Штатский (СИ) - Ра Юрий
— Чего сказал, москвич?
— Говорю, опытные тараканы строем не ходят. Это я про нас. Наше спасение: прятаться и ползать. А потом превращаться в клопа и кусать, пить кровь, пока жертва спит. Вот только страшновато, разучатся фрицы с гансами малыми группами по нашим местам бродить, кого кусать будем?
— Погоди бояться, вон Генка опять вертается, никак углядел что.
Подбежавший парень был в меру взволнован и докладывал деловито, явно стараясь спрятать эмоции. Растет человек, в бойца превращается.
— Товарищ председатель общества любителей природы, — завел шарманку Генка, — находясь в передовом дозоре, выявил большое количество живой силы противника примерно в десяти минутах пешего марша отсюда.
— Нормально рассказывай, не чуди. — Прервал поток пустых слов Парамонов. Разведчик должен уметь докладывать коротко, емко по существу.
— Короче. Впереди поле, окопы, какие-то легкие укрепления. Видимо, наши стояли. Сейчас там копаются немцы, собирают трофеи. Много, человек двадцать видел, с машинами. Всё раскладывают по кучам. Меня не заметили.
— Не заметили или не обратили внимания? Это важно.
— Не, я на открытое место не выходил. Из кустов разглядывал. Не заметили.
— Вот, Алексей, как я и говорил, налицо типичное поведение боевого таракана. Смертоносного и умного.
На Генкином лице читалось непонимание. Сравнили с тараканом, то есть обозвали нехорошо. Сказали, что боевой, смертоносный и умный. Похвалили, выходит?
— Не замирай, Генка, ты всё правильно сделал! Купил бы тебе пирожное с кремом, но до ближайшего кафе далеко идти. И патронов жалко. Молодец, что не полез ближе. Выражаю благодарность от всего нашего общества со всей искренностью.
Парамонов общался совершенно не по уставу, ломая шаблон. То прямо как командир планирует бой и командует, учит обращаться с оружием. А то у него тараканы, общество любителей природы и вообще непотребство. Форму надевать нельзя, немецкие сапоги — нельзя. А прочее барахло гребет и не морщится. Даже мертвецов обыскивает как мародер. Или это военные трофеи? Генка мечтал быть частью партизанского отряда или бойцом Красной армии, а не боевым тараканом. Но опять же, врага они бьют так, что не ложатся и не встают. Значит, так тоже можно? Без героизма и атак с примкнутым штыком, чтоб командир впереди на коне с шашкой и пистолетом… Кони это прошлая эпоха, это Гражданская война. Сейчас все красные командиры на танках. Вот только где они? Почему не бьют врага здесь, где тоже советская земля. Почему кругом немцы?
Глава 9
Караул устал
И снова ныряет в лес отряд любителей природы, в этот раз было особенно неудобно это сделать вместе с телегой. И спешка ввиду опасения, и кусты по обочине разрослись, так что пришлось еще побегать, посуетиться, выбирая удобный съезд с учетом того, что надо не только свернуть с дороги, а еще и углубиться подальше от возможных прохожих или проезжих. Кое-как утянули лошадь через заросли, потом Парамонов лично походил, убирая следы телеги и лошади. Кобыла особенно неудачно наследила, пока тащила через мелкий кустарник свою телегу. Насчет «свою» — она бы не согласилась, но Дуняше этот текс никто почитать не даст, так что пишу что хочу. И вообще, класть кобыла хотела на все наши мысли и планы, что она и сделала буквально. Пришлось Парамонову бежать за лопаткой и откидывать конские яблоки подальше в лес, а потом и заметать срубленными прутьями всякие следы пребывания отряда на этой земле.
Получилось вроде. Если никто не будет целенаправленно ползать по дороге и искать следы партизан. Александр очень надеялся, что партизан здесь еще нет, не нужны ему конкуренты. Прежде всего безголовые и морально упертые. Или наоборот, те которые партизанят исключительно в своих интересах. Как самостийные банды в гражданскую войну. Сейчас в этих лесах могут встретиться разве что окруженцы, подумал Парамонов. В книжках про попаданцев их на каждом шагу как грязи. Куда не пойди, обязательно окруженец, а то и целая группа. Ага, сам себе ответил он, в романах не пишут, что приходится за лошадью навоз убирать. Там вообще как-то проще. И жрать не хочется постоянно, и патроны вечные, как в простеньком шутере. И враги промахиваются. А тут первый бой на твоих условиях, а у товарища дырка во лбу. Как так выходит, блин⁈
Поле было обработано не всё. Осматривая его, Александр чётко ощутил нехватку бинокля. Эта самая бинокля сейчас бы очень пригодилась для подсчета противника. А так сказать сходу, десять или двадцать человек приходится на одного члена его общества, было невозможно. С другой стороны, а чем поможет сей оптический прибор? Ну увидел ты, что их дохералиард, дальше что? Расстройства больше и вероятность, что блик срисуют — вот и вся польза от бинокля. И благо, что без оптики ничего не разглядеть, меньше шансов, что именно в их кусты пойдут гадить враги.
На той стороне длилась вся движуха, там на дороге стояли три бортовые машины, к которым свозили хабар. Вот уж где трофеев было немеряно. Под присмотром немцев гражданские сносили в окопы тела бойцов Красной армии, когда окоп заполнялся, его закапывали, обрушивая на тела землю бруствера. Опытному глазу было бы видно, какое подразделение тут приняло последний бой, но такового среди любителей природы не было. И вообще, а кто сказал, что для какого-то подразделения это был последний бой⁈ Может, они отступили ночью, оставив свою позицию. По приказу или кто умный командовал — могло такое быть? А мертвые, не всегда есть время и силы о живых позаботиться, а вы говорите — мертвые. «Мертвые сраму не имут» — сказано было кем-то умным.
Через вас наблюдений и бессильной ярости общество откатилось назад, в гущу леса. Дебаты, открытые его председателем, проходили в конструктивной атмосфере, лишь изредка прерываясь матюками и резкими восклицаниями. Распробовав вкус вражьей крови, не сильно веря в то, что смогут дойти до манящей цели — баньки на окраине деревни Куты, где блаженство и самогонный аппарат захован женой Василя, члены общества хотели мстить. Но так, чтобы самим в этот раз остаться в живых, чтоб была возможность мстить дальше. Кого-то воздушные налеты делают безвольным и бессильным, а кому-то добавляют злости. Председатель же был в этом плане фигурой непонятной. И не выказывал сильной злобы, и не демонстрировал жалости к гансам, как он их называл. Наоборот, все свои и товарищей устремления направлял на максимальный урон врагу. У него получалось, это все видели.
Да, москвич немного белоручка, да, припахивает всех и каждого чуть не каждую минуту, не давая спокойно посидеть. Так ведь к общей пользе, надо признать. И учит, учит, постоянно учит обращению с оружием и всяким хитростям. Правда сегодня уж совсем непотребное заставил творить, даже сейчас смех разбирает на рожи смотреть. Что удумал: наблюдать за врагом даже из кустов опасно, надо лица мазать. Как на колядки, когда ленивые парни не шили морды из шкур, а просто мазали свои рожи сажей. Но хоть всё лицо не надо было, а только полосами. Сказал, что так глаз отказывается узнавать лицо среди листвы, не угадывает знакомое сочетание «глаза-нос-рот». Мудрёно, но нет оснований не верить ученому человеку. Небось в университете учился, за стол посади, вилкой кушать станет.
Кто бы сомневался, что к вечеру вся активность на поле боя была прекращена. Парамонов не стал разделять отряд, на опушку леса выползли все, оставив лошадь за старшую в лагере. Она уже не раз продемонстрировала адекватность и грамотный подход к делу. Эх, её бы искупать, но как-то всё не до того. Председатель сам себе оставил заметочку в голове насчет водных процедур. Для всего отряда, а не только для Дуняши, еще немного, и пахнут будут все одинаково.
Тем временем поле опустело: крестьяне ушли, они похоронили всех красноармейцев. Фашисты заканчивали погрузку трофеев в грузовики. Александру было очень интересно, не останется ли чего на поле. Так интересно, что он велел всем оставаться на месте и быть готовыми прикрыть его огнем, а сам пошел на ту сторону. Естественно лесом, и уж конечно с винтовкой. Оказалось, что в три грузовика просто физически не могло поместиться всё. В две машины они сгрузили своих мертвецов, в другую набилось дофига солдат. И всё, все те кучи оружия, которые лежали на обочине, остались тут. Не бесхозные, а под охраной.
