Гейл Герстнер-Миллер - Тузы за границей
– Не останавливайся, – сказал Варрин.
– Сколько мы уже идем? – спросила Корделия.
Взглянув на небо, она прикрыла глаза ладонью. Солнце уже было значительно ближе к горизонту. За ними тянулись длинные тени.
– Устала? – спросил ее спутник.
– Не то слово.
– Надо остановиться?
Она задумалась. Собственное заключение удивило ее.
– Нет. Нет, думаю, не надо. По крайней мере, не сейчас. —Откуда бралась энергия? Она действительно вымоталась – и все же сила словно втекала в нее снизу, как будто она была растением, которое питалось соками земли. – Это какое-то магическое место.
Варрин буднично кивнул.
– Да, магическое.
– И все равно – я хочу есть.
– Тебе не нужна еда, но я поищу что-нибудь.
Корделия услышала какой-то звук – не ветер и не шлепанье ее собственных ног по пыльной земле. Она обернулась и увидела коричневато-серого кенгуру, который скакал к ним, быстро сокращая расстояние.
– Я так проголодалась, что готова съесть даже его.
Кенгуру воззрился на нее огромными шоколадными глазами.
– Надеюсь, что это не так, – сказал он.
Корделия лязгнула зубами и испуганно уставилась на кенгуру.
Варрин улыбнулся.
– Добрый день, Миррам[67]. Мы найдем где-нибудь поблизости кров и воду?
– Да, – ответил кенгуру. – К сожалению, кузен Гурангатч[68] не щедр на гостеприимство.
– Во всяком случае, это не буньип[69].
– Верно.
– Найду ли я оружие?
– Под деревом.
– Хорошо. – В голосе мужчины чувствовалось явное облегчение. – Мне не хотелось бы сражаться с чудовищем голыми руками и зубами.
– Я желаю тебе удачи, – сказал Миррам. – А тебе, – обратился он к Корделии, – покоя.
Животное развернулось перпендикулярно их пути и поскакало в пустыню, где скоро исчезло из виду.
– Говорящие кенгуру? – не выдержала девушка. – Буньипы? Гурнататчи?
– Гурангатч, – поправил ее Варрин. – Это нечто среднее между ящерицей и рыбой. Он, разумеется, чудовище.
Она мысленно прилаживала разрозненные кусочки один к другому.
– И он прибрал к рукам оазис.
– Точно.
– А нельзя его обойти?
– Какой бы дорогой мы ни пошли, Гурангатч все равно встретится нам на пути. – Он пожал плечами. – Это всего лишь чудовище.
– Ясно. – Корделия была рада, что в руке у нее крепко зажат пистолет. Сталь сделалась горячей и скользкой. – Всего лишь чудовище, – пробормотала она пересохшими губами.
Корделия представления не имела, каким образом Варрин нашел озерцо и дерево. Как ей казалось, они шли по совершенно прямому пути. В закатной дали показалась точка. Она росла по мере того, как они приближались. Корделия увидела могучий пустынный дуб, исчерченный угольно-черными полосами. Казалось, в него не раз попадала молния, а сам он не одно столетие занимал этот пятачок бесплодной земли. Дерево опоясывало кольцо травы. Чуть выраженный склон вел вниз, к зарослям тростника, за которыми начиналось озерцо футов тридцати в поперечнике.
– И где чудовище? – поинтересовалась девушка.
– Тише.
Варрин подошел к дереву и принялся раздеваться. Тело у него было поджарое, с красиво вылепленной мускулатурой. Кожа, блестевшая от пота, казалась почти синей в сумерках. Когда он высвободился из джинсов, Корделия сначала отвернулась, но потом решила, что сейчас не самое подходящее время для скромности, ложной ли, нет ли.
«Боже, как он великолепен!» Ее родственники в зависимости от пола либо были бы шокированы, либо немедленно кинулись бы его линчевать. А ей захотелось протянуть руку и легонько коснуться его – несмотря на то, что в силу воспитания подобная мысль должна была бы вызвать у нее отвращение. Это, поняла она вдруг, было совершенно на нее не похоже. Хотя в Нью-Йорке ее окружали люди с другим цветом кожи, в их присутствии она чувствовала себя неуютно. Варрин вызывал у нее такую же реакцию, однако она была совсем иной по происхождению и силе. Корделии действительно хотелось потрогать его.
Между тем обнаженный мужчина аккуратно сложил одежду под деревом. Затем вынул из травы несколько предметов. Длинная дубинка, похоже, чем-то не устроила его. Наконец он распрямился, держа в одной руке копье, а в другой бумеранг. И свирепо взглянул на свою спутницу.
– Я более-менее готов.
Корделия почувствовала, как ее словно ледяной водой окатил озноб. Это было ощущение страха, смешанного с возбуждением.
– Что теперь?
Она пыталась говорить тихо и ровно, но в голосе послышались пискливые нотки. Боже, какой стыд!
Варрин не успел ответить. У дальнего берега озерца возникла небольшая зыбь. Центр этой зыби перемещался к ним. На поверхность вырвалось несколько пузырьков.
Вода расступилась. То, что предстало их глазам, с полным правом можно было отнести к порождениям кошмара.
«Выглядит безобразней, чем все джокеры, которых я видела», – подумала Корделия.
Когда из воды показалось продолжение его тела, она решила, что весу в этом существе должно быть не меньше, чем в акуле из фильма «Челюсти». Похожая на лягушечью пасть разверзлась, обнажив множество зубов цвета ржавчины. Существо наблюдало за людьми сквозь щелочки выпуклых, как у ящерицы, глаз.
– В нем поровну от рыбы и от ящерицы, – произнес Варрин светским тоном, как будто вел туриста из Европы по заповеднику. Он выступил вперед и занес копье. – Кузен Гурангатч! Мы хотим напиться из источника и отдохнуть в сени дерева. Мы хотим сделать это мирно. Если ты не дашь нам сделать это, мне придется обойтись с тобой так, как Мирраген, человек-кошка, поступил с твоим могучим предком.
Гурангатч зашипел как товарный поезд, разводящий пары. Затем, ни секунды не колеблясь, бросился вперед и обрушился на сырой берег с глухим шлепком, словно десятитонный угорь. Варрин легко отскочил назад, и ржавые зубы лязгнули перед самым его носом. Он ткнул Гурангатча в морду копьем. Рыбоящерица зашипела еще громче.
– Ты не такой гибкий, как Мирраген.
Варрин кольнул снова; Гурангатч дернулся. На этот раз острие впилось под сияющую серебряную чешую вокруг правого глаза. Чудище извернулось, и копье выскользнуло из пальцев Варрина. Затем порождение кошмара взвилось, глядя на свою жертву с высоты десяти футов, пятнадцати, двадцати… Человек задрал голову в ожидании, занеся правую руку с бумерангом. Шипение прозвучало почти вздохом.
– Настала пора умереть снова, маленький кузен!
Неохватная шея Гурангатча изогнулась, метнулась вниз. Челюсти распахнулись.
На этот раз Корделия не забыла снять пистолет с предохранителя. Она взвела курок, вскинула оружие и выпустила стремительную очередь в морду твари. Глаз великана лопнул, как воздушный шар, накачанный краской. Рыбоящерица закричала от боли, морда ее была залита зеленым желе. Из ран на шее сочилось что-то малиновое.
