Спасите наши души (СИ) - Черемис Игорь

– Это на ваше усмотрение, – дипломатично ответил я. – В принципе, какие-то деньги с Запада к нам всё-таки попадают, разными путями – и эти пути необходимо установить и, например, внимательно отслеживать. Но этого мало... а раз уж группа есть, целесообразно просто нарезать нам с Максом другой круг задач.

– И какой же? – Денисов не стал сопротивляться и продолжил разыгрывать мой сценарий.

– Установить, как вообще обстоят дела с деньгами у диссидентов. Нужно понять, откуда у них дровишки. Один француз говорил, что для войны нужны три вещи – деньги, деньги и ещё раз деньги. Если у нас получится выполнить поставленные задачи, мы оставим противника ни с чем. Ему не на что будет с нами воевать.

Теперь хмыкнул полковник.

– И ты, наверное, уже знаешь, кто снабжает наших, как ты сказал, противников деньгами?

Я уверенно кивнул.

– Да, Юрий Владимирович. Мы сами и снабжаем.

***

Я всё-таки смог удивить Денисова. Наверное, он ожидал чего-то другого, например, предложения представить через какое-то разумное время план работы, в результате исполнения которого будут получены некие данные, которые уже потом можно будет использовать для того, чтобы наметить другие мероприятия... в общем, «нарезать» своей уже имеющейся группе круг задач на ближайшую пятилетку. Возможно, полковник даже был готов к тому, чтобы согласиться с моим подходом – не отменяя, разумеется, текущих обязанностей по отслеживанию настроений в среде эстрадных певцов и прочего творческого люда. Но я зашел с козырей, и он был вынужден реагировать.

– Интересно-интересно, – кивнул он. – Излагай.

– Многого действительно не скажу, Юрий Владимирович, – с приличествующей случаю скромностью сказал я. – В беседе со мной Петр Якир упомянул некие взносы, которые делают те, кто получает их альманах – они его называют «Хроникой текущих событий». Фактически этот альманах с антисоветской информацией распространяется платно, но всё происходит на добровольной основе. И если распространение этой книжки идет кустовым методом – получил один экземпляр, перепечатал с копиями, отдал дальше, то деньги идут в обратном направлении и в итоге попадают к тем, кто и является редакцией этого сборника.

– Вот видишь, я же говорил, что главные у них есть, – с легкой ноткой самодовольства произнес Денисов.

– В каждый момент времени – да, безусловно, – согласился я. – Без главного даже шашлыки на природе организовать не получится. Но как я и говорил, даже если мы пересажаем всю редакцию этих «Хроник», завтра у них будет новая редакция, состав которой мы знать не будем.

– Ну хорошо, хорошо. Так что с деньгами? Я пока не вижу повода для беспокойство. Ну платят они друг другу какие-то копейки, тираж у этого альманаха вроде бы не слишком большой, несколько тысяч... – тут он додумался перевести эти тысячи в рубли и замолчал. – Да, ты, пожалуй, прав. На эти деньги уже можно хорошо развернуться.

– Так точно, Юрий Владимирович, – поддержал я начальство. – Но как мне представляется, всё не так просто. Большинство распространителей не просто так платят трудовые рубли за удовольствие читать о суде над очередным диссидентом или о нравах в советских колониях. Перепечатка альманаха идет, думаю, в рабочее время и в ущерб рабочим обязанностям, ведь печатные машинки есть далеко не у всех, да и бумагу покупать – разоришься, они её тоже на работе берут. Я бы оценил ущерб от каждого номера тысяч в пятьдесят... точнее подсчитать сложно. Ну и сколько именно получает редакция «Хроник», сейчас даже прикинуть не получится – эти тысячи от подписчиков, назовем их так, думаю – капля в море. Возможно, сбор идет ещё и через национальные общины, но это лишь мои предположения.

– Что ты имеешь в виду?

– Синагога на Архипова, – кратко пояснил я. – Если раввин посоветует кому-то из знаменитых пожертвовать на благое дело малую толику своего гонорара, тот вряд ли пойдет в отказ... А вы сами знаете, сколько зарабатывают композиторы и авторы пьес.

Один из информаторов «моего» Орехова – средней популярности певец, который пел на эстраде патриотические песни, а в свободное время калымил в ресторанах с аполитичными хитами – как-то пожаловался ему, что композиторам капает копеечка за каждое исполнение их музыки. Неважно где, неважно кем – и в итоге ручеек этих копеечек сливался в тысячи рублей ежемесячного дохода. Орехов этой темой заинтересовался, он вообще был неравнодушен к деньгам, хотя на зарплату не жаловался, поспрашивал ещё и в других подведомственных ему местах, узнал про доходы драматургов – в том числе бытописателя жизни Ленина Михаила Шатрова и главного «гимнюка» страны Сергея Михалкова – и натуральным образом охренел. Чтобы вернуть веру в людей, Орехов пошел как раз к Денисову, а тот и просветил молодого оперативника, что в СССР существуют вполне легальные миллионеры, которые ничего плохого не сделали, а просто оказались достаточно талантливыми ребятами. Я эту информацию считал из памяти Виктора, добавил свои догадки – и мои слова упали на нужную почву.

– Это невозможно будет доказать, – хмуро сказал Денисов. – Там наверняка всё наличными, из рук в руки, да ещё и обставляется, как пожертвование самой синагоге.

Я кивнул.

– Я не уверен, что стоит в это влезать, особенно сейчас. Думаю, многие религиозные организации проворачивают нечто подобное со своей паствой. Но вы правы, мы ничего не сможем доказать, а вот сподвигнуть на определенное противодействие – можем.

Я хотел добавить, что и до революции всякие капиталисты-староверы давали денег большевикам на революцию, поскольку ненавидели царскую власть, но вовремя прикусил язык. Сейчас не самое подходящее время для этих перестроечных откровений.

– Так что ты предлагаешь?

– Поменять подход к диссидентам, – Денисов насторожился. – Предъявлять им обвинение сразу по 64-й или 65-й статьям, где и наказания серьезные, и предусмотрена возможность деятельного раскаяния объектов с отменой уголовного преследования.

Некоторое время полковник молчал. Потом открыл рот. Закрыл. Снова открыл. Наконец его отпустило.

– Орехов, – с легкой угрозой сказал он. – Хочешь поставить дело таким образом, что Якир окажется прав, и мы собираемся вернуть сталинские времена?

Ничего подобного я, разумеется, не хотел. Но и другого выхода не видел. Мне эта идея нравилась, потому что мало кто из нынешних диссидентов был готов на откровенное самопожертвование, а расстрельные статьи подразумевали именно это. Они были смелыми лишь до тех пор, пока их жизням ничего не угрожало, а самым страшным наказанием советские власти полагали лишение гражданства СССР. Да, сейчас нашим диссидентам приходится испытывать определенные неудобства, у них есть сложности с работой, но в целом их жизнь расписана от и до. Борьба в Союзе, небольшой срок, причем чаще всего без отсидки, а потом – отъезд на благословенный Запад. И всё. Как писали в интернете – что ты мне сделаешь, я в другом городе. А они будут в другой стране, куда только наемных убийц засылать, но СССР не будет тратить на это драгоценную валюту.

– Нет, товарищ полковник, даже в мыслях не было, – отчеканил я.