Диана Удовиченко - Знак Потрошителя
В подвале горел яркий свет. Сенкевич сидел за столом, перечитывая какие-то бумаги.
– Хорошо, что вы пришли, – сказал он. – Я тут откопал невероятно интересные записи Уотсона. Почему-то в памяти у него я ничего такого не нашел. Скорее всего, просто не знал, что искать, вот оно и не всплыло. Это о событиях в Баскервиль-холле. Представляете, там тоже были убийства девушек, и у них во рту находили веточки омелы. Но судя по тому, что я успел прочесть, преступник погиб.
– Как всегда в детективах Конан Дойла, убийцей окажется не тот, на кого думал Уотсон, – усмехнулась Настя. – Читай до конца.
– Да, но эта история радикально отличается от классической…
– Об этом потом, – вмешался Дан. – Скажи лучше: на пальцах Мэри Келли все фаланги целые?
Сенкевич ненадолго задумался:
– Да, все. Совершенно точно. Убийца порезал руку, но кисти не тронул. Я еще обратил внимание, что руки у девушки короткопалые, некрасивой формы.
– Не может быть, – нахмурилась Настя. – У Мэри Келли были изящные руки, я помню. И на мизинце не хватало правой фаланги.
– У трупа все фаланги на месте, – упорствовал Сенкевич. – А с чего вдруг такой вопрос?
Настя вкратце рассказала ему о своей встрече с жертвой в трактире.
– Так, может, ты не ее видела, – предположил Сенкевич. – Ни один из свидетелей: ни квартирная хозяйка, ни подруги Мэри – не упомянули такого увечья.
– Да забыли просто! – отмахнулась Настя. – И видела я именно ее. Много, по-твоему, в Ист-Энде двадцатипятилетних проституток с черными волосами и внешностью потомственной аристократки?
– Хорошо. Допросим свидетелей снова, – решил Дан. – А что там с Баскервиль-холлом?
– Загадочная история. – Сенкевич протянул листы. – Прочти сейчас.
Дан обреченно вздохнул, глядя на записи: вместо сна придется разбирать каракули доктора Уотсона. Интересно, с какого века у врачей испортился почерк? Может быть, так было всегда и в медицину идут только люди с хронической дисграфией?
– А остальные листы?
– Я их еще не нашел. – Сенкевич указал на стол, беспорядочно заваленный бумагами. – И столько же в ящиках и тумбе. Бардак полнейший.
Дан просидел за отчетами доктора Уотсона до самого утра. Сон как рукой сняло. Из этих записей выходило, что корни нынешних преступлений следует искать в Баскервиль-холле. Сходство было налицо: зверские убийства женщин, освежеванные тела, ягоды омелы. У Дана не оставалось никаких сомнений: на болотах действовал тот же человек, который сейчас резвится в Ист-Энде. Человек или двое. Странно, что полиция не связала между собой эти две серии преступлений. Впрочем, в деле Потрошителя Скотленд-Ярд вообще показал себя не с лучшей стороны.
Если бы еще припомнить, что тогда произошло, почему сгорел Баскервиль-холл, погиб сэр Генри и откуда взялась одноименная собака, а также Бэрримор. Как Дан ни напрягался – память Холмса активироваться отказывалась.
Судя по тому, что Сенкевич тоже узнавал о прошлом из записей Уотсона, Дан предположил, что, скорее всего, многое из этой истории осталось тайной и для самого доктора. Кто знает, может быть, в этом мире заметки о собаке Баскервилей так и остались недописанными. Хорошо, если Сенкевич найдет концовку. А если нет?
Нужно поговорить с Бэрримором, решил Дан. Как только дворецкий появится. Но вот когда? Сенкевич, воспользовавшись памятью Уотсона, утверждал, что Холмс дал дворецкому долгосрочный отпуск, чтобы тот поехал к родственникам и пережил горе от потери жены. Настя это подтверждала.
Ладно, решил Дан. Первым делом завтра надо еще раз осмотреть труп Мэри Келли – вдруг Сенкевич ошибается и у нее все же отсутствует фаланга мизинца. Потом снова допросить ее товарок – на предмет того же самого мизинца, потому что ошибаться может и Настя.
Наконец он улегся рядом с мирно сопящей подругой, задремал, но вскоре был разбужен Сэром Генри, который требовал, чтобы его отвели на прогулку.
Настя
Настя лежала в постели, перелистывая записи Уотсона, которые утром ей дал Данилка. Чем дальше она читала, тем очевиднее становилось: если Сенкевич не отыщет окончание дневника доктора – им придется ехать в Баскервиль-холл. Сэр Генри положил морду на кровать и внимательно смотрел на девушку. Настя потрепала его за ухом.
– Что, малыш, поедем на твою родину? Вспомнишь прошлое, попугаешь народ.
Пес тяжело вздохнул.
– Эх, если бы ты умел говорить… – продолжала Настя. – Представляю, что мог бы порассказать. Ты ведь знаешь, кто убийца, правда, Генричка?
Сэр Генри, словно соглашаясь, посмотрел на нее выразительными печальными глазами, высунул длинный язык и облизал ладонь. Потом вдруг поднял уши, насторожился, тихо, деликатно гавкнул и затрусил к двери, повиливая хвостом.
– Данилка пришел, – решила Настя.
И точно: вскоре в комнату шагнул ее друг. Вид у него был усталый и недовольный. Следом шел Сенкевич с озадаченным лицом.
– Ну что, что? – Настя подскочила и затормошила друга.
– Милая леди, вам прописан постельный режим… – начал было Сенкевич.
– Оставь свое занудство, – отмахнулась Настя. – Ну что, кто прав: я или он?
Дан опустился в кресло, погладил подсунувшегося к нему Сэра Генри.
– Вы оба правы, Насть. У трупа все фаланги целые. А вот у Мэри Келли действительно есть такое увечье. Мы беседовали сегодня с двумя проститутками, и обе это припомнили. Сказали, полмизинца ей отрезало еще в детстве, когда она работала на ткацкой фабрике.
– Значит, получается… – протянула Настя.
– Получается, убита не она. Но почему-то в ее комнате.
– Возможно, кто-то хотел, чтобы жертву приняли за Мэри Келли, – добавил Сенкевич.
– И тогда сама Мэри вполне может быть Потрошительницей, – подытожила Настя. – Присмотрелась ко мне в трактире, потом пошла за мной, выбрала удобный момент и напала.
– Тогда мужик с черными усами годится на роль подельника, – предположил Дан. – И все сходится: убийц двое, как мы и предполагали.
– Почему тогда он не помог Мэри, когда она меня душила?
– Может, был в другом месте. Даже скорее всего. Искал вторую жертву. Либо подстраховывал чуть поодаль. Увидел двух вооруженных мужчин и не стал вмешиваться.
– Мэри недаром напала на меня рядом со своим домом, – задумчиво проговорила Настя. – Ей требовалась похожая на нее женщина, достаточно молодая и высокая. Я была бы идеальной кандидатурой. Скорее всего, убийцы перетащили бы мой труп в квартиру Мэри и разделали до неузнаваемости.
– Не забывай, ты не брюнетка.
– Волосы перекрасить нетрудно, – отмахнулась девушка. – И кто бы там стал присматриваться, крашеные они или нет, когда брюшина вспорота? Это вам не двадцать первый век.
– А когда мы вспугнули девку, ей ничего не оставалось, как убежать в свою квартиру, – добавил Сенкевич. – Туда, скорее всего, пришел напарник. Узнал, что произошло, некоторое время подождал и отправился на поиски новой жертвы.
– Значит, в этом мире все совпадает с реальной историей, – печально проговорила Настя. – Это было последнее убийство. Раз преступники попытались инсценировать смерть Мэри – они решили затаиться. Скорее всего, их уже нет в Лондоне.
– Тебя что огорчает? – рассмеялся Сенкевич. – Что убийства прекратятся?
– Что Потрошитель и здесь останется безнаказанным, конечно! – рассердилась девушка.
– Признайся: тебе просто интересно, кто это был, – поддразнил Дан.
– Ну и это тоже, – смущенно признала Настя.
– Если бы ты могла точно вспомнить что-нибудь о нападении, – протянул Сенкевич, – тогда наша гипотеза превратилась бы в серьезную версию.
– Да я не видела нападавшую. Или даже нападавшего. Помню только, он был ростом не выше, чем я, и мне показалось, что для мужчины он слабоват. Вот и все.
– Это тебе так кажется, – заявил Сенкевич. – Не помнит твое сознание. Но есть же еще подсознание и память тела. Давай попытаемся это из тебя вытащить.
Призрачная девушка, висевшая за его спиной неотвязной белесой тенью, радостно закивала.
– Опять твои магические штучки? – запротестовал Дан. – А потом она переместится куда-нибудь в эпоху Великой французской революции, да?
– Ага. На баррикады полезет с флагом, как та дама легкого поведения, – ехидно произнес Сенкевич. – Речь идет всего лишь о безобидном гипнозе.
– Ну же, Данилка, прекращай, – поддержала Настя. – Я согласна.
– Тогда пройдемте в мою лабораторию. – Сенкевич церемонно кивнул, приоткрыл дверь и сделал приглашающий жест.
Они вышли, сопровождаемые Сэром Генри и привидением.
В лаборатории Сенкевич усадил Настю в кресло, достал из часового кармана блестящий хронометр на серебряной цепочке.
– Смотри на него не отрываясь. Сосредоточься. Избавься от всех посторонних мыслей. Думай только о нападении.
