Диана Удовиченко - Знак Потрошителя
– Кто это? Вы ее знаете? – не отводя взгляда от каторжника, спросил сэр Генри.
Степлтон сделал шаг к покойнице, держась так, чтобы не мешать баронету целиться. Всмотрелся, неуверенно произнес:
– Трудно сказать. Судя по черным волосам, могу предположить, что это гувернантка из семьи Фитцуорренов. Хотя в окрестностях есть еще черноволосые девушки.
– И ваша сестра… – упавшим голосом произнес сэр Генри.
– Нет-нет, не волнуйтесь! – рассмеялся Степлтон, и звук его смеха показался мне кощунственным здесь, в этой обители смерти. – Бэрил – благоразумная женщина и не станет гулять по болотам в поисках сомнительных приключений. К тому же сестру я узнал бы в любом виде, поверьте. И чтобы окончательно развеять ваши сомнения, скажу: когда я уходил из дома, Бэрил мирно спала.
Баронет немного успокоился, жестко скомандовал, глядя на Селдена:
– Вставай. Не делай резких движений и держи руки так, чтобы я их видел.
Каторжник послушно оперся руками в пол, начал подниматься, вдруг стремительным движением бросил тело в сторону, совершил длинный звериный прыжок и оказался за большим валуном в глубине пещеры. Степлтон отскочил, сэр Генри выстрелил. Пуля ударила в камень. Биолог первым подбежал к валуну, воскликнул:
– Он ушел! Здесь лаз!
За камнем действительно оказалось небольшое отверстие, из которого тянуло сырым воздухом. Ход вел из пещеры наружу.
– Ничего, никуда он с острова не денется, – спокойно сказал Бэрримор, разворачиваясь к выходу.
Мы выбежали из пещеры, разделились и двинулись вокруг скалы. Я пошел с дворецким, сэр Генри – с биологом.
– Вон он! – спустя некоторое время, произнес Бэрримор, поднимая фонарь.
Я взглянул туда, куда указывал дворецкий и увидел темную фигуру: каторжник, увязая в трясине, бежал по болоту.
– Уйдет! – крикнул сэр Генри, выходя из-за скалы.
Он прицелился, выстрелил. Судя по тому, что Селден продолжал бежать, пуля прошла мимо.
– Идемте же. – Баронет шагнул вперед. – Он сейчас убежит.
– Не убежит, – с гаденьким смешком возразил Степлтон. Это Девонширские болота. Смотрите…
Сэр Генри, не обращая внимания на его слова, снова выстрелил. Каторжник вильнул в сторону и сразу же погрузился по пояс в трясину.
Баронет резко шагнул вперед, из-за его плеча мне было видно, как по топи расходятся ленивые круги, затягивая отчаянно борющегося с трясиной человека.
– Он не должен утонуть! – прорычал сэр Генри.
Баронет схватил шест, решительно шагнул на тропу.
– Нет, сэр! – воскликнул Бэрримор.
– Беда с этими благородными джентльменами, – проворчал Степлтон, подхватил второй шест и двинулся следом.
Оказавшись в нескольких шагах от каторжника, сэр Генри протянул ему шест:
– Держись!
Селден судорожно ухватился за палку, но рука, испачканная грязью, соскользнула, и каторжник ушел в трясину по плечи. Баронет осторожно подобрался ближе, протянул руку, но было уже поздно: из жижи виднелась только голова. Тогда, отшвырнув шест, упрямый сэр Генри упал на живот, схватил Селдена за волосы, изо всех сил потянул вверх.
– Не могу, – прохрипел он. – Его что-то словно бы не пускает…
– Оставьте его, – пожал плечами Степлтон. – Собаке собачья смерть.
– Я должен доставить его в руки правосудия, – настаивал баронет.
Но спустя мгновение убийца погрузился в болото еще глубже, теперь над поверхностью осталась лишь верхняя половина лица, на котором молчаливо молили о помощи широко открытые обезумевшие глаза. Степлтон воткнул свой шест прямо перед утопающим, в надежде, что тот сумеет высвободить руки и уцепиться за спасение. Но это было невозможно, слишком стремительно все происходило. Макушка каторжника скрылась под водой, на ее месте образовался большой пузырь, потом с мерзким звуком лопнул, заставив трясину еще раз взволноваться… вскоре на том месте, где еще минуту назад был живой человек, расстилалась ровная, невозмутимая жижа.
– О черт! – воскликнул сэр Генри, поднимаясь.
– Туда ему и дорога, – хихикнул Степлтон.
– Следует сообщить полиции, – напомнил я. – Но сначала нужно осмотреть тело.
Разумеется, Холмс, вы понимаете, что я собирался искать. Предчувствия меня не подвели: во рту покойницы обнаружил веточку омелы. Нет больше никаких сомнений: это ритуал, знак. Только вот что Селден хотел им сказать? Или добиться? Пожалуй, сегодня воспользуюсь библиотекой любезного хозяина. Мне смутно помнится, омела как-то использовалась кельтами во время религиозных празднеств.
Итак, дорогой друг, главная загадка разрешена, и самое страшное позади. Убийства невинных девушек больше не всколыхнут спокойствие этого тихого края. Чудовище мертво. Сэр Генри переживает, что не сумел отдать каторжника в руки правосудия, но я склоняюсь к точке зрения Степлтона, хоть этот человек мне и неприятен. Селден был настолько опасным преступником, что его смерть – благо для мира.
Дан
– Мэри Келли? – повторила Настя, приподнявшись на подушке. – Мэри… Трактир «Сковорода»…
– Ну да, и что? – нетерпеливо переспросил Дан.
Он чертовски устал: осмотр тела, опрос соседей убитой, работа с документами закончились к трем часам ночи. Все это время голодный Дан мечтал о жареной картошке, обещанной Сенкевичем. Наконец, вернувшись, они наскоро перекусили и разошлись по комнатам. Сил не было, обстоятельства дела решили обсудить с утра.
Ему бы сейчас лечь и уснуть, но подруга, немного оклемавшаяся после нападения и обретшая голос, хоть и хриплый, учинила ему форменный допрос. Настя прекрасно выспалась за день, была свежа и весела, вполне справилась со стрессом и теперь жаждала общения.
– Как она выглядела?
– Кто – она? – буркнул Дан, стягивая рубашку.
Разговаривать не хотелось, клонило в сон. К тому же ломка снова дала о себе знать. Морфину бы сейчас, невольно подумал он.
– Ну Мэри Келли, конечно! – не отставала подруга.
– Согласно показаниям свидетелей, ей было двадцать пять лет. Высокая, стройная, красивая брюнетка с черными глазами. Снимала комнату, туда и водила клиентов. В этот раз Потрошитель отошел от своих привычек.
– Потрошительница, – вздохнула Настя. – Ты сам сказал, что это была женщина. К тому же и я сейчас припоминаю: попыталась схватить убийцу за руку и удивилась, насколько у него маленькая ладонь.
– Эти маленькие ладони не помешали бы ему тебя угробить, – проворчал Дан. – Если бы мы вовремя не подоспели…
– Не сердись, солнце. – Настя дождалась, когда друг присядет на кровать, обняла его, прижалась щекой к щеке. – Все же обошлось… Но это ерунда. Данилка, я ее видела!
– Кого?
– Да Мэри Келли, говорю же! Я была в «Сковороде», она сидела недалеко от меня.
– Ты еще и по злачным местам прошлась, – застонал Дан.
Настя отмахнулась:
– Я ее видела, слышишь? Точно видела! У нее еще на правом мизинце фаланги нет.
– А вот об этом никто не упомянул, – насторожился Дан. – Что-то я не припомню такого увечья у трупа. Хотя там просто кусок мяса от женщины остался, Сенкевич мог и не обратить внимания на такую мелочь.
Он рухнул на кровать, закутался в одеяло, зевнул:
– Хотя лучше б ты убийцу разглядела…
– И это сыскарь говорит! – возмутилась Настя. – Да я, может, последняя, кто видел жертву.
– Последним ее в любом случае видел убийца, – сонно проговорил Дан. – Видела то есть…
Он поворочался, уселся в подушках, спросил:
– А к ней кто-нибудь подходил, не помнишь? Может, заговаривал?
– Наконец, проснулся! – фыркнула Настя. – К ней многие подходили, она действительно была красивой.
– А ты не видела высокого мужчину в черном пальто, войлочной шляпе и с черными усами?
– Нет, такого не было. Но я ушла раньше, Мэри еще оставалась в «Сковороде».
– С этим мужиком Мэри ушла. Больше живой ее не видели.
– В любом случае он не подозреваемый, – решительно заявила Настя. – Потрошитель – женщина, это мы уже выяснили.
– Не факт, – вздохнул Дан. – Двойное убийство в Ист-Энде показывает, что и преступников было двое. Вполне возможно, этот мужик с усами купил услуги Мэри, а потом впустил подельницу, которая и расправилась с проституткой. А может, жертву убил он, в то время как его напарница гонялась за тобой. Или они действовали вдвоем. У дамочки ничего с тобой не вышло, она убежала и присоединилась к веселью друга. Вариантов масса.
– И все же пойдем к Сенкевичу, – настаивала Настя. – Может, он запомнил, все ли фаланги пальцев у трупа целые. Врач все-таки.
Подруга права, признал Дан: упускать столь важную улику было бы непрофессионально. Он с сожалением сполз с кровати, натянул стеганый халат и вдвоем с облаченной в пуританскую ночную рубаху Настей отправился в комнату Сенкевича. Однако там неугомонного мистика не было. Пришлось спускаться в подвал, в лабораторию Уотсона, где Сенкевич проводил много времени.
