, и все слышал, — сказал обиженно Ев-Ган, — до сих пор стыдно за того кузнеца.
— Я рад, что ты заговорил, — сказал Магистр.
— Ев-Ган, — сказала я, отходя от стены, — зачем ты это сделал? Ты чуть не погиб. Я понимаю, ты хотел спасти Ши, но спасение ценою собственной жизни… Она бы тебе никогда этого не простила.
Я взяла его за руку.
Ев-Ган мученическим взором посмотрел на меня.
— Друга убили, любимая между жизнью и смертью, мне было плевать на себя, я должен был кого-то спасти.
— Он всегда был такой, — подмигнул мне магистр, — помню, у нас была одна жуткая история. Ураганы и смерчи один за другим напали на город, мы не знали, что и делать. И тогда Ев-Ган предложил…
— Брат, не надо, — перебил Ев-Ган.
— Лежи уже, скромник, — Осадил Ев-Га Магистр, — так вот. На одном из советов, где принималось решение об эвакуации населения из города, Ев-Ган предложил остановить ураганы. Как? А он говорит: "А вы в бархатную книгу загляните!". (Бархатная книга — это заветы наших предков) Открыли мы книгу, он её пальцем перелистал и прочитал: "Доблестию, мужеством, а тем паче храбростию и доверием глубочайшим к себе, к природе, да к ближнему своему возможно подчинить воле своей зверей диких, стихии буйные, людей умом помешанных".
Мы прочитали своими глазами ещё раз, а Ев-Ган нам и говорит: "Ма-Киар таким способом себе зверей усмиряет, а я могу ураган прогнать".
Я начинаю его отговаривать, дескать, это древние написали, и что не хватит у него ни силы, ни мужества, что сломает его ураган.
Он настоял. Тогда я пошел с ним, думаю, не своей жизни, так моей пожалеет, не пойдет. Не тут-то было.
— Ну, зачем, брат, — стонал Ев-Ган.
— Молчи, скромник, я в конце концов тебя старше, вот и молчи, когда старший говорит, — с улыбкой и беззлобно проговорил Магистр.
Я удивилась, Ане никак не мог быть старше Ев-Га.
Видя мое смущенное удивление, Магистр пояснил:
— Страдания старят нас, спокойствие и радости молодят…
Ев-Ган обиженно совсем по-детски посмотрел на нас и сказал:
— Ну, вас. Я спать буду, — он отвернулся от нас и уткнулся носом в подушку.
— Спи, — я погладила его по волосам. Магистр ревниво отследил мое движение. Я приставила палец к губам, дескать, молчи, пусть заснет.
Мы снова вернулись к стеклянной стене, Магистр сел на пол, а я снова встала возле окна.
Мы долго молчали, пока я не села на кушетку.
— Будешь спать? Я уйду, и не буду мешать, — сказал Магистр.
— Нет, я спать не хочу.
Мы помолчали ещё немного.
— Ане, а что это за история с украденными детьми?
— Народ говорит, что их последний ураган унес, тот самый, который прогнал Ев-Ган. Забрал деток как плату, за то что больше не придет… Это все бредни, конечно, В ураган пропал мой младший родной брат и сестра. Матушка моя тогда ещё была жива, а вот батюшка почил года три как. Мне, пацану, пришлось на себя государство взвалить. Жениться мне было рано, да и не положено у нас Магистру быть женатым и семейным. Мой отец был исключением. Мне пришло время женится, но наследника не было прямого, а в окружении никого подходящего я не видел. Тогда я решил послать экспедицию, чтобы нашли Пату. К тому времени откуда-то из лесов вернулась Ма-Ши, она нам и сказала, что да как лучше сделать.
Теперь Пату с нами, и все будет хорошо.
— А где он?
— Ему нельзя сюда, — грустно ответил Магистр, — я сам с ним занимаюсь. Учу уму-разуму, а если ему это показать (магистр кивнул в сторону кроватей), ему совсем худо станет. Вот когда все будут здоровы, тогда другое дело.
Я кивнула, и ещё плотнее укуталась в шаль.
— Не греет? — забеспокоился Магистр.
— Напротив, спасибо, она очень теплая. Ещё раз спасибо за подарок. У меня просто от твоего рассказа мурашки по спине забегали.
